Переход на сторону повстанцев частей отдельного Казанского стрелкового полка, сформированного для подавления восстания, советское военное командование объясняло национальными особенностями. При наступлении в районе Ярково 2 марта на сторону повстанцев перешли красноармейцы 4—й роты 2—го батальона Казанского полка с пулеметами. В Тюменском уезде Ярковский район был населен преимущественно мусульманами. Рота красноармейцев, перешедшая к повстанцам состояла, также состояла из мусульман (татар и чувашей). Аналогичный случай произошел и с другой ротой Казанского полка[312].
В ходе повстанческого движения в Омской и Семипалатинской губерниях летом 1920 г. отмечалось участие киргизов (так тогда называли казахов). Они вступали в отряды повстанцев, киргизское население скрывало повстанцев и оказывало им помощь[313].
Значительную роль в разрешении национальных интересов представителей народов и народностей Сибири играло национально-государственное строительство Советского государства на сибирских территориях. В числе первых из тогдашних сибирских народов от поддержки колчаковского режима и вооруженной борьбы с большевиками к признанию Советской власти перешли лидеры киргизского (казахского) национального движения. Результатом данного процесса в августе 1920 г. стало образование Киргизской (Казахской) автономной советской республики со столицей в Оренбурге. Создание национально-территориальной автономии олицетворяло компромисс большевистской власти с лидерами национального движения, который выражался в участии последних в управлении автономией и амнистии для участников антисоветской деятельности (амнистия была объявлена решением ВЦИК 4 апреля 1919 г.). В результате Советское государство вывело массы киргизов (казахов) из гражданской войны. Киргизское население в своем большинстве в дальнейшем не принимало участия в повстанческом движении. Примечательно, что в обзоре политико-экономического состояния регионов Советской России за май – июнь 1922 г. ГПУ отмечало, что «киргизский край по сравнению с граничившими с ним областями, Сибирью и Туркестаном, является наиболее спокойной из окраин РСФСР»[314].
30 октября – 4 ноября 1920 г. произошло восстание в Молькинском хошуне (улусе) Ангарского аймака Иркутской губернии, населенном бурятами. Основу повстанцев составили середняки и бедняки. Организаторами восстания являлись представители коренной национальности улуса Молька – буряты Улаханов Иосиф, Балдаев Гавриил, Развозжаев Иннокентий, Харлов Лука, Сабидаев Степан, Шодоров Матвей. Восстание было направлено против продовольственной политики власти. Проводились перевыборы исполкомов местных Советов, аресты коммунистов. Одновременно с Молькинским хошуном восстание охватило также Кохинский хошун[315]. В Верхоленском уезде в ноябре 1920 г. произошло восстание бурят в Ленском хошуне Эхирит—Булагатского аймака, основную часть повстанцев составляли середняки и бедняки. Отряд повстанцев около 80 человек, большинство которого составляли буряты, 14 ноября предпринял наступление на город Верхоленск, однако вынужден был отступить вверх по реке Лене[316].
14 октября 1920 г. постановлением ЦК РКП (б) начался процесс формирования национально-территориальной автономии на бурятских землях, завершившийся образованием автономной Бурят-Монгольской советской республики в мае 1923 г. Данный процесс сопровождался назначением на руководящие должности различного уровня представителей бурятской национальности, признанием аймачных и хошунных органов национального самоуправления, а также амнистированием бурят – участников антисоветской борьбы. Это позволило отделить массы бурятского населения от совместной борьбы с сибирским крестьянством, недовольным политикой военного коммунизма, против Советской власти.
Один из лидеров бурятского движения Э.-Д. Ринчино (в период борьбы с белыми – руководитель партизан в Хоринском аймаке) в докладе в адрес руководителей Советского государства «Инородческий вопрос в Сибири» просил центральную и сибирскую власти урегулировать крестьянско-инородческие отношения, изъяв из компетенции местных учреждений и органов (губернских и областных) «вопросы и дела, касающиеся инородческих земель в смысле их полного отчуждения и национального самоопределения инородческих народов Сибири», предлагалось передать все дела в ведение центральной власти. Примечательно, что в указанном докладе антисоветские выступления сибирских крестьян определялись как «массовое явление, имеющее своим основанием недостаток революционного самосознания и патриотизма крестьянских масс и узость их политико-государственного мировоззрения». По оценке автора доклада, вмешательство центра в упорядочение отношений бурят с крестьянами дало бы государству «широкую и вполне честную массовую базу в лице сибирских инородческих народностей, которые… могут дать сильную опорную базу советской власти»[317].
В Горном Алтае движущей силой вооруженной борьбы с Советской властью были алтайцы. Именно «калмыки», как их называли в оперативных советских сводках, составляли основное ядро повстанческого отряда А. П. Кайгородова, контролировавшего основную часть Горного Алтая. В марте 1918 г. повстанцами была предпринята неудавшаяся попытка по созданию национального государства Ойрот. Активным участником этой акции являлся Кайгородов – сын крестьянина—переселенца из волостного села Катанда Уймонского аймака Каракорумского уезда Алтайской губернии, участник Первой мировой войны, прапорщик и полный Георгиевский кавалер.
В феврале 1922 г. предложение Алтайского губисполкома в адрес Сиббюро РКП (б) положило начало агитационной кампании за созыв съезда инородцев Горного Алтая с целью создания автономной области. Советская власть объявила амнистию алтайцам – участникам антисоветского повстанческого движения. На заседании Наркомнаца при Сибревкоме 13 апреля 1922 г. было принято решение о постановке перед центральной властью вопроса, связанного с выделением «южных туземцев Сибири». В данный период в организации карательной политики Советского государства в отношении повстанческого движения на Алтае проявилась примечательная особенность. Решение Алтайского губкома РКП (б) от 6 февраля 1922 г. о карательной политике в Горном Алтае, с одной стороны, требовало «выносить самые суровые приговоры», с другой – «в связи с усилением агитации по созыву съезда инородцев Алтая» предлагалось «вести по отношению к инородческому населению… сугубо осторожную карательную политику». На практике указание губкома выполнялось следующим образом: если русские крестьяне, с оружием в руках боровшиеся с Советской властью, подлежали уничтожению, то алтайские инородцы, как правило, избегали подобной участи. Создание национально-территориальной автономии – Ойротского (позднее Алтайского) края – позволило в сентябре 1922 г. в основном ликвидировать повстанческое движение на Алтае, выраженное в массовом антикоммунистическом движении инородческого населения[318].
До образования автономии якутов Советская власть практически не контролировала обширные территории, заселенные этим сибирским народом. Массы якутского населения были настроены враждебно в отношении власти из-за недовольства политикой военного коммунизма. Осенью 1921 г. началось массовое антисоветское восстание якутов. Полгода Советская власть существовала лишь в Якутске и двух населенных пунктах. Наряду с бедственным материальным положением населения, вызванным политикой военного коммунизма, национальный вопрос являлся важнейшей причиной восстания. Решение вопроса о создании якутской автономии, обсуждавшегося Сиббюро ЦК РКП (б) еще 28 апреля 1921 г., затянулось надолго. Образование Якутской автономной советской республики в апреле 1922 г. позволило ликвидировать основные очаги восстания[319].
