– Домой.

– Зачем? Там кто-то ждет такую неземную красоту?

Под ржание товарок Гали Таня проблеяла, что никто, конечно, не ждет. Но… Надо.

– Надо закончить кое-что начатое. Я тороплюсь. Пропустите, пожалуйста.

– А что закончить-то?

Таня зачем-то снова сказала правду:

– Снегурочку.

– Ты кукол шьешь, что ли?

– Рисую.

– Художница, значит. От слова «худо»? Ну… Бабы, а давайте посмотрим, что наша фифа малюет?

Таню словно поработила чужая злая воля. Она покорно повела всю компанию к себе. Сначала в квартиру. Потом в комнату.

Щелкнул замок. Таня вошла, повернулась, приготовилась отвечать и объяснять. Но за нее это сделали они – принцы, принцессы, злые королевы и могущественные короли, которые смотрели на вошедших со стен.

Было слышно, как стучат сердца. Как кто-то вздохнул. Кто-то тихонько охнул.

Галя, как и положено настоящему вожаку, очнулась первой. И сказала всего несколько слов:

– Прости. Прости меня, пожалуйста.

Нет, они не подружились. Слишком были разными. Но в этот волшебный августовский вечер все изменилось навсегда. Таня напоила «девочек» чаем. Те, притихшие, с глазами, полными любопытства, блестящими от странных чувств, осторожно листали альбомы. Иногда задавали какие-то вопросы. Хрустели печеньем.

Таня старательно, хоть и неумело, принимала гостей. А они – любовались и хвалили. Искренне. Грубовато. Честно. Прямо. Как могли, как умели.

Больше Таню никто не задевал, не вышучивал. А Галя изредка, когда «девочки» грузились водкой или пивасиком, а зачастую и тем и тем сразу, поднимала второй или третий тост – после Бога и родителей – за тех, кто умеет. Умеет делать КРАСОТУ. За этих всех… композиторов там, режиссеров и художников.

Да. И так бывает.

Лариса Княжева: Правильно говорят: красота спасет мир! Присоединяюсь! Спасибо, девочки, за рассказ, чудный рассказ!

Краски осени: Надо же, такая простая история, а как приятно!

В одной из школ, в которой я училась (по ряду причин я их меняла каждый год), был дивный преподаватель НВП – начальной военной подготовки. Из моей дырявой памяти выскользнули его имя-отчество (сердечно прошу прощения).

Весной (дело было в девятом классе, майским теплым днем) он вывел нас во двор. Мы (предупрежденные заранее, хотя и удивленные таким делом) переоделись в физкультурную форму.

Препод уложил на траву пару пацанов: тощего длинного и полненького. И сказал нам что-то вроде: «Девочки. Вы медсестры. Это раненые бойцы без сознания. Окопы вон там (в пятидесяти метрах от «поля боя»). Надо доползти от окопа до бойца. Можно вдвоем. И притащить его назад».

Помню шок. Зачем? Это ж тяжело. Он ждал. Сказал, мол, необязательно. Но тем, кто хочет пятерку за год, категорически рекомендуется хотя бы попробовать. А я была та еще квадратная отличница. Словом, мы с Леной решили первыми приступить к зарабатыванию оценки.

Обливаясь потом, дрожа от напряжения, поскуливая, запыхавшись, мы это сделали. Признаюсь, что наш «раненый воин» помогал как мог. Не лежал замертво на спине, хотя препод и велел ему не двигаться. Вроде как без сознания. Он шевелился, вилял телом, даже слегка подползал вместе с нами. То есть весил меньше, чем должен был бы… Когда, мокрые и лохматые, мы достигли своего «окопа» и все втроем сели отдышаться, препод сказал: «А теперь можете вернуться назад и вытащить еще человек двадцать? И не вдвоем, а поодиночке? И под обстрелом?»

Как оказалось, это был урок о медсестрах. О девочках – плюс-минус наших ровесницах. Которые ушли на фронт в сорок первом… Он показывал фото. Зачитывал, сколько бойцов вытащила, спасла та или иная. А мы с Ленкой не могли в это поверить. Ну не в силах же человеческих. Одно дело – ровесник. Примерно нашей комплекции, да один на двоих. Да летом. На сухой теплой травке. Другое дело – какого-нибудь крупного мужика волочить в одиночку под осенним дождем, по грязи… А если ты сама ранена?

