У деревянного крыльца какой-то конторы в сумерках показался вездеход. Михаил открыл люк и предложил лезть, как в танк, а сам сел за управление. Внутри этого железного мешка было холодно и неуютно, пахло неприятно – то ли мазутом, то ли болотной гнилью, а скорее смесью этих компонентов. Но все неприятные ощущения смазались, когда в темноте я присел в каком-то уголке на что-то очень холодное. По ощущениям, мне показалось, что это был холодный железный ящик, обтянутый брезентом. Вскоре, пригревшись на месте теплом собственного тела, я расслабился и уснул. Когда и как мы стартовали, я не видел. По дороге просыпался много раз от тряски, но каждый раз будто кто-то с усилием опускал мои веки и закрывал глаза.

Когда окончательно открыл глаза, умывшись водой из бутылки, которую я брал в дорогу, уже светило яркое солнце. Жёсткой тряски мы не испытывали, но технику бросало из стороны в сторону, как на морской качке. На удачу, надоедливая качка утихла. Вездеход сбавил обороты двигателя и остановился.

Михаил объявил привал и вышел из водительского места. Мы тоже вылезли из своего железного мешка. Михаил рассказал, что сначала заедем на какой-то прииск, чтобы отдать важную передачу, которую им прислали из города, после переночуем в базовом посёлке, заправимся топливом, а утром отправимся на наш прииск. Потом оказалось, что мы описали большой круг, продлив вдвое наше не очень приятное путешествие.

Наш проводник предложил немного размять ноги и перекусить. Он проворно развёл костёр, приготовил чай. Достав из своего рюкзака два накомарника, предложил нам, но комары так агрессивно нас атаковали, что мне казалось, они достают и через плотную одежду. Через полчаса мы, гонимые комарами, вернулись в свои убежища и продолжили путь. Весь день тряслись по болотам. Остановки делали ещё пару раз, но комары не давали нам долго засиживаться.

– Городских комары любят, – смеялся Михаил над нами, – у городских кровь сладкая, вот они и пьют с удовольствием.

– На самом деле Михаил прав, и наука согласна, – я высказал свою точку зрения. – Люди, живущие в тайге, о накомарниках не думают, а всё потому, что чай они пьют без сахара, а про конфеты и торты и мысли их головы не утомляют. А комары, действительно, больше любят сладкоежек и диабетиков. Вот и ты, Михаил, ходишь без накомарника, даже не отмахиваешься.

– Ко мне они привычны. Ладно, поехали дальше! – улыбнулся Михаил.

К концу дня показались признаки базового посёлка. Грохотание мотора стало тише, вездеход замедлил ход и остановился.

– Вылезайте и пошли за мной! – скомандовал Михаил.

– Если честно, то я бы ночь остался спать на своём месте – так пригрелся, – возражал я, неохотно покидая транспорт. Откинув люк, мы оба поплелись по кривой линии, с трудом перебирая онемевшими ногами.

Рефлекторно мы разглядывали окружающую местность, но в сумерках ничего такого, что могло бы остаться в памяти, не увидели. Пара небольших таёжных домиков и два или три вагончика, да ещё равномерное клокотание дизельной электростанции.

Михаил завёл нас в небольшое помещение, где стояли пара столов со стульями, и предложил сесть за стол, а сам скрылся за перегородкой. Вскоре вернулся, держа в одной руке кастрюлю, а в другой ложки и металлическую посуду. Борщ был съеден, хотя время было далеко не обеденное. После трапезы нам было предложено комфортное жильё в виде вагончика, где даже были кровати и чистая постель. Надо ли уточнять, что под мелодию равномерного потрескивания дров в железной печке спали мы без задних ног.

Утром мы с Николаем умылись холодной водой, и глаза, наконец-то, раскрылись. Не скажу, что тревоги имели место в наших чувствах, но какой-то непонятный негатив от дорожных мытарств присутствовал в настроении. Однако же ждал нас и приятный сюрприз: по непонятным причинам комары нас как-то оставили в покое, точнее, их просто не было.

