Он с немалой пользой провел у Юси два часа и оттянулся, как мартовский кот.

— Привези мне какую-нибудь безделушку из Кореи, мой Онегин, — попросила она, раскинувшись на оттоманке и капризно надув пухлые губки. Из всей одежды на ней была прозрачная шелковая сорочка, не скрывающая изгибов прекрасного тела, а тонкие пальцы изящно сжимали длинный мундштук с «Герцеговиной Флор». На русском женщина говорила с непередаваемым очаровательным акцентом, а его предпочитала называть именно так, намекая на Онегина из романа Пушкина. Под безделушкой женщина понимала не совсем безделицу, а золотое колечко, брошь или что-то подобное за соответствующую цену. — Ты же знаешь, как я люблю экзотический шарм.

— Конечно, моя бонбоньерка, я что-нибудь подберу, — заверил Храбров, прекрасно понимая ситуацию и не видя в ней ничего предосудительного. Прямо сейчас страстная женщина полностью отдавала ему себя. В их чувствах уже наметился первый холодок, предвестник неизбежной разлуки, капитан и сам уже начал уставать от того, что Юстыси «слишком много», но пока все было хорошо. Так почему бы и не показать своей признательности?

Женщина осталась готовиться к очередному вечеру, а Храбров отправился в ресторацию «Саратов», где назначил встречу инженеру Налётову.

К тому времени снег утих, начало темнеть, улицы постепенно заполнялись гуляющими. Призывно светились витрины магазинов и различных публичных заведений. С залихватским свистом пролетела тройка, в санях хохотали три порядочно подвыпивших офицера.

Моряки чувствовали себя в Артуре, как дома. Здесь был их порт, их вотчина, поэтому и вели они себя соответствующе, с полным осознанием чувства собственного достоинства. Тем более, денежное содержание, состоящее из жалования, столовых денег и морского довольствия выглядело весьма солидным, превышая в два раза суммы, получаемые сухопутными коллегами. Так что моряки покутить любили.

В «Саратове» уже становилось тесно. Под сверкающими люстрами стояли застеленные хрустящими скатертями столики. Официанты скользили по паркету, как на коньках. Три-четыре офицера из числа самых бесполезных во всей эскадре Тихого океана несли здесь постоянные вахты, пропивая жалование и залезая в долги. На небольшой сцене играл оркестр из Одессы — скрипка, гитара, пианино и бубны. Грудастые черноокие еврейки готовились исполнять канкан.

Раскланиваясь со знакомыми и щедро раздавая комплименты дамам, Храбров быстро сориентировался, определил местонахождение Налётова и прямым курсом проследовал к нужному столику.

— Давно вы здесь, Михаил Петрович? — поинтересовался капитан, отодвигая стул. Настроение его было прекрасным, чувствовал он себя великолепно. — Я вроде не опоздал.

— Вы не опоздали, Евгений Петрович, это я на десять минут раньше пришел. Рад вас видеть, — инженер привстал, уважительно пожал руку и дождавшись, когда Храбров сел, сам опустился на стул, после чего снял пенсне и протер платком стекла.

Храбров познакомился с Налётовым относительно недавно, несколько месяцев назад. Тот уже долгое время проживал в Артуре и носился с идеей о создании полноценной подводной лодки. Мир уже во всю воплощал подобные проекты, но инженеры ещё нащупывали по-настоящему эффективные решения. Лодки пока не было и у Налётова, но имя у неё уже имелось — «Краб». К сожалению, перспектива подводной войны все еще набирала сторонников в Морском штабе Порт-Артура. Ни Наместник, ни Старк денег на проект гражданскому инженеру не давали, больше посматривая в сторону Петербурга и успехов Бубнова, который в прошлом году спустил со стапелей «Дельфина», ставшим первой русской подводной лодкой, официально зачисленный в штат. Но испытания «Дельфина» хоть и закончились, но там раз за разом обнаруживались какие-то неполадки и недоделки. Никто не хотел рисковать, ожидая окончательного вердикта.