Никогда не забуду простое понимание.

Наши бабушки. Их подруги. Господи, КАК ОНИ ЭТО ДЕЛАЛИ? Невозможное. Немыслимое. Снова и снова.

Оксана: Вам за этот рассказ особая благодарность… Есть такое понятие – долг называется. Это не о том, что кто-то кому-то денег занял. Это о другом. Даже не представляю, кто сейчас вообще, хоть иногда, задумывается о смысле понятия «долг».

Кобра: Вот молодец мужик. Провел настоящий урок на всю жизнь. Думаю, его не только две девочки запомнили – весь класс. И детям своим расскажут.

Лана: Правильный у вас был военрук…

Эта история случилась с моими друзьями. Знаю их давно. И очень люблю. Александр – широкоплечий спортивный мужчина, весит килограммов… Скажем так, явно побольше, чем супруга. Женаты они уже около тридцати лет.

И в 2011 году с ними вдруг произошло нечто, показавшее им самим, мне, другим близким людям, что такое настоящая любовь и на что она способна. Я возьму на себя наглость комментировать рассказ Галины. Вы поймете почему.

Мои пояснения буду давать внутри текста Галины курсивом.

История о том, как мы катались на лыжах.

Однажды мы с мужем, как обычно, катались в своем родном лесу. Был март. Грело солнышко. Мы устали, уже возвращались домой. Впереди спуск с горы, неширокий овражек и мостик через него. Гора вроде и невысокая, но коварная, с поворотами. Мостик узкий, после него резкий подъем. Да и солнышко весеннее лыжню пригрело, и она обледенела.

Я уже давно снимаю лыжи перед этой горкой и спускаюсь пешком.

Галина умалчивает, что в этот момент только начала выздоравливать после долгой простуды. Состояние у нее было не ах. Слабость. Сонливость. И сил совсем немного.

А Саша горок не боится, катается в этом лесу с молодости, но в этот раз спросил у меня: «Съехать, что ли?» И, не дожидаясь ответа, поехал вниз. Я иду и смотрю: должен появиться на той стороне оврага. Но не вижу. Думаю, упал, что ли? Иду, не торопясь, смотрю – лежит. Ну, думаю, лежит притворяется… Даже и мысли не было, что случилось плохое.

А он кричит: «Скорей!»

Подхожу – кровь кругом, Саша лежит на краю мостика, наполовину съехав в овраг, еле держится.

Мостик – узкий, без перил. Это в понимании городского жителя никакой не мост, а несколько длинных досок. Они переброшены через овраг. И, напомню, обледенели. По ним и просто пройти-то небезопасно. Соответственно, Саша съезжает с края вниз, уже больше чем по пояс свешиваясь над обрывом.

«Скорее держи меня», – говорит. Я его схватила, держу, а у него плечо вывихнуто, из переносицы кровь хлыщет… Ужас, короче. В страшном сне такое не приснится. Тем более на горке, знакомой как свои пять пальцев. Если съедет в овраг, оттуда его мне не достать.

Еле-еле отстегнул лыжу, вторая улетела в овраг, из которого торчат коряги и обломанные деревья.

Давайте представим картину. Скользкие, покрытые льдом доски. На них любимый муж. Весь в крови. Грудью он лежит на досках. И абсолютно беспомощный. Одна рука повисла плетью – вывих плеча! Другой рукой он пытается удержаться за мост. Но мост неровный. И Саша сползает в овраг. Внизу торчат острые колья.

Удержала, оттащила от края и помогла подняться.

В этих скупых семи словах – вся суть истории. Маленькая женщина, еще не полностью восстановившая свои силы после болезни, смогла спасти любимого. Сначала она опустилась рядом. Схватилась одной рукой за ворот куртки, другой за обледенелую деревяшку. Отпустить мост нельзя! Слетят вместе. У нее тонкие женские руки.