— Сэр…

— Тебе мало, коротышка? — перебил его О'Киф. — Ты еще свое получишь.

— Сэр, — повторил Биндар, гордо вскидывая свою маленькую голову. — Будем считать этот инцидент последствием пережитого вами шока. Вам было плохо, а мы вам помогли. Потому, я прошу вас, успокойтесь. Мы не причиним вам вреда.

Рэмзи недоверчиво усмехнулся.

— Тогда верните мне оружие, — предложил он.

— После всего, что вы натворили? — Лейтенант обвел рукой каюту, указывая на разбросанных по углам, словно мятая ветошь, людей. — Ваше оружие заперто в моем сейфе.

— Мне ни к чему знать, где оно заперто, английская свинья!

Лейтенант возмущенно вздернул свой маленький носик.

— Я житель Багамских островов! — гордо заметил он.

Но в этот момент Рэмзи краем глаза увидел подкрадывавшегося к нему сзади матроса. Удар кулака — и матрос вылетел через распахнутую дверь на палубу.

— Прекратите немедленно! — взвизгнул Биндар, теряя все свое хваленое хладнокровие. — Эти люди спасли вам жизнь.

Но О'Кифу было уже не до лейтенанта. Удивленно раскрыв глаза, он смотрел на стройную рыжеволосую женщину, только что переступившую порог каюты. Изящная толкая фигура, легкие точеные ножки в белых высоких туфельках. Было чем залюбоваться старому морскому волку. «Чудо как хороша!» — с восторгом подумал Рэмзи. Только одно вызывало недоумение: почему она так легко одета, когда в каюте полно посторонних мужчин?

Вдруг что-то укололо его в спину. Он оглянулся и увидел тонкую блестящую иглу, прикрепленную к длинному стеклянному цилиндру, наполовину наполненному прозрачной золотистой жидкостью. Этот странный предмет лежал на столике возле кровати. И Рэмзи, неловко повернувшись, вероятно, задел острие ужалившей его иглы.

В то же мгновение у него закружилась голова. Он с недоумением и укоризной посмотрел на стоящего посреди каюты лейтенанта, затем на симпатичную рыжеволосую женщину и, отчаянно чертыхаясь, безвольно осел на пол.

— Твое колдовство не пройдет тебе даром, англичанин, — презрительно бормотал он, потрясая в воздухе неожиданно отяжелевшим кулаком, пока три матроса волокли его по полу к кровати.

Биндар облегченно вздохнул и вытер рукавом покрывшийся испариной лоб. Врач вновь склонился над притихшим больным. А Пенни стояла посреди каюты ошеломленная и растерянная. Она не знала, что и думать о сцене, разыгравшейся перед ее глазами.

Странный человек! Как он похож на сказочного морского пирата, когда, мускулистый и решительный, покрытый темным бронзовым загаром, всегда готовый к битве, сквернословя, бросился на окружавших его врачей! А эти темно-каштановые волосы, вьющиеся по широким плечам! Нет, теперь они уже не казались ей прической хиппи.

Пенни подошла чуть ближе к кровати, чтобы вглядеться в лицо незнакомца. Он лежал, беспомощно вытянувшись, и сердито щурился, разглядывая обступивших его медиков.

— Нечестная игра, — бормотал он, но, заметив ее, криво улыбнулся и более миролюбиво произнес:

— Рэмзи О'Киф. К вашим услугам, сударыня, покуда бьется сердце в этой груди…

И тут он потерял сознание. Пенелопа вопросительно взглянула на доктора. Тот покачал головой и сказал:

— С ним все в порядке. Никаких травм мы не обнаружили. Если не считать неглубокого пореза на ноге, видимо, от спрятанного за голенищем ножа, синяка у позвоночника да явного нервного переутомления.

— А почему он так вел себя? Что это — галлюцинация, стресс, нервное расстройство? К тому же он как-то странно изъясняется. В его речи слишком много устаревших слов.

— Его вещи и одежда тоже устарели, — добавил Биндар, внимательно всматриваясь в лицо Рэмзи. — Это просто ни на что не похоже.

