О, они позволили тебе иметь твою эскадрилью "Черная Омега", чтобы занять тебя, но ты понимаешь, что все равно ты – аутсайдер. Тебе приходится. Мне тоже следовало бы быть повыше, однако я никогда не имел твоих амбиций. Нас удерживают внизу, Эл. А если только они заподозрят, что не смогут, они убивают нас.

– Они? Кто такие они? – сердито потребовал Эл. Монтойя говорила "они".

– Джонстон и его присные, его ручные телепаты, сплошь поздние – а за ними избранная группа сенаторов, членов правительства, промышленников – особенно IPX. Простецов, Эл, простецов. Они все отнимают у нас. У наших детей, – он схватил Эла за руку. – Ты не знаешь, за что был убит Сандовал Бей? Ты был его другом, не хочешь узнать?

– Хватит! – крикнул Эл. Хотя он рявкнул во всю глотку, его голос сюрреалистически тонко прозвучал в марсианском воздухе. – Зачем ты здесь? Ты хочешь уговорить меня на какую-то революцию? Предположим, все, что ты сказал – правда, ты думаешь, что мы вдвоем можем просто…

Но Бретт качал головой.

– Нет, Эл. Я всего лишь стараюсь спасти твою жизнь. На свою я уже махнул рукой.

– Что?

– Я в розыске. Я оставил след. Они меня найдут.

– О. Замечательно. И ты привел их прямо ко мне. Так хорошо иметь друзей.

– Нет, обещаю, я это уладил. Да они уже могли идти за тобой. Так или иначе, что-то происходит здесь, на Марсе, в Департаменте Сигма. Нечто очень большое и очень мерзкое.

– И что бы это могло быть?

– Они кое-что нашли. Много чего, на самом деле, там, на Сирийском Плато – и кое-что давным-давно. Черт, устройство было здесь с 73-го! Что-то из найденного, мы сейчас думаем, ворлонское – во всяком случае, органическая технология. Совсем недавно, однако, они нашли другое… – он остановился и взял Эла за плечи. – Кое-какие очень плохие вещи происходят с телепатами на Марсе, Эл.

– У тебя есть доказательства всему этому?

– Нет. Но смотри – смотри очень внимательно – и ты их найдешь. Ты на лучшем месте, чем я, умнее меня, сильнее меня. У тебя есть верная тебе эскадрилья "Черной Омеги" и подразделения "ищеек". Эл, известно тебе это или нет, ты самый сильный человек на нашей стороне. Ты – Черный Папа.

– Что это за сторона, Бретт?

– Единственная, которая по-настоящему важна, Эл. Сторона тэпов. Видишь ли, тобой играют против мятежников, держат тебя настолько занятым, чтобы ты не задавал вопросов. Но теперь скоро, очень скоро, они окажутся неспособны скрывать от тебя все это. Тогда они должны будут предпринять что-нибудь насчет тебя. Раз и навсегда.

– Если сказанное тобой правда, у них теперь есть повод – ты говорил со мной.

– Нет. Как я сказал, я это уладил.

Бретт был хорош. Эл уловил его намерение чуточку слишком поздно. Более высокий мужчина сначала проехался ему по лицу, наполовину сорвав респиратор. Эл уже резко втягивал в себя воздух, но это был почти только СО2, и голова у него закружилась. Бретт добавил, ударив снова, колени Эла подогнулись, но Бретт мягко опустил его на острые камни.

– Прости, Эл, – Бретт выдернул PPG Эла из кобуры. – Просто для уверенности, что ты выхватил его, – сказал он. – И не забудь, что я сказал. Ты единственный, Эл. Единственный, кто может нас спасти. Корпус – мать. Корпус – отец.

Бретт выстрелил себе в лицо.

Эл пристроил маску на место и встал, пошатываясь, глядя на труп Бретта, решив не двигаться, пока не придумает, что же делать. Поразмыслив, он вытащил оружие Бретта и выстрелил из него – один раз в сторону горы, один раз так, чтобы ему самому опалило руку. "Почерки" PPG несколько различаются, а оружие было зарегистрировано – расследование покажет, кто в кого стрелял.

Затем он вынул свое оружие из вытянутой руки Бретта и заменил его на другое. Он загнул мертвые пальцы, сжал их и припомнил, как давно, так давно, играя в копов и Беглецов, притворялся, что Бретт – плохой парень. Как предал его. Своего брата.

