— Сидите здесь, и ждите меня — сказала М. С. Марине и Эрии.

— Куда ты пойдёшь? — испуганно спросила Марина

М. С. хитро прищурилась.

— В кабак.

Вид у неё соответствующий. Сейчас её вряд ли бы узнает даже Бестия, а уж она-то по части грима ас. Рыжие волосы, бесцветные из-за контактных линз глаза, почти рабочий костюм женщины работающей где-нибудь на стройке. По должности — что-то вроде прораба. Лицо — как у алкоголички, но ещё относительно симпатичное. В общем, если мужик не сильно пьян, с такой он посидеть не откажется, тем более, если она ещё и наливать будет. А народ в этих краях частенько такой живет, что за водку, как говориться, мать родную продадут. А новые хозяева жизни из местных отстраивали особняки и дачи. Так что подобный субъект вполне мог у кого-нибудь из них быть прорабом. К тому же, в этом городе кроме как на стройке работать было и негде. Не в самооборону же идти, да и мест там мало. А в лес податься не у каждого духа хватит. А единственный крупный завод после прихода новой власти закрылся.

— А вы двое. Вон там скамейку видите? Крутитесь где-нибудь вокруг неё и не теряйте меня из виду. Внутрь я не пойду. Те, кто мне нужны — на улице.

Ещё довольно рано, и никто из клиентов заведения не находится под столом. М. С. не слишком твёрдым шагом направляется к столику, где сидит нужная ей кампания.

Как показалось Марине, взаимопонимание было достигнуто довольно быстро. Для М. С. притащили ещё один стул, служитель принёс ещё пару бутылок и закуски. И вскоре кампания уже ржала над какими-то шуточками М. С…

А потом она ржет вместе с ними над шуточкой одного из собутыльников. Потом служитель притащил ещё одну бутылку. Потом ещё. И кто-то из этой кампании уткнулся лицом в тарелку. Вскоре ещё один встал, и шатаясь почти с амплитудой градусов в сорок пять, направился к выходу. Дойти — дошёл, но почти сразу и свалился. Вслед за ним поднялась и М. С… Её шатало так, что она сразу же повалилась на одного из сидевших за столом. Её оттолкнули, она с трудом, но смогла принять вертикальное положение. И почти сразу повалилась на второго. Тот был вовсе не против, чтобы она висела у него на шее, только желательно, в какой-нибудь другой позе. Но против этого возражала уже сама М. С., и раскатисто хохотнув, шатаясь тоже отправилась к выходу. Очевидно, все ждали, что повалится. Однако, дошла до покосившегося забора и оперлась на него.

Сидевшие неподалеку на скамейке две какие-то девчонки едва взглянули на пьянющую бабу- только их и видели. Это-то видать пострашнее уличных сорванцов будет.

От матери страшно несёт перегаром, но Марина замечает абсолютно осмысленный взгляд.

Сквозь зубы она прошипела.

— К машине. Ключи у меня.

Марина и Эрия заторопились к амфибии.

М. С. же буквально поползла вдоль забора. Она совершенно не пьяна. Но любой другой человек от такого количества дешёвой водки уже давно бы отправился пересчитывать окрестные столбы. Амфибия стоит на другой стороне улицы. Марина и Эрия уже за ней прячутся. М. С. шатаясь с показным трудом добралась до неё и опёрлась о борт.

От кабака кто-то крикнул:

— Эй, пьянь, отойди от машины.

М. С. отпрянула. Попыталась помахать рукой. Потом её снова качнуло. И вдруг, схватившись рукой за борт, она резко перемахивает на место водителя.

— В машину. Быстро! — крикнула она.

Мотор завёлся сразу. У распивочной ещё ничего не поняли. Марина залезла в машину первой, Эрию пришлось втаскивать. Машина рванулась с места.

— Банзай! — орёт М. С. — всё-таки при всём нашем бардаке на качество местного самогона грех жаловаться.

Что творится в этот момент у кабака, совершенно наплевать.

Столб пыли, только амфибию и видели. Водитель, у которого М. С. стащила ключи, за то время, пока она добиралась до машины, успел уже свалиться под стол. А владелец заведения решил, что 'солдатики' сами дали ключи, чтобы покататься. И вообще, не его дело, с какими бабами самоборонщики набираются. Его дело — лишь бы платили, а со своим начальством они пусть сами за разбитую машину разбираются. Небось, не маленькие.

