— Вот вы где! — к нам подошëл Рю. — Прости, Лели, но я его забираю.

— Сейчас? — Сир нахмурился.

— Да.

Сир выругался. Извинился передо мной и пошëл следом за Рю.

— Так просто уйдëшь? — расстроилась я.

Сир развернулся. В два шага возвратился и заключил моë лицо в свои ладони. Он целовал страстно, ярко и горячо, прикусывая губы. И прошептал мне в приоткрытый рот:

— Ты моя.

И побежал за Рю, который, казалось, ждать не собирался. Обида и приятная нега смешались, отчего меня одновременно одолели мурашки и неприятная тяжесть в животе.

Отвернувшись к реке я зажмурилась. Открыв глаза, разглядела наши кораблики. Медленно они покачивались на воде, отдаляясь от берега.

Тогда я не думала, как выгляжу со стороны. Кто бы о таком задумался?

Лезла в воду прямо в одежде. Платье мешало, путалось, утяжеляло. Я не сдавалась. Вода становилась всë глубже. Мягкое, илистое дно расползалось под ногами, не давая опоры. Кораблик Сира маячил прямо перед глазами, но дотянуться до него не получалось. Я поплыла. Кораблик застрял в тине. Протянула руку к намокшей бумаге. Схватилась и от радости забыла, что оказалась на глубине.

— Да! — вскрикнула я и ушла под воду.

К берегу торопилась как никогда. Старательно держала кораблик повыше. Очень уж не хотелось, чтобы бумага слиплась между собой.

На берегу мне было плевать на то, что платье вымокло и провоняло тиной. Неважно, что в волосах что-то запуталось. Я медленно, осторожно разворачивала кораблик. Вгляделась в написанное и взвыла от разочарования.

Ну конечно! На каком ещë языке Сир будет писать своë желание? Саадская вязь. Я закрыла глаза и открыла. Мало того что язык сложный, так ещë и знаки поплыли.

Смяв бывший кораблик в комок, швырнула обратно в воду и плюхнулась под деревом. Хотелось тоже сжаться в комок. К лицу прилипли водоросли. Ночной ветерок проказливо задувал под одежды. В носу засвербило.

Спустя время я неохотно поднялась из-под дерева и пошла к танцующим. Мия сидела на скамье и что-то жевала. На меня она смотрела широко раскрытыми глазами.

— Сир выкинул тебя в реку.

— Сама упала.

— Надеюсь, когда он ушëл? — осторожно поинтересовалась.

— После, — успокоила подругу.

Без лишних слов Мия передала мне свою тарелку. В ней лежали нарезанные фрукты с каким-то сладким соусом. Мы общались и наблюдали за танцующими парами. Мия хвасталась своей смелостью. Я поделилась своей. Рассказала о ленте.

— Здорово! — порадовалась Мия. — Ты молодец, Лели. Он богатый и вообще.

— Мия! — укоризненно покачала я головой и полезла в сумочку за платком. — Мне его деньги не нужны.

— Зато твоему отцу понадобятся. Думаешь, отдаст единственную дочурку за непойми кого?

Я промолчала, ведь, по сути, Сир неизвестно кто.

Мы макали фрукты в соус и веселились, обсуждая танцующих.

— Лели и Мия. Мия и Лели, — прозвучал за спиной отдалëнно знакомый голос. — Какие занятные имена.

Мы обернулись и увидели подвыпившего юношу мэо в злëной маске. Он выглядел незнакомо. Может, просто услышал наши имена и так пытался познакомиться?

— Занято, — отрезала Мия и отвернулась.

— Так ты со мной, да? — обиделся юноша. — Не узнала?

Он обошëл нашу скамейку и встал перед нами.

— Это же я, — развëл руками в стороны, отчего покачнулся и чуть было не упал. — Кай!

Мия аж задохнулась. Я подавилась кусочком фрукта. Кай покачиваясь подошëл к нам и сжал в объятиях. От него несло алкоголем. Мы же переглянулись, явно обе думая о том, как избавляться от старого знакомого.

Избавиться не вышло. Рю и Сир ушли, а больше никто бы нас не защитил. Устраивать скандал не хотелось. Вот и пришлось общаться.

Кай горевал, что совершил ошибку. Клялся Мие в вечной любви. Жаловался на свою судьбу и верил, что его примут с распростëртыми объятиями. Он совсем не ощущал вины и не осознавал, что ему не рады.

— Если бы ты вернулся через неделю как ушëл, — насупилась подруга, — я бы, может, и задумалась.

