Его улыбка наполнила душу Пенелопы теплом и спокойствием. Она благодарно взглянула на него и ласково улыбнулась в ответ.

— Позови на помощь Мэгги, — шепнул он ей на ухо, и Пенни, нажав кнопку звонка, вызвала миссис О'Халерен к гостям, Проскрипев своими мягкими тапочками по полу гостиной, появившаяся с уже заготовленной на лице широкой приветливой улыбкой Маргарет радушно предложила мистеру Бейли и мисс Тулиф отведать горячего колумбийского кофе и, сопровождаемая благодарной улыбкой Пенни, увела несносных гостей в столовую. Пенелопа облегченно вздохнула и сердито взглянула на Энтони.

— Не сердись, — улыбнулся он, поцеловав ее в щеку. — Не могу же я всегда и обо всем предупреждать тебя заранее. К тому же Бейли пришел именно к тебе, не забывай об этом, пожалуйста. Так или иначе, а тебе все равно придется объясняться с ним. Так что иди к ним и помни, что для любого постороннего человека ты прежде всего кинозвезда. — Видя, что она не двигается с места, он тихо добавил ей на ухо:

— Ведь это нужно еще и Рэмзи. — И осторожно подтолкнул ее к двери.

Пенни украдкой взглянула на О'Кифа и увидела, что тот ничуть не обеспокоен вторжением незапланированных утренних визитеров и гораздо больше внимания уделяет ее груди и ногам. Его пристальный взгляд вновь взволновал ее. Поправив прическу, она искоса поглядела на него и не спеша двинулась к приоткрытой двери, стараясь идти изящной и легкой походкой.

Рэмэи внимательно следил за ней. Ее мягко покачивающиеся бедра вызывали сухость у него в горле, хотелось откашляться или выпить воды, словно ее красота как кость застряла поперек гортани. Он знал, что Пенни специально для него движется так грациозно, и был благодарен ей за это. «Бог да отметит ее милостью своей», — думал он, не отрывая от нее влюбленного взгляда.

— Что ты хотел сказать, назвав ее звездой? — спросил он Энтони, когда Пенелопа скрылась за дверью.

— Ты же знаешь, что звездами называют знаменитых людей, — ответил Тони. — А Пенни — очень известная актриса, едва ли не лучшая в Америке.

Рэмзи недоуменно пожал плечами, потом нахмурился. Он не раз видел театральные представления и был от них отнюдь не в восторге, актеров же считал никуда не годными бездельниками, способными лишь тешить толпу гогочущих болванов да строить мерзкие шутовские рожи, уместные лишь в сумасшедшем доме или, пардон, в доме терпимости. Пенелопа была ничуть не похожа на них. Она не была тщеславна и не кривлялась, выставляя себя напоказ. Не верилось, что она — артистка.

«Не может быть», — думал Рэмзи, идя следом за Тони по какому-то узкому темному коридору, пока они не вошли в небольшую, отделанную черным деревом комнату. Запах полированного дерева и дубленой кожи напомнил О'Кифу его оставленную в далеком прошлом каюту. Энтони закрыл дверь и, подойдя к широкому массивному столу, присел на его краешек.

— Что с тобой, Рэмзи? — спросил он. — Ты, кажется, чем-то удивлен?

— Да, я не знал, что Пенни — вдова, — ответил тот, опускаясь в мягкое просторное кресло, которое тихо скрипнуло под ним, будто выразив свое удовлетворение по поводу приятной встречи.

— С чего ты взял? — удивился в свою очередь Энтони. — Она никогда не была вдовой.

— Откуда же тогда такая роскошь? Дом, экипаж и прочее. Не хочешь же ты сказать, что все это куплено на деньги, полученные от лицедейства?

— Именно это я и хочу сказать. Ее последний фильм, например, заработал почти сто миллионов.

Рэмзи охнул и выпрямился в кресле.

— Фунтов? — завороженно пробормотал он.

— Нет, долларов.

О'Киф пожал плечами и, вспомнив виденный им сегодня в газете валютный курс, попытался перевести доллары в фунты, но сбился со счета и вновь удивленно взглянул на Тони.

— Не сочти мое любопытство за навязчивость, но не будешь ли ты так любезен объяснить мне, что означает слово «фильм».

— Как это что? Ну кино, кинематограф. — Энтони тоже пожал плечами и, видя, что О'Киф смотрит на него все с тем же недоумением, решил уточнить:

— Двигающиеся на экране картинки.