Так что ни Старк, ни Наместник денег пока не давали. Первый по причине неизменной нерешительности, а второй из-за туманных перспектив. К Стесселю обращаться вообще не имело смысла. Пехотный генерал в морских делах совершенно не разбирался, да и свои, флотские, не поняли бы подобного маневра. Искать помощи у Императора Храбров пока не хотел, лодки покажут себя еще не скоро, а потерять рычаги влияния на венценосного монарха можно запросто, тот и так заждался обещанного наследника. Так что Налётов реализовывал проект на собственные деньги, да на пожертвования неравнодушных лиц. Одним из таких меценатом и стал Храбров, хотя много дать не мог даже при всем своем желании — денег ему временами и самому не хватало, приходилось крутиться и что-то придумывать.

— Слышал я, что вы отправляетесь в Чемульпо, Евгений Петрович, –заметил Налётов, аккуратно нарезая поданный официантом бифштекс. — Нет ли возможности и меня с собой взять?

— Верно, отправляюсь, завтра в семь уходим. А что у вас за дело в Корее? — Храбров давно привык, что обо всем происходящем во флоте мигом узнавали в городе. Офицеры штаба, секретари, писари, ординарцы, вестовые с открытой душой делились последними новостями со своими женами, родственниками, друзьями и товарищами. Так что неудивительно, что в Артуре каждый пес знал, кто, куда и когда отплывает.

— Дел никаких нет, просто деньги закончились и «Краб» строить не на что. Я крепко сел на мель, как вы говорите, — признался Налётов. — Тем более, мне требуется проверить в море ряд вычислений и провести некоторые наблюдения, да и смена обстановки не помешает. Так, что, возьмете?

— А не боитесь ухудшения дипломатической обстановки? В таком случае нам придется вступить в смертельный бой! Вы готовы к столь жуткому повороту? — с практически незаметной иронией уточнил капитан.

— Нисколько не боюсь, — отважно заявил Налётов. — Тем более, я нахожусь под вашей защитой, да и на настоящее сражение посмотреть будет весьма полезно, ведь полученные при наблюдении знания мне обязательно пригодятся!

— Тогда, как говорится, полный вперед! Я вас беру, — решил Храбров. Капитаны имели право под свою ответственность приглашать на борт гражданских и даже зачислять их в вольнонаемный экипаж. Да и инженеру хотелось помочь, ведь он занимался крайне полезным для страны делом. — Но у меня встречное предложение — если вы сможете прочитать матросам и офицерам несколько лекций об инженерном деле, я зачислю вас в экипаж и поставлю на жалование.

— Прекрасно, я согласен, — обрадовался Налётов. Мужчины выпили, закрепляя договор. Храбров быстро закончил ужин и откланялся, за нынешний вечер ему предстояло еще многое успеть.

Гичка* — легкая, длинная и узкая шлюпка с тупой кормой.

Шампунька* — китайская двухвесельная лодка, флотский жаргон от китайского слова «сампани».

Лихтер* — мелкосидящее вспомогательное судно, служит для подвоза и отвоза груза стоящим на якорях кораблям.

РИФ* — Российский Императорский Флот.

Адвокат* — на флотском жаргоне крепкий чай с лимоном и коньяком.

Баталер* — лицо, ведающее на военном судне продовольственным и вещевым снабжением.

Минный офицер* — в описываемое время минные офицеры считались наиболее образованными в техническом и научном плане, именно им поручались различные новаторские направления.

Глава 3

После «Саратова» Храбров отправился в порт, катер доставил его на «Цесаревича». Стемнело окончательно. Освещенный сигнальными огнями и двумя прожекторами броненосец казался еще более внушительным, чем на самом деле. Предупрежденный о визите вахтенный начальник сразу же отвел гостя в капитанскую каюту, где кроме хозяина находились Щенснович с «Ретвизана», худощавый Зацарённый с «Победы» и Чернышев с «Севастополя». Последнего Храбров недолюбливал. Чернышев во всем слушался Старка, любил перекладывать вину на других и не имел своего мнения, но это было полбеды. Главная сложность заключалась в том, что тот рассказывал Старку все, что происходило в эскадре — мелкие происшествия, слухи, удачные шутки и прочую мелочевку.