— У них каски на сиденье валяются, наденьте себе и мне — кричит М. С. Марине. Машина мчится по городку, поднимая столб пыли и распугивая бродячих собак. Каску она застегнула сама.

— Ложитесь и не вздумайте высовываться. На реке, возможно будут стрелять.

Они обе уже привыкли сразу же выполнять любое подобное требование. От этого иногда зависела их жизнь, они знают.

Машина проскочила почти весь городок, тревога поднялась только на окраине. Выезд из города преграждал шлагбаум, а амфибия своим почти корабельным носом, его попросту снесла. Часовой выстрелил вдогонку, из отделения выскочило несколько самоборонщиков. Что они там предпримут — да как-то времени нет разбираться.

Кажется, в погоню увязался мотоцикл и грузовик. А дорога-то не мощеная. И пыль столбом. Приятной погони!

Машина резко свернула к реке. У берега возились ребятишки. Кажется, М. С. никого из них не задавила. Она сбросила давление в шинах, и машина легко вошла в воду. За кормой поднялся бурун.

А мотоцикл не справился с управлением и влетел в речку. Грузовик чуть не опрокинулся, из него выскочили несколько человек. Далеко не все из них догадались прихватить с собой винтовки. Захлопали выстрелы. Ну-ну. Стрельба по движущейся мишени с пьяных глаз — экстремальный вид спорта.

М. С. куда больше интересовало, что творится на другом берегу. Ибо кустарник в одном месте растет так удачно, что она обязательно бы поставила там пулемёт. А то и два. А ну как там тоже нажравшиеся и врежут по пьяни. А судьба Чапаева вовсе не прельщает.

Не врезали.

Машина легко выходит на берег. Далее события развиваются, как в скверной оперетте. Не проехали и десятка метров, как кустов выскакивают двое солдат с офицером и у всех троих автоматы наизготовку. Пулемётик в кустах всё-таки есть. Отрадно.

Они направили оружие на М. С…

— Выходи из машины.

— Здорово, десятая дивизия, давненько не виделись.

Офицер как- то странно смотрит на неё. Какая-то алкоголичка, а читает нашивки на рукавах, а в них даже офицеры иногда путаются. И амфибию водит. А на границе неспокойно. Тут что-то не всё так просто, как кажется. Он спросил.

— Что, перебежчик.

— Угу. Скучно вот стало в демократическом раю, решила посмотреть, что тут у вас твориться. Офицер я. Чёрный.

У амфибии довольно высокие борта, и лежащих на заднем сиденье не видно. Но один из солдат услышал какой-тот шум.

— Эй, сколько вас там, вылазьте.

М. С. и бровью не повела, а солдаты несколько удивились.

— Ваши?

— Мои. В машине, в сумке оружие, у меня пистолет, у них у обоих тоже.

Солдат полез в машину. Пистолет М. С. сама отдает лейтенанту.

— Давайте меня к вашему командиру. Я птица важная. Ждать не люблю.

— Имя и звание.

М. С. вынула из глаз контактные линзы и сказала.

— Глазами нежными в глаза мне посмотри. Может и сам догадаешься.

Лейтенант присмотрелся. Побледнел. И крикнул одному из солдат.

— Заводи машину! Её в город! Быстро! К генералу! Поступаешь в её распоряжение!

— Но…

— Вы-пал-нять!!!

— Поехали — с усмешкой сказала М. С., забираясь на место рядом с водительским.

Машина скрылась из виду. У лейтенанта вид- словно приведение увидел.

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться.

Тот кивнул.

— Кто это была? Я что-то не разобрал.

— Сама…

— Хозяйка?

— Да…

Лицо солдата несколько вытянулось.

— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными — так начала М. С. своё первое после 'воскрешения' телеобращение. Говорить она в принципе могла о чём угодно. Важен был сам факт, что выступает именно она. Живая, здоровая и нахальная. Сенсация само её появление в эфире. Сенсация, да ещё и какая! Вещание каналов, подконтрольных Чёрным Саргