Почти из центра материка далеко выдаётся на юг большой полуостров. Благодатная земля, богатые недра, мягкий климат. Всё, что хочешь для жизни. Приходи и владей. Если пройдёшь через пустыню, закрывавшую дорогу на полуостров с запада. И переберешься через стену, стоящую на границе пустыни. А с востока преграждают путь нежеланным гостям высоченные горы. И главное: если сможешь выгнать нынешних хозяев этих земель.

А зовут их Миррены. И весь полуостров принадлежит им. И даже отчаянные грэдские пираты, без зазрения совести грабившие прибрежные города на всех материках, не особенно любили совать нос к мирренам. Добычи-то у них можно взять немало. Но неплохи мирренские корабли. И крепки стены городов. И отважны защитники. Только по океанам они плавать не любят. Больше всё вдоль побережья плавали. И основывали новые города. Торговали с местным населением. И очень активно.

А торговые фактории мирренов стали превращаться в города. И довольно крупные, не терявшие, однако, своей связи с родиной. Миррены вскоре выжили с побережья прежних хозяев. Двинулись они вглубь материка. Но чёткую границу проводили миррены между собой и теми, которых покоряли. Не миррен — человек второго сорта. А были миррены сильны. И весьма отважны. И довольно лихо подминали под себя государство за государством. Впрочем, со временем миррены стали помягче. Они стали даже даровать права своего гражданства тем, кого ещё недавно считали почти своей рабочей скотиной. Даже довольно широко стали его даровать. Но на новых граждан всё равно смотрели с оттенком пренебрежения.

Такими уж они были, уверенные в своей исключительности миррены. Исключительность исключительностью, а говорила между собой их аристократия почти исключительно по-грэдски. И куда больше интересовалась грэдской культурой, чем своей собственной.

В положенное время зашлёпал колёсами и первые пароход. Это было лет через пятьдесят после того, как закрепились грэды на берегу великого океана. Забухали паровые молоты. Задымили доменные печи. А вскоре и корабли оделись в броню.

И два потока с разных концов материка, наконец, столкнулись. Грэды и Миррены. Велик этот мир. Но недостаточно велик даже для двух столь сильных народов. Сначала в великих степях встречались различные экспедиции и охранявшие их военные отряды. И довольно быстро от одного великого океана до другого пролегла длиннющая граница.

И от одного великого океана до другого граница покрывалась сетью крепостей. А где крепости — там и гарнизоны. И в результате сложилось так, что в относительно недавно занятых и теми, и другими землях соответственно грэдов или мирренов среди населения оказывалось намного больше, чем в иных территориях, вроде бы давно занятыми теми или другими.

Потом настал черёд укрепрайонов.

И как это часто бывало, встал сильный с сильным лицом к лицу.

Разразилась Великая война.

Тысячами ложились пехотинцы у фортов крепостей. Ровняла крепости с землёй тяжёлая артиллерия. От одного великого океана до другого взрыли землю траншеи. Не смолкал над ними гул артиллерии. Ползли по траншеям медлительные и неповоротливые первые танки. Трещали в воздухе пулемёты бипланов. Поднимались над траншеями ядовитые облака.

Миллионов смертей стоила война. И кончилась фактически ничем. Чудовищно усталые противники заключили мир. Фактически на условиях status quo. Властители оказались достаточно мудры, и услышали ропот народов. И не дали ему перерасти во что-то большее.

Противники разошлись залечивать раны.

Однако мир всё равно мал для двух столь сильных народов. И никакое пространство не разделяет их. Уже подросли сыновья павших в первой войне. И снова всё сильнее пахнет порохом.

И было на этом материке несколько очень странных мест. В никуда пропадают там люди, и неизвестно откуда появляются. И тех, и других бывало довольно много. На памяти одного поколения пришлых набиралось до нескольких сотен человек. Пропавшие никогда не находились. Да и был их от силы десяток за поколение. А пришедшие были очень странными. Чаще всего одеты они были так, как никто в округе не одевался. Очень часто они имели очень странное оружие. Не то, что бы оно было лучше или хуже грэдского. Нет. Просто грэды такого не делали. Их иногда убивали, ибо чужаки всегда не знали языка местных. Но многие оставались жить. И выучивали язык, и учили местных своему. И они рассказывали о своих родных землях, где шла очень похожая на местную жизнь. Им казалось, что где-то рядом их земля. Буквально, в сторону шагни, и вот она. С местными эти люди почти не ссорились, более того спокойно роднились с ними, и частенько, но не всегда даже забывали свой язык. Но иногда буквально чернели лицом, увидев нового пришлого. И шли его убивать. Но так бывало не всегда. Частенько хорошо ладили пришлые друг с другом.

Грэды спокойно относились к тем, кто жил рядом с ними. Потомков пришлых становилось больше. И можно было уже понять, что относятся они примерно к десятку разных народов. И там, откуда они пришли, у этих народов довольно сильно не ладились отношения. Многие из пришлых верили в бога, или богов, атеисты грэды в чужую веру не лезли. Пока подати платишь, и другим жить не мешаешь, молись, как хочешь. Но пришлые частенько грызлись из-за того, что верили вроде в одного бога, но как-то по-разному, и всеми силами пытались переубедить заблуждающихся. Попытки переубеждения время от времени заканчивались убийствами. Грэдским наместникам это естественно, не слишком нравилось. В общем, земли пока хватало, и разобравшись с языками пришлых, их просто стали селить подальше друг от друга.

В конце концов, среди пришлых много воинов, да и просто крепких мужчин, а для таких людей дело всегда найдётся. Чуть больше среди пришлых было тех, кто называл себя русскими.

В первом изданном в империи статистическом справочнике численность русских в империи определялась в тридцать тысяч человек. Основная масса занималась крестьянским трудом, тем же самым занимались и жившие по соседству грэды. Конечно, строили какие-то храмы, но они никому не мешали.

Приходили и оставались. Но встречались и иные. Со сталью и грустью во взгляде. Ищущие. Приходят. Поживут. Посмотрят. И уйдут. Иной скажет — 'красиво здесь, но беловодье не тут' . Другой — 'и тут правды мало' . А третий не скажет ничего. И уйдёт. А мир велик. Может, и сгинет где такой путник, а может и найдёт свое беловодье. Только не узнает о находке никто, ибо никогда не возвращались ушедшие.

Качали на таких головами. Как свои, так и грэды. Но ведь и у них рождались искатели праведной земли. Рождались, жили неизвестно зачем, и уходили, что бы не вернуться никогда. Правда, почему-то появлялись грэдские деревни на берегах Великого океана…

Остававшихся русских в принципе всё устраивало: 'земли вдоволь, бар нет, татары мирные, царь далеко' , не устраивало их другое — качество местного вина. И на какой-то свой праздник, по всей видимости, они угостили грэдов своим… Скорее всего, это было в конце правления Великих Еггтов или же сразу после них. Процесс взаимопроникновения культур сразу пошёл полным ходом. Грэдский язык вскоре пополнился словами 'первач' , 'самогон' , 'горилка' и 'водка' . Ни одно из них не переводилось, ибо смысловая (и не только) нагрузка этих слов быстро стала ясна абсолютно всем. Последнее слово вскоре обрело смысл 'национальный грэдский напиток' , ибо очень уж он пришёлся по душе всем слоям населения огромной империи.

Время шло. Через степи к приграничным крепостям пролегли железные дороги. Вскоре протянулись и телеграфные столбы. В городах зажёгся электрический свет.

Интерес к русским последние несколько десятилетий значительно увеличился. Причиной этому была национальность нынешнего императора. Он русский по рождению. Только не потомок местных, а как раз из вновь прибывший.

Время тогда было немирное. В очередной раз обострились противоречия с мирренами. Уже объявили всеобщую мобилизацию. Тогда, впрочем, войны удалось избежать. Места появления людей из ниоткуда, к тому времени уже выявлены и обнесены колючей проволокой с несколькими КПП.