– До полнолуния у нас еще три дня, – задумчиво проговорил Эрколь, почесывая рыжеватую бороду.

Все сидящие за столом вздрогнули. Каждый хорошо знал, чем становится полнолуние для обитателей города. Эрколь был оборотнем и встречал полную луну в облике громадного волка. В эти дни он не помнил себя и пропадал целыми сутками. Ночами был слышен его утробный вой, от которого мороз пробирал до самых костей. Оборотень возвращался израненный, измученный и оставался спокоен до тех пор, пока на небе снова не появлялся печальный желтый диск.

– Послезавтра Вальпургиева ночь. Ночь я проведу в лесу, – стала оправдываться Рагна.

– И до утра будешь прыгать голая вокруг костра, распевая свои песни, – залился смехом юный Джак.

– Прикуси язык, волшебник – недоучка! Тебе не понять древнего ритуала! – вспыхнула рыжая ведьма, недовольно сведя брови. – Тем более, что последние годы – это просто день памяти. Ведьмы ушли. Никого не осталось.

Рагна резко отвернулась, чтобы окружающие не заметили выступившие слезы отчаяния.

– Значит, мы просто подождем пару недель. У меня будет больше времени, чтобы уточнить все факты, – прервал перепалку Просперо.

– Хорошо. Теперь опустимся до проблем мелочных. Что у нас с работой и деньгами? – поинтересовался Эрколь.

– У меня пусто. Никого уже не радуют исчезающие во время жонглирования шары или взрывающиеся булавы! – горестно вздохнул Джак, выворачивая карманы своей голубой мантии.

– Я тоже особо много не наплясала, да и день сегодня я потеряла, – вздохнула Рагна, выкладывая на стол горсть мелких монет.

– А я продала сегодня покрывало и пару салфеток, которые вышивала последние дни! – весело объявила Элиза и гордо достала из-за корсажа маленький, но довольно увесистый кошелек.

Эрколь не удержался от радостного возгласа. Да и остальные одобрительно заулыбались.

Глава 4

На каменном полу, то выгибаясь дугой, то вытягиваясь в струну, корчился уже немолодой мужчина. Его лицо искажали гримасы, он смеялся и плакал, а глаза безумно вращались. Тело его сотрясали судороги, из горла вырывались нечленораздельные звуки и хриплый смех.

Над мужчиной стоял высокий худощавый священник в черной рясе. Он едва заметно шевелил губами и изредка крестился. Высокий лоб его покрылся мелкой испариной, бледные руки дрожали от напряжения:

– Именем Господа нашего, изыди! – прошептал монах, осеняя себя крестным знамением.

Мученик издал истошный крик и затих. Черты лица его разгладились, судороги прекратились.

Священник, тяжело ступая, поднялся за кафедру и мутным взглядом оглядел зал: каменные стены, слабый свет лился из маленьких окошек, на лавках – перепуганные горожане, за столом – суровые присяжные.

– Ваша Честь, господа присяжные, на ваших глазах я избавил этого несчастного от бесов, которые его мучили последнее время, но я прошу отправить этого человека обратно в камеру, чтобы он мог молиться о спасении своей души! Он поддался земным страстям и низменным желаниям, потому что дух его слаб. Этот несчастный не смог избежать соблазнов лукавого! – голос священника окреп и эхом отозвался в каждом сердце.

– Спасибо, отец Рафаил, вы можете занять свое место.

Суд удалился для вынесения решения.

Бесчувственное тело еще недавно одержимого мужчины было вынесено в смежную комнату. Отец Рафаил, неуверенно ступая, направился к небольшой скамейке, где его ждал молодой человек, голубые глаза которого с восхищением смотрели на старшего товарища.

– Это была блестящая работа! – восторженно прошептал он и смущенно улыбнулся.

– Да, Даниэль, мне пришлось потрудиться, – священник отвечал очень тихо, но в голосе его звенела плохо прикрытая гордость. Однако молодой человек этого не заметил и продолжал преданно смотреть на монаха.

– Вы потребовали снова заключить его под стражу, но осужденный чист, неужели его нельзя отпустить домой? – поинтересовался Даниэль, считая, что приговор чересчур строг.

– Ты слишком мягок, и это плохо! – повысил голос Рафаил и нахмурился.

Молодой человек виновато замолчал, по-ученически сложив руки на коленях. Он недавно блестяще окончил духовную семинарию и был готов служить церкви. На груди его блестел серебряный знак охотника на еретиков и колдунов. Юноша был совсем не похож на монахов – рясы на нем не было, ее заменяли холщовый костюм и плащ. В его ясных глазах еще не горел огонь фанатизма, а губы готовы были скорее улыбнуться, чем сжаться в упрямую линию. Однако, была какая-то тень вечной печали в его светлом взгляде.

Долго молчать Даниэль не мог. Но едва он решил задать экзорцисту очередной вопрос, как дверь открылась, и в зал суда вернулись присяжные и судья. Последний занял свое место за кафедрой.

– Суд постановил вынести оправдательный приговор Лучано Ветри, до сего момента одержимого дьяволом, с последующим заключением в монастырь для очищения души, – судья звонко захлопнул папку. Присутствующие, шумно переговариваясь, начали расходиться.

– Но Ваша Честь! – Рафаил вскочил со своего места. Ему хотелось требовать иного наказания для подсудимого.

– Отец Рафаил, в тот момент, когда вы окажетесь на этом месте в судейской мантии, исполняться будут ваши решения. А пока суд окончен, и вы свободны, – не давая экзорцисту опомниться, судья вышел.

Будто громом пораженный, стоял священник посреди опустевшего зала.

– Идем, Рафаил, нас ждет работа, – тихий голос молодого охотника вернул монаха к реальности. Горестно вздохнув, он последовал за товарищем.

Весна раскинулась пышным вишневым цветом по городу, наполняя воздух сладостью. Даниэль невольно улыбнулся, выйдя на улицу. Было приятно выйти из здания суда и холодного зала, где проходило заседание. Легкий ветерок взъерошил его светлые волосы, щекотнул прядью ухо, нежно коснулся щеки и исчез в голубизне неба. Охотник глубоко вздохнул и шагнул вперед, звонко цокнув каблуком по грубым камням мостовой.

…

Ночь убаюкала землю, в тишину погрузилась полуразрушенная усадьба. Ее обитатели крепко спали. Только рыжая ведьма, никак не могла справиться с хороводом мыслей и заснуть.

Закутавшись в мягкую шаль, она прошла в гостиную. Камин почти потух, но тепло все еще растекалось по комнате. Девушка подошла к окну и пристально всмотрелась в темноту.

– Как получилось, что древний народ стал изгоем? Почему нельзя жить в мире и гармонии, ведь много веков назад не было вражды, – думала Рагна. Вопросов было много, а вот ответов никак не находилось.

– Не спится? – бархатный голос Просперо прервал водоворот мыслей. Ведьма вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Колдун был облачен в халат, но было видно, что спать он не ложился – под глазами залегли черные тени.

– Не могу уснуть. А вот тебе стоило бы отдохнуть – завтра нелегкий день, – неохотно проговорила ведьма и снова повернулась к окну.

Молодой человек приблизился и обнял девушку за плечи, зарываясь лицом в огненные пряди волос, которые так пьяняще пахли травами.

– Я понимаю твою тревогу, я знаю, о чем ты думаешь, – успокаивающе проговорил колдун, прижимаясь щекой к рыжей макушке. – Мы изгнанники и вынуждены прятаться и скрываться. Но скоро мы уйдем и станем свободными.

– Мне страшно, Просперо. Что ждет нас в новом мире? Мы окажемся в совершенно другом измерении. Не повторится ли история? – Ведьма повернулась к колдуну, тихий голос ее дрожал от волнения.

– Рагна, любимая, ты не веришь мне? Я поклялся сделать все, чтобы ты была счастлива! – молодой человек испуганно отстранился.

– Ох, нет! Прости меня, – девушка виновато заглянула в зеленые глаза Просперо и поспешно взяла его за руку. – Я пойду за тобой куда угодно, ты же знаешь, даже если путь этот ведет в пропасть! Но я так хочу обрести счастье.

Колдун снова обнял ее:

– Не волнуйся, все будет хорошо, просто верь мне, – прошептал Просперо, улыбаясь. – Возвращайся в свою комнату и постарайся заснуть – день завтра действительно нелегкий.

Рагна слабо улыбнулась. Губы ее коснулись щеки колдуна. Легкой тенью скользнула она через гостиную и обернулась на пороге – Просперо все так же стоял у окна и смотрел ей вслед.