Пенни почувствовала симпатию к этому странному, ни на кого не похожему мистеру Рэмзи О'Кифу. Она не могла отвести взгляда от его выразительного лица. Правильные, четко очерченные черты, крепкий упрямый подбородок, широкий лоб с приставшими к нему влажными каштановыми прядями — все вызывало какое-то непроизвольное чувство доверия к этому мужественному и, вероятно, простому человеку. Литые упругие мускулы покрывали руки и широкую могучую грудь. Такие мускулы приобретаются тяжелым физическим трудом или долгими упражнениями с гирями и гантелями. Высокого роста, с мощными широкими бедрами, он, несмотря на крепкое сложение, был строен и легок в движениях.

«Красивый мужчина», — подумала она без всякой корыстной мысли. Флирт с высокими красивыми мужчинами давно уже ей прискучил. Благо американские кинокомпании переполнены наилучшими экземплярами выдающейся мужской породы. И сотни образчиков совершенства не давали ей прохода в коридорах.

Еще раз окинув взглядом загадочного незнакомца, она обернулась к лейтенанту и сказала, что немного устала и отдохнет до прибытия в порт в своей каюте. Затем кивнула на прощание доктору и вышла из лазарета.

Туман рассеивался, и медленно проступали из небытия стены каюты. Рэмзи лежал тихо, дожидаясь, пока окончательно прояснится у него в глазах. Как только последние лохматые клочья призрачного забытья осели в углах комнаты, О'Киф осторожно повернул голову и принялся изучать обстановку.

Его оставили одного. За стеклом иллюминатора тихо плескалось море, по его настороженному дыханию Рэмзи чувствовал, что скоро начнется прилив.

Какая-то прозрачная маска лежала в мусорной корзине недалеко от кровати. Странный материал, из которого она была изготовлена, привлек его внимание. Он понимал, что это не стекло, но что именно, так и не догадался.

Он поискал глазами что-нибудь более определенное, поскольку и правда нужно было определиться. Необходимо понять хотя бы то, в каком времени он очутился. Но как назло на глаза ему попадались лишь непонятные медицинские инструменты. Вот, например, шкаф, битком набитый какими-то железками, коробочками, баночками, мисочками, или низкий белый столик с маленькими, но, видимо, острыми ножами.

«Комната хирурга», — догадался Рэмзи. Но хирурги были и в восемнадцатом столетии, будут они, вероятно, и позже. Так что это открытие ничего не говорило О'Кифу. Нужно размышлять дальше.

К тому же важно выяснить, кому принадлежит это странное судно, с таким грохотом плывущее к неведомым берегам. Да и воздух странно свеж и прохладен, словно утренний весенний бриз. А ведь он покинул «Морскую ведьму» в самый разгар летней жары.

Рэмзи приподнял голову и взглянул прямо перед собой. Удивительно, но стена, похоже, сделана из железа! Надо разглядеть ее поближе.

Он попытался приподняться в кровати, но тут заметил, что его руки и ноги крепко привязаны кожаными ремнями к металлической раме постели. Это оскорбление окончательно вывело его из себя. Он резко рванулся, но ремни не поддавались. И, обессиленный, Рэмзи вновь откинулся на подушку.

Проклятие! Опять он угодил в плен. И освободиться нет никакой возможности. Но не слишком ли много они присваивают себе прав? Премерзкие англичане! За что они так издеваются над ним?!

В это время дверь распахнулась, и в каюту вошел человек в белом халате. Его распухший нос свидетельствовал о том, что именно с ним Рэмзи выяснял отношения накануне. В руках он держал поднос, накрытый белой салфеткой.

— Освободи, — прохрипел О'Киф, хмуро уставившись на него.

Человек с распухшим носом не спеша поставил поднос на низкий круглый столик и столь же неторопливо повернулся к Рэмзи.

— Сейчас, — невнятно пробормотал он.

— Черт тебя подери! — зарычал О'Киф, приходя в ярость. — Если не освободишь меня немедля, не видеть тебе завтра восхода солнца. А если попробуешь еще раз уколоть, то не увидишь и сегодняшнего заката.

Человек с распухшим носом (звали его Грейвз) удивленно воззрился на своего подопечного. Было что-то странное во всей этой ситуации, но что именно, он понять пока не мог. А потому, медленным осторожным движением взяв со стола шприц, наполнил его из ампулы золотистой жидкостью и, стараясь придать своему лицу максимальную уверенность и солидность, строго поглядел на пациента.