Вилли понятливо кивнула, развернулась и шарахнула «сечением» по шкафу. Вдоль. Равные половинки мебели от удара разошлись, будто створки раковины, и на свет появилась прекрасная жемчужина, точнее сжавшийся от страха моллюск ровно с правой стороны.

– Стоп! – остановил расправу Родион. – Я сам ему приказал.

Все четверо Тирэллов обратили яростные взгляды на Принца.

– Мне поступило предложение относительно княжны Шиэль куда более заманчивое. Некий барон Ждуун повысил, как говорится, ставки. Я не смог устоять.

Шиэль заинтересованно и громогласно втянула сопли.

– Богат, – уверенно лгал Родион, – молод и красив, влюблён, грудью защитил особу царского рода, за что обласкан славой и доверием. Конфиденциально заверил меня, что младший барон Саард с княжной по расчёту, ждёт богатого приданого. И потому мы устроили ему испытание эликсиром. Истинные чувства не должны были так быстро уйти. Я однажды проверил, не сработало.

– Насколько красив? – заинтересовалась Шиэль.

– Насколько богат? – заинтересовался Папенька.

– Насколько влюблён? – заинтересовалась Биннет.

– Сказочно, баснословно, безумно. Звёзды сошлись. Я вынужден был уступить его напору и аргументам.

Княжна Шиэль привычно поправила съехавший корсет.

– И да, – добавил Принц. – Барон убедительно просил не худеть невесту. Она ему приглянулась вкупе с аппетитом. На приёме во дворце он отметил, что тощая Шиэль не так хороша, как нормальная.

– А он там был? – порозовели щечки у Княжны.

– Да, и выразил негодование на заморенный вид возлюбленной, впалые глаза и уменьшавшееся декольте.

– Ну, если так…

– А когда свадьба? – по-деловому спросил Папенька.

– А когда служба государева позволит.

Тирэллы наконец покинули приемный кабинет. Не ушла только Вилли.

– С тебя покрытие издержек за мой шкаф и попорченную одежду, зараза такая. Ты Тибеля могла убить! – возмутился он.

– Положим, я знаю, что слева он быть не мог, там у тебя коробки с обувью, – снисходительно хмыкнула заноза. – У меня остался один вопрос, Родик. На ком ты испытывал эликсир, чтобы проверить искренние чувства?

Родион коршуном завис над девушкой и таращил глаза.

– Вилли, ты мне шкаф разрушила.

– На мне испытывал?

– И половину обуви попортила.

– Дай-ка вспомнить, когда это могло быть. В первую дату нашей свадьбы? Я уснула после чая, который должен был «впитаться»? Тот самый раз, верно?

– И шуба наверняка в починку. А это моя любимая шуба. Все издержки за твой счёт, поняла?

– Избавиться от меня хотел, – догадалась она. – Мне стало плохо, ты даже знахарей не вызвал. Бросил меня на кровать и сбежал.

Родион отступил на шаг.

– Я Диибура вызвал, он тоже в некотором смысле знахарь.

– В некотором смысле, – понимающе кивнула она. – Ты действительно так хочешь, чтобы я разлюбила тебя?

– Вилли, давай мы немного остынем и не будем мешать две разные истории…

Улыбка девушки сошла на нет, на него смотрели серьёзные умные глаза Вилетты.

– Не смей играть чувствами моей сестры! Это слишком. Шиэль поверила, что может стать счастливой. А ты её унизил. Мы все трое в этой комнате знаем, что никакого барона Ждууна нет.

Родион не нашёлся с ответом.

– Я оплачу твои шубы.

– Вилли, дело не в шубах… Ты неслучайно могла убить Тибеля.

– А ты моего отца, у него сердце больное, – спокойно ответила она. – Я еду в Храм смотрителей за своим братом. Дальше разбирайся сам. Насчёт остального можешь больше не беспокоиться. Буду пить отворотные эликсиры каждый день, как ты того хотел. Однажды они сработают.

– Вилли, хватит! – крикнул он в спину уходящей девушки. – Диибур не даст тебе ничего без моего разрешения.

– Ты что-то путаешь, Родик, – развернулась она на пороге. – Диибур не единственный алхимик в Гаарде.

Вилли пересчитала склянки, открыла первую попавшуюся, понюхала, взглянула на портрет Иля Иртини и одним залпом выпила. На вкус терпимо, чуть горько, но вполне можно привыкнуть. Ах да, в коробочке инструкция, на свитке расписано действие эликсира.