На завтрак были поданы рожки по-флотски, чай горячий. В другой раз я бы не запомнил и то, что ел пару дней назад, но рожки мне запомнились, наверно, потому что я их не видел добрых лет тридцать. Сразу после завтрака заправились, загрузили пару бочек с топливом в кузов и отправились в путь. Медленно, но верно в этот же день кончилась наша тряска, и мы добрались до места.

Ковалёв нас встретил сразу у вездехода, проводил к небольшому, стоящему чуть поодаль, вагончику и сказал, что здесь мы будем жить. В вагончике было тесновато, но уютно. У стен, по обе стороны, стояли две узенькие кровати, заправленные постелью и чистым бельём. Между ними, у окна, небольшой откидной столик, прикреплённый прямо к подоконнику. Сразу за дверью вешалка, а с другой стороны – печка-буржуйка. В тамбуре, в углу, уютно пристроился умывальник, рядом стопка дров.

– Добро пожаловать в наш гранд отель! – пошутил Ковалёв и добавил. – Давайте, устраивайтесь, отдохните, а завтра сутра я вас жду в конторе.

– Сколько мы с тобой не виделись? – спросил Николай, когда начальник удалился, и мы остались вдвоём. – Где ты всё это время пропадал?

– Сначала поехал в Таиланд, потом бродил по другим странам.

– Я много слышал о Таиланде, а зачем люди туда едут? Я смотрю, ты не очень доволен, только не пойму – от своей поездки или оттого, что вернулся?

– Представь себе, с каким настроением может вернуться человек, проживший долгое время среди людей, любящих свою страну и самих себя, без зависти, без суеты, без проблем и проблемных людей.

– В раю побывал что ли? – ухмыльнулся Николай.

– Не знаю, Коля, где ад, а где рай. Но то, что я был на другой планете – это точно. Цивилизация, семимильными шагами устремляясь по миру, видать, в своём капризном упрямстве выбирает любимчиков и, соответственно, отвергает других.

– Говорят, там бедно живут, зарплаты маленькие… А как туда ехать?

– Тебе сразу на все вопросы ответить или по очереди? – засмеялся я. – Зарплаты не очень, но и траты такие же. Из Магадана куда угодно только самолётом можно долететь: хоть туда, хоть обратно. Наверно, назло интенсивному развитию современных технологий по строительству автомобильных, железнодорожных и всевозможных других дорог, Колымский край со своей столицей Магаданом так и остаётся чем-то вроде труднодоступного анклава.

– Билеты дорогие? – вероятно, Николай угождал личным интересам.

– Смотря откуда. Из Магадана – дорого, из Москвы – дешевле.

– Да, из Магадана куда угодно дорого! – возмущался Николай. – Наши «предприимчивые» авиаперевозчики, при попустительстве властей, накручивают цены до таких потолков, что большинству из нас выезд становится не по карману. Страшно представить, на чём приходится экономить, чтобы хотя бы иногда погреть застывшие кости под материковым солнцем, – он выдержал паузу, кивнул в мою сторону, – хотя кому-то удаётся позволить себе даже выезд заграницу. А из Магадана есть прямой рейс?

– Прямого нет. Но чуть больше двух часов до Хабаровска, пересадка, ожидания, и «Боинг», наверно, отслуживший свой век где-то там, а ныне работающий на наших авиалиниях, ещё через пару часов доставит тебя до Владивостока.

– А дальше пешком? – засмеялся Николай, радуясь своему остроумию.

– Но вот здесь, – отвечал я в выбранном им ключе, – в порядке приятного сюрприза, ожидающий «Боинг» Южнокорейских авиалиний. Кажется, настоящий. Хотя и того же класса, но это совершенно другой самолёт. Чистота и комфорт салона никак не сравнимы с изрядно потёртыми креслами и дребезжащей обшивкой только что нами покинутого самолёта. И промежутки между креслами свободнее, и обслуживают нас корейские красавицы в форменных костюмах от-кутюр, дополняемых национальными атрибутами, и в количественном составе они превосходят наших. Невольно возникают мысли: «Странно! Ведь и цены на билеты у корейцев ниже, и топливо у них дороже, а обслуживание у них – нам только позавидовать можно.

О чём думают наши «заботливые авиаперевозчики», перегружая по максимуму самолёт дополнительными креслами?»