Рэмзи вообразил бегающие по галерее старинные полотна, и ему едва не стало плохо. Но он успокоил себя тем, что прогресс человечества не стоит на месте, и, вполне возможно, нынешние изобретатели, приделав ноги к картинам, заставили их двигаться по экрану. Ведь читал же он сегодня в книге о диковинной машине по имени фотоаппарат, которая сама рисует на маленьких бумажках все, что увидит. Так что удивляться не стоило.

— Ладно, — решительно заявил он. — Оставим эту тему. Думаю, со временем я и сам все пойму.

— Ты удивляешь меня, Рэмзи, — развел руками Энтони. — Где же ты жил все это время?

О'Киф насмешливо посмотрел на него. «Там, где мы здорово отделали твоих предков», — хотел ответить он, но сдержался и спросил:

— Кто такая мисс Тулиф? Весьма странная у нее фамилия.

— У нее есть кое-что для тебя, — загадочно улыбнулся Тони. — Я думаю, тебе понравится. Давай-ка позовем ее к нам.

Он нажал кнопку переговорного устройства и попросил Маргарет пригласить к ним мисс Тулиф. Когда через пару минут на пороге комнаты показалась Клэрис, Рэмзи галантно привстал с кресла, приветствуя ее появление.

— Мистер О'Киф, — сказала она, грациозным жестом протягивая ему руку, — приятно познакомиться с вами.

— Мне тоже весьма приятно, сударыня, — ответил он, любезно целуя протянутую руку, чем очень смутил мисс Тулиф, которая, порозовев от волнения, одарила его робкой кривой улыбкой.

— Что вы, что вы, — пролепетала она, подумав, что напрасно не выбрала для этой встречи более женственный костюм из своего гардероба. Положив на стол небольшой черный портфель, она, щелкнув замком, приоткрыла его крышку. — Мистер Уэйнрайт дал мне возможность оценить вашу монету. — С этими словами она достала из портфеля лежащий на бархатной подушечке испанский золотой и какой-то документ, заверенный у нотариуса. — Откуда у вас такая редкость?

Рэмзи скрестил руки на груди и насмешливо оглядел ее с головы до ног. Ему показалось крайне смешным их преувеличенное восхищение этим невзрачным кусочком металла.

— Я выиграл ее в карты, — небрежно произнес он.

— Да? — удивилась Клэрис. — Тогда я должна вам сказать, что вы действительно выиграли. Это золото самой высокой пробы. Монета почти не содержит меди и была отчеканена лишь один раз. Судя по проведенному анализу, ей около двухсот семидесяти лет. И здесь, — она указала на лежащий на столе документ, — сертификат ее подлинности.

— И что же это за монета? — спросил Энтони, с улыбкой глядя на Рэмзи.

— Это испанский дублон, — ответила мисс Тулиф, — причем в очень хорошем состоянии. Качество чеканки намного лучше, чем у тех монет, что найдены на «Атосии». А они, как известно, считаются очень ценными.

Рэмзи испытующе взглянул в лицо Клэрис и медленно опустился в кресло, подумав, что если Пенелопа доверяет Уэйнрайту, а он в свою очередь, похоже, доверяет этой деловой девице, то, вероятно, не будет особого греха, если О'Киф позволит им распоряжаться своими деньгами по их усмотрению. Ведь ему в общем-то терять нечего, в случае же удачи он, возможно, приобретет некоторые средства, которые ему сейчас ой как необходимы. Правда, несколько смущала упомянутая девицей «Атосия». Ведь, как он знал, это судно затонуло в нескольких кабельтовых от острова Мэйткамбес в 1622 году, а глубина там, что он тоже хорошо знал, весьма и весьма порядочная. Неужели кто-то все же смог добраться до ее груза?

— Какова же ваша цена? — вернул его к действительности вопрос Энтони.

— Прежде чем ответить вам, — сказала мисс Тулиф, — я от лица компании обязана осведомиться у мистера О'Кифа, действительно ли он желает продать эту монету.

Рэмзи загадочно улыбнулся и, помедлив, не епеша осмотрев свои новые изящные туфли на мягкой подошве и будто пригладив двумя пальцами воображаемые пышные усы, наконец решил, что выдержал достаточную паузу, и снисходительно кивнул головой:

— Да.

— Хорошо, — сказала терпеливо ждавшая его решения Клэрис. — Мистер Уэйнрайт, я выполнила вашу просьбу и узнала сегодняшние цены на частных аукционах. Я опросила потенциальных покупателей из тех, что могут позволить себе такую роскошь, и цены с утра значительно возросли. Вот, — она достала из портфеля какие-то бумаги, — два наиболее выгодных предложения.