г) действие огня вражеской артиллерии, даже если он всего лишь поднимает клубы дыма и пыли, и наличие дымовой завесы.

Наводчикам противотанковой артиллерии предстоит тяжелое испытание, если случайно совпадет ряд этих обстоятельств и если при этом противник начнет внезапную и массированную танковую атаку. Только в высшей степени подготовленные и исключительно дисциплинированные воины с крепкими нервами будут в состоянии выдержать такую суровую проверку. И мы совершенно уверены, что наши солдаты именно таковы.

Наши разведывательные и противотанковые отряды были новыми образованиями, не имевшими себе подобных в армиях других государств. Однако, что касалось танковых сил, во всех наиболее важных милитаризованных государствах уже имелся целый ряд прецедентов. Мы уже описывали, как они развивались во время войны и в последующее время в Англии, Франции и России. Инспекции бронетанковых сил, следовательно, предстояло принять ответственное решение — выбрать, какую из совершенно несходных между собой зарубежных моделей она должна рекомендовать нашему высшему командованию как наиболее подходящую в условиях Германии; или же нам действительно следует сформировать в корне новую доктрину.

Две вещи, по крайней мере, были ясны: мы не могли в одно и то же время принять на вооружение английскую, французскую и русскую тактику. Во-вторых, мы не могли создавать свою собственную доктрину в условиях, когда у нас полностью отсутствует практический опыт, а то, что есть, представляет собой не более чем поверхностное знакомство с английским и французским опытом времен войны. По зрелом размышлении было решено, что до тех пор, пока мы не накопим достаточно собственного опыта, мы будем опираться главным образом на представления англичан, как сказано в «Предварительном руководстве по подготовке танков и бронированных автомобилей», часть II, 1927. Этот документ был написан ясным языком, и он не только давал указания касательно того, что нам нужно для проведения собственных экспериментов, но также и открывал пути развития, казалось бы, закрытые в более известных французских предписаниях того периода, в которых делалась попытка привязать танки к пехоте. Высшее командование одобрило наше решение, и, таким образом, получилось, что вплоть до 1933 года интеллектуальная подготовка офицерского корпуса моторизованных частей будущих танковых войск велась согласно британским установлениям. К настоящему времени немецкая точка зрения на военные действия бронетанковых сил уже озвучивается все более громко, причем ее источники — частично наши размышления и частично то, что мы выяснили в процессе экспериментов с подразделениями танковых макетов. Взгляды немцев имели много общего с тем, как мыслили за рубежом, но одновременно имели и множество отличий.

Оставляя в стороне обстоятельства, существовавшие в Германии на тот момент, имеет смысл задать вопрос: каковы в общих чертах условия формирования доктрины? Факторы, относящиеся к делу, — географическое положение страны, сила или слабость ее границ, ее запасы сырья, ее промышленность и состояние ее вооруженных сил в сравнении с соседними странами, — эти факторы, и особенно последний, оказывают непосредственное воздействие на формирование доктрины и в ответ на изменение обстоятельств требуют соответствующих реакций. Однако, когда новый род войск находится в процессе развития, основная задача — не подчиняться каждому сиюминутному колебанию мнений, а, наоборот, сохранять определенную беспристрастность по отношению к настроениям и тенденциям сегодняшнего дня. Мы должны после надлежащего обсуждения отчетливо определить наши цели, а затем поддерживать техническое развитие в нужном направлении все то время, которое необходимо для их окончательного осуществления. Последовательности можно достигнуть лишь в том случае, когда этим развитием долгое время занимаются одни и те же лица и когда эти лица могут действовать, применяя необходимую власть. Объединенное руководство является тем более важным, когда техническое и тактическое становление новой военной силы, а также ее снаряжение и подготовка находятся на самой ранней стадии своего развития. И даже в последующие годы, когда развитие это не будет происходить с такой головокружительной скоростью, как в настоящее время, еще останутся убедительные причины утверждать, что потенциал моторизованных сил может раскрыться в полной мере лишь тогда, когда они будут составлять отдельный род войск.

Чтобы решать такие вопросы, жизненно важно определить базовую задачу танковых войск. Предполагается ли использовать их для штурма крепостей и стационарных оборонительных укреплений, или для осуществления оперативных охватов, или для обходных маневров на открытом пространстве; будут ли они действовать на тактическом уровне, совершая прорывы своими силами и блокируя вражеские прорывы и охваты, или же они останутся не более чем вооруженным пулеметами бронированным транспортным средством, действующим в тесном контакте с пехотой? Попытаемся ли мы найти выход из навязанного нам тупика, разом введя в действие во всем объеме наше самое мощное наступательное оружие? Или мы откажемся использовать его очевидную потенциальную способность на большой скорости преодолевать большие расстояния ради того, чтобы привязать себя к черепашьему шагу пехоты и артиллерийских батарей, отказываясь тем самым от всяких надежд на быстрое достижение победы как в сражении, так и во всей войне?

Давно прошло то время, когда танки были всего лишь приложением к пехоте; фактически мы почти что можем признать обратное, поскольку Франция полагает, что какая бы то ни было атака пехоты без присутствия танков более нереальна. Но в эту аргументацию мы дальше вдаваться не будем.

Откровенно абсурдно принимать сознательное решение не использовать в полную силу потенциальные возможности оружия. Поэтому для окончательно разработанного варианта оружия должны устанавливаться настолько высокие характеристики, насколько это возможно в данное время. Если, к примеру, у нас есть необходимые боевые средства молниеносной атаки, просто нелепо заставлять танки изображать из себя еле движущиеся мишени для вражеского огня только потому, что иначе пехота старого образца не будет способна двигаться с ними вровень. Теперь, когда техника позволяет посадить пехоту в бронированные машины сопровождения, которые могут передвигаться точно с такой же скоростью, что и танки, именно танки должны определять скорость пехоты; французы, осознав это преимущество, уже посадили своих Dragons portes в бронетранспортеры. И опять-таки не имеет смысла останавливать танковую атаку на несколько часов только по той причине, что артиллерии на копной тяге требуется сменить позиции, когда сейчас имеется техническая возможность прицеплять к пушкам тягачи или крепить их на самоходные бронированные лафеты, а также обеспечивать маневренность орудийных расчетов и передовых наблюдателей с помощью бронемашин. Танки не должны следовать за артиллерией, их задача идти другим путем.

Если танки ввести в состав каждой пехотной дивизии, они потеряют способность сосредотачиваться в решающем пункте. Многие из этих машин, подвергаясь риску серьезных потерь, застрянут на участках, где их передвижение невозможно либо сильно замедлено, и будут вынуждены согласовывать свои действия с тактикой медленно передвигающейся пехоты и артиллерии на конной тяге. Возможность быстрого передвижения будет уничтожена в зародыше, и мы потеряем всякую реальную надежду на достижение внезапности и решающего успеха в битве. Мы встретим трудности, пытаясь использовать танки en masse, — a возрастание противотанковой мощности всех армий означает, что концентрация бронетехники в настоящее время еще важнее для победы, чем это было в 1917 году. Мы не сможем удерживать тыловые линии обороны и танковые резервы и, следовательно, лишимся средств, позволяющих развить успехи, достигнутые усилиями первого эшелона. Мы предоставим противнику время, чтобы он мог подтянуть резервы, заново закрепиться на тыловых оборонительных линиях, отразить наши попытки охвата и сосредоточить силы для контратаки.