– Мне жаль, Бретт, – сказал он тихо, – мне действительно жаль.

И впервые за очень, очень долгое время он ощутил нечто, что могло быть слезами, родившимися в уголках его глаз.

Он сдернул маску, давая сухой марсианской атмосфере убрать их. У него не было на это времени.

Он едва ли мог сомневаться в искренней вере Бретта в свой рассказ – тот умер за это. Бретт мог ошибаться, но слишком многое из сказанного слишком хорошо сходилось с тем, что Эл уже подозревал. Он уже давным-давно знал о Джонстоне. Разумеется, однажды он встретится с Джонстоном лично, чтобы обсудить чисто личные вопросы – это было ясно.

Но обширный заговор – до сих пор он не разглядел его очертаний.

Если Бретт был прав, это означает много больше, чем только политические игры внутри Корпуса. Его телепаты в опасности. Телепаты Альфреда Бестера. Они были всем, что он имел, всем, что его заботило.

Помогай господь тем, кто перейдет ему дорогу.

Разбилось стекло, и, хотя это было где-то впереди, Бестер инстинктивно пригнулся. Он дал знак своим охотникам, и они развернулись вокруг него, едва сдерживая возбуждение.

Они передавали ему свои впечатления по цепочке. Он любил охотиться со своими "ищейками". Это как дирижировать симфонией. В данный момент он дирижировал ими как фаготами и басовыми струнными, перебирая струны, пока они воровски крались через разрушенные коридоры старинной белизны и аквамарина.

Через сотню ярдов они набрели на нормала. Как и другие найденные ими, этот скрючился у стены с вялой миной. Кровь сочилась из трещины в маске, но он был еще жив. Один глаз был выбит и окровавлен, но нормалу было наплевать. Он был больше занят кошмарами, которые видел его оставшийся глаз, куда бы он ни посмотрел.

"Не понимаю", подумала Тапия. "Зачем он это делает?"

– Шшш. Не передавай, – предупредил Бестер. Он заметил, что она, похоже, по большей части – но не совсем – снова владеет своей рукой. Он слышал, что она гордилась ранением, потому что это придавало ей сходство с ним. Она была хорошим копом, и одной из тех немногих, кому он определенно мог доверять, особенно сейчас.

– Есть, сэр. Но МакДвайр же умнее. Я училась с ним. Если он стал Беглецом, он не будет…

– Нет, нет, мисс Тапия. Он не стал Беглецом. Случилось не это.

Его коммутикатор тихо завибрировал. Он коснулся его, включая.

– Бестер.

– Сэр, это Донн. Сэр, я следила, как вы велели. Другая команда только что вошла. Выглядят как Сигма, точно.

– Хорошо сработано, мисс Донн. План вы знаете. Я посылаю нескольких назад, на подмогу. Просто займите этих на несколько минут. Ничего явного, ничего, что мы не могли бы правдоподобно отрицать.

– Будет сделано, сэр.

Он жестом приказал паре охотников повернуть и возвратиться тем же путем, которым они пришли.

– Что происходит, сэр? – спросила Тапия.

– Лучше вам не знать этого сейчас, – сказал он ей. – Если все пойдет так, как я хочу, я расскажу вам. А пока наше дело сосредоточиться на поимке МакДвайра. Живым.

– Есть, сэр.

Они прошли через помещение с высоким потолком, которое когда-то могло быть танцзалом заведения. Скромных размеров по земным стандартам, по марсианским же – расточительство.

И руины. Никто даже не побеспокоился тут пограбить – битый хрусталь канделябров покрывал пол, а когда-то плюшевые или настоящей кожи диваны полопались в сухом марсианском воздухе. Вздымавшийся под ногами тонкий покров красной пыли покрывал все.

Минбарская война, последовавшее эмбарго и временное правительство Марса мало чем помогли прежней туристической индустрии. Нью-Вегас уцелел, как и развлечения на поверхности Олимпус Монс, но ни одно из более эксклюзивных – и изолированных – имитаций. Это, отель "Тарсис", похоже, никогда не откроется вновь. Он был домом примерно полутора десяткам скваттеров, каким-то беглецам от Временной Администрации, каким-то попросту полусумасшедшим отщепенцам.

МакДвайр проделал заметную брешь в их наличном населении – след из тел был даже отчетливее, чем отпечатки его подошв в марсианской пыли.