— Я люблю тебя, детка, — стенал Кай. — Ты должна вернуться ко мне.

— Я вернуться? Это ты меня бросил!

— Эта стерва вскружила мне голову. Она играла со мной, — злился и хныкал Кай.

— Знаешь что? Мы очень устали и хотим домой, — вмешалась в разговор я, пытаясь донести до неудачливого ухажëра, что мы уходим.

Он не понял. Увязался следом и осыпал незнакомую мне девушку обвинениями и оскорблениями. Плакался. Поделился тем, как новая девушка ему изменила. Молил Мию вернуться к нему. Повторял, как скучал по ней и мечтал все эти дни вновь увидеть. Потом злился. Уверял, уговаривал, угрожал. Мия влепила Каю пощëчину и, едва сдерживая слëзы, сбежала. Я погналась следом. Так и ушли.

Кай за нами тогда не пошëл. Мы обрадовались, а зря.

Вернувшись к Мие я понимала, что не засну и гадала, чем бы таким заняться? Только собралась предложить подруге шарик Фишера и продолжить прогулку, как обратила внимание, что вновь не закрыла сумочку.

Не знаю почему, но мне захотелось проверить содержимое. Ключи с брелком-зайкой были на месте, а вот семейной печати не хватало.

Спрашивать у Мии смысла не было. Либо я выронила печать, когда уходила от реки, либо Сир вытащил. Я зажмурилась и хлопнула себя по щекам. Сир же никак не изменился после того, как брелок заметил, значит, не врал, в сумку не заглядывал. Покусывая губы почëсывая щеку, я расхаживала по первому этажу, не в силах успокоиться.

На всякий случай я ещë раз пошарила в сумочке. Высыпала всë содержимое и тщательно оглядела пол прихожей. Вышла на крыльцо и прищурилась. На улице оказалось вовсе не темно. Магические шары летали над дорожками, а на некоторых домах теперь висели бумажные фонарики, некоторые из них поднялись и медленно перемещались над Винным.

Прислушавшись к тишине дома, я убедилась, что Мия заснула, и вышла. Медленно повторила путь до реки, присаживаясь и шаря в траве руками, но ничего не нашла. На берегу я понадеялась, что печать утонула. По пути назад молила Яри и Ëми, чтобы нашедший отнëс печать в отдел городской стражи. В центральный отдел, где живут люди, а не мэо и тенери.

Возвратившись в дом подруги, медленно прикрыла за собой дверь. Не зная, что делать, я стащила с лица маску и положила еë на тумбу возле входа. Массируя уставшие виски направилась в душ. Спать не хотелось и хотелось одновременно. Я устала, ноги болели, а руки с трудом поднимались, но где-то в Винном валяется моя печать. И неясно, надо ли искать? Никто ж не видел, что она моя, значит, всë в порядке.

А как сказать отцу о потере? Заругает, отчитает, и, возможно, накажет.

Покусывая нижнюю губу, я поудобнее устроилась на диване в гостинной, предварительно заварив себе чай и нарезав бутербродов. Но так ни к одному и не притронулась, накрывшись пледом по плечи и опустив подбородок к груди.

— Лели, Лели, — тянула Мия моë имя всë громче. — Помнится, у тебя какие-то планы на сегодня.

— Я больше не пойду никуда с Лораном, — ответила сонно.

— Ах, так не с Сиром, — посмеялась подруга и легонько дëрнула меня за мочку уха. — А к отцу своему пойдëшь?

— Зачем?

— На повинную, — рассеялась Мия. — Работать, дурëха. У ваших сегодня встреча какая-то, разве нет?

И тут я бы подскочила, будь персонажем книги. Но вместо этого лишь неохотно открыла глаза и сразу же об этом пожалела. Яркий солнечный свет мгновенно ослепил. Потягиваясь и неспешно выбираясь из-под пледа, я, зевая, опустила ноги с дивана и села. Размяла шею и плечи.

— Завтрак? — поинтересовалась Мия, скрываясь на кухне.

Поглядев на часы, я согласилась. Как всегда, забыла узнать с кем встреча и сколь долго продлится. Лучше, на всякий случай, поесть. Бывало, встречи проходили лишь сорок минут, но порой они затягивались часа на четыре. И тогда, конечно, гостей угощали, но мне, как прислужнице, не доставалось ничего.

Надев простые одежды: широкие брюки в пол и свободного кроя рубашку, я собрала волосы в объëмную косу, прикрыв верхушки ушей. Маску с собой не брала, сумку тоже.