– Приворотное зелье. Способствует симпатии к персоне, находящейся рядом. Не чаще одного раза в три дня. Можно добавлять в любые напитки. Открытая колба применяется сразу, – прочитала она. – Ну вот, все понятно. А то напишут «Ух», а ты догадывайся, когда и как этот Ух выстрелит. Работа мастера и гарантия Храма первородных налицо. Профессионализм и уважение к клиентам. И скляночка красивая, в виде сердечка.

Вилли собиралась в дорогу. С собой только самое необходимое, Родион запретил брать много барахла. В сундуке места мало, коробка с зельями заняла половину, где должны лежать платья. Красные наряды в сторону, в платьях уже нет никакой необходимости. Корсеты тоже можно не брать. Девушка отшвырнула тряпки и наполнила сундук тёплыми вещами. На себя натянула штаны для верховой езды, высокие сапоги, кожаный плащ и удобный свитер от Дедули Аксила с капюшоном.

Лето в Агароне очень удобное. Нет иссушающей жары, нет палящего солнца, нет духоты и пота. Есть частые дожди, море мух и гнуса, освежающий ветер и вечерняя прохлада, при которой порой и шубка подойдёт. Здесь женщина может позволить себе выйти из дома без накидки и в мужских штанах, и не будет в том укора. Зимой погода такова, что различия между мужской и женской одеждой вовсе стираются. Ей здесь нравится.

Скотина лизнула руку, и Вилли, в который раз за утро наклонилась, чтобы чмокнуть её в кожаный нос.

– Ты же моя девочка, – пропела она, выхватила нож и вырезала из рамки холст с Иртини. – «Персона, находящаяся рядом» едет с нами.

Собака недовольно зарычала.

– Напрасно ты, Ильчик хороший. Вполне нам подойдёт. Если Шиэль, Биннет и Норинэльт останутся в Агароне, нам в Ближних Патнах делать нечего. В Гаарде я вообще могу замуж не выходить. Да-да. Стану как Асцад, свободным боевым магом, буду разъезжать по Агарону, творить добро. Разве не о такой жизни мы с тобой мечтали?

Вилли выволокла в коридор поклажу и присвистнула от удивления. Дедуля Аксил берет с собой гроб.

– Привык к нему уже, – развёл тот руками, с грохотом уронил ящик на ногу и пронзительно заскулил.

Скотина счастливо облизала страдающего Дедулю.

– Надо в него вещи сложить. Так хоть с пользой.

– Вилли, – напряжённо кряхтел Дедуля. – Вещей у меня немного, только то, что на мне. Собачки и гробик. Ты иди со своей фантазией мимо, не задерживаясь. Знаю я всю пользу от тебя.

– А если к нему колёса приделать, то можно даже ехать. Лёжа, – шла она мимо со своей фантазией.

– Не можно. Родик его запер и ключ забрал.

– А почему запер? – подозрительно сощурилась она, почуяв подвох.

– Говорю же, сам попросил. Руки прочь от моего Гробика. Они у тебя из такого места растут, что разломаешь и даже не извинишься, – ворчал некромант. – А мне без него уже и спать не захочется.

– Пф… просто не люблю запертых дверей и сундуков. Если заперто, то есть тайна. А если есть тайна, то есть и наглость хранить её от меня.

Вилли положила сундук на ступени и съехала вниз. Удобно и нет проблем с переноской тяжестей. Грубель выскочил на помощь, но заслужил только подножки. Этот несносный пакостник заслужил и большего, но у неё будет время отомстить за Шиэль.

Ой…

– Милорд Агаронец, ты сидишь на мне, – пыхтела она, сбив по пути Астерона.

– Ничего, мне удобно, – он судорожно цеплялся за ручки сундука и спиной вжимался в грудь девушки.

– Мне не удобно, – фыркнула она и сбросила его при вираже на втором этаже.

– Вилли, что ты делаешь? – выскочил из коридора Родион в своей очередной, теперь уже голубой шубе. – Убьёшься.

Девушка настроила сундук на новый пролёт и с визгом съехала на первый этаж до самого входа. Никогда не замечала, что он зануда. Вечно недоволен, вечно воротит нос, вечно путается под ногами и кричит тоже вечно. На неё родной отец никогда не кричал, а старший брат только способствовал любым выходкам. Родиону и не снилось такое, она самое разбалованное дитя, которое воспитывали все, кроме матери, умершей сразу после родов, и отца, занятого бесконечными замужествами старшеньких.