Коннал нехотя кивнул. Он не скрывал своего разочарования, но не посмел ослушаться.

— Сэр Нолан! — Седовласый ветеран, втолковывавший что-то своим солдатам, повернулся к ней. — Магуайр оставил в замке кого-то из своих людей?

— Да, миледи, человек пять или шесть. И с ними двое рыцарей Пендрагона.

— Превосходно. Магуайр всегда славился своими лучниками, они стреляют не только далеко, но и метко. Я бы предложила вам расставить их в башнях. — И чародейка махнула рукой на сторожевые башни, грозно высившиеся по углам крепостной стены. Ее взгляд задержался на самой высокой башне, где располагалась комната ее матери, и Фиона застыла от неожиданности: там в окне промелькнул свет!

— Миледи!

Подавив в себе неприятное ощущение, что кто-то за ней наблюдает, Фиона посмотрела на сэра Нолана.

— Вы можете предложить что-то еще? Что за странный вопрос?

— Но ведь вы рыцарь, десятки раз участвовавший в осаде! Скорее следует прислушаться к вашим предложениям, чем к моим!

— Ну, до сих пор нам приходилось только захватывать замки, а не выдерживать осаду, но… — Нолан обвел взглядом деловито снующих солдат и продолжил: — По-моему, мы предусмотрели все, что могли. — Он даже улыбнулся, но достаточно было одного взгляда на тревожное лицо Фионы, чтобы улыбка угасла. — Гаррик сказал, что вы чувствуете опасность.

— Да. И она не только снаружи, но и внутри этих стен.

— Тогда вам не следует ходить безоружной. — И рыцарь предложил чародейке свой кинжал.

Фиона была благодарна Нолану за такое доверие и откинула в сторону полу плаща, демонстрируя собственный кинжал, который всегда носила на поясе.

— Сэр Нолан, — произнесла она вполголоса, тоже решив довериться рыцарю, — есть ли в замке люди, способные на предательство?

— Да, — спокойно отвечал он, как будто вопрос Фионы не был для него неожиданностью. — Вот что я нашел по эту сторону восточной стены! — . Он показал Фионе клочок грязной ткани и снова спрятал его под туникой.

— Реймонд снял точно такой же с дерева! — сказала чародейка, стараясь подавить волну душного страха.

Все началось почти мгновенно. За стеной раздался жалобный вопль гибнущего животного, и тут же на крепость обрушился дождь из стрел и дротиков. Фиона поспешила за последними вилланами в безопасное место. Не успели они добраться до внутренних стен, как вражеский дротик вонзился в спину человеку, бежавшему рядом с Фионой, и уложил его на месте.

Защитники крепости, укрывшись за зубцами на стене, стреляли по нападавшим из луков и арбалетов. Сквозь шум атаки то и дело прорывались вопли раненых и умирающих. Рыцари в тяжелых доспехах стояли на парапетах, ожидая, когда враг начнет взбираться по штурмовым лестницам.

Сегодня у ирландцев и англичан был общий враг, грозивший захватить Гленн-Тейз, и они отражали этот натиск плечом к плечу. Во дворе быстро развели костры, и вот уже на головы нападавших полился крутой кипяток. В ответ на отчаянные вопли штурмующих со стен раздался дружный восторженный рев. Но Фионе было не до того: она кинулась на помощь какому-то раненому, но не успела ничего сделать. Солдат скончался у нее на руках, умоляя спасти его. С сухими, горевшими от не пролитых слез глазами чародейка поцеловала беднягу в лоб и оттащила в сторону, чтобы его не растоптали в суматохе. Возле нее вовсю работала катапульта, посылая через стену свои грозные снаряды. Пажи едва успевали подносить новые камни — так быстро кончался их запас.

К ногам Фионы упал еще один раненый, и тут же поверх него рухнул другой. При падении поразившие их стрелы вонзились еще глубже, и оба умерли в один миг. Напрасно Фиона старалась сосредоточиться, чтобы призвать на помощь защитникам замка стихии: все, о чем она могла думать, — это то что Шинид сейчас в безопасности, а Реймонд — нет.

Ее сердце тоскливо сжималось от страха. Если бы только знать, что он жив!

И вдруг со стены раздались восторженные крики англичан и ирландцев:

— Де Клер! Де Клер!

Бессвязно шепча благодарственные молитвы, Фиона метнулась к лестнице и буквально взлетела на стену.

— Миледи, не надо! — кинулся к ней Гаррик, но Фиона отмахнулась и выглянула наружу.

Реймонд — верхом на Самсоне, но без лат — во главе небольшого отряда прорубал дорогу к воротам. Сила и беспощадность, принесшие ему в награду Антрим, были в каждом взмахе грозного меча, разившего с быстротой молнии. И все же Фиона обмирала от страха за де Клера: враги подступали со всех сторон, и их кольцо становилось все теснее. В конце концов одному из них удалось ранить Реймонда в предплечье. Фиона охнула от испуга, вцепилась в камень и забормотала заклинание, хотя понимала, что напрасно теряет время: в таком состоянии невозможно было сосредоточиться настолько, чтобы заклинание обрело силу. Ах, если бы ему удалось пробиться в замок! Как всегда, рука об руку со своим предводителем бились Николай и Алек. Им помогал Магуайр, своей доблестью ничуть не уступавший этим прославленным рыцарям королевства.

Ворота распахнулись, со стен обрушился настоящий шквал из стрел и арбалетных болтов. Нападавшие не выдержали и отступили, а из замка на выручку Реймонду понеслись тяжело вооруженные рыцари. Их атака положила конец неистовому штурму. Большинство врагов полегло у ворот замка, и лишь немногим удалось спастись бегством.

Реймонд въехал в крепость в окружении своих оруженосцев. Те, кто остался цел, везли с собой раненых. Ворота крепости захлопнулись, и тяжелые запоры снова опустились на свои места.

Фиона кубарем скатилась со стены и застыла на месте.

Де Клер сам слез с седла и тяжело облокотился на Самсона, все еще задыхаясь от усталости. Оба — и человек и конь — были в крови и грязи. Не выпуская из руки окровавленный меч, Реймонд озирался, пока не увидел Фиону. Ее сердце замерло в груди.

Их взгляды встретились, и оба прочитали одно и то же: страх, тревогу и любовь.

В этот миг Реймонду стало ясно: вот оно, самое главное. Остальное не имеет значения. Не важно, что он раскрыл обман Фионы и злился на нее все утро. Не важно, чародейка она или нет — а заодно и ее ребенок, существование которого она скрывает от всех. Даже прошлое де Клера больше не имело значения; Потому что все это померкло по сравнению с радостью от сознания того, что Фиона жива и невредима. Что штурм удалось отразить и ни один враг не проник в эти стены.

Фиона подобрала подол и помчалась навстречу Реймонду. Он не помнил, как выронил меч, чтобы распахнуть ей свои объятия. Рыцарь схватил ее и прижал к себе, спрятав лицо у нее на плече, всей грудью вдыхая свежий, чистый запах тела чародейки и с наслаждением чувствуя, как его обволакивает исходившее от Фионы живое тепло.

— Я боялась, что тебя убьют! Ох, Реймонд… — Ее голос прервался от слез. Дрожащими пальцами Фиона гладила его по голове.

— Я жив, любимая! Я жив!

Она не сразу нашла в себе силы, чтобы отстраниться и заглянуть ему в лицо. Оказывается, она успела перемазаться грязью и кровью, что покрывала его одежду. Но главное — раны де Клера на лбу и на руке оказались совсем неглубокими.

— Я цел! — уверял он, но Фиона должна была убедиться в этом сама. Наконец он поймал ее за руки и заставил посмотреть на себя. — Фиона! — прошептал де Клер. — Ты знала!

Чародейка не сразу справилась с подступившими к горлу рыданиями. Старательно подавляемый страх не прошел бесследно и давал о себе знать.

— Я чувствовала, что ты в опасности. Это было сильнее меня. Я чуть не умерла со страха!

Он слегка прикоснулся губами к ее губам и почувствовал, как они дрожат.

— Ты не ошиблась, — прошептал Реймонд и наконец поцеловал ее.

Глухой стон зародился у Фионы в груди. Они целовались и целовались и не могли остановиться. В этот поцелуй оба вложили всю боль своего одиночества и желание быть вместе, несмотря ни на что. Они позабыли о том, что стоят посреди крепостного двора, на виду у всех; главным стало то чувство, что соединило их сердца и заставило биться в унисон. Наконец кто-то решительно окликнул Реймонда, и ему пришлось вернуться с небес на землю, но и тогда он не сразу прервал поцелуй, а еще несколько раз прикоснулся к ее губам. Фиона несмело подняла глаза и затрепетала под его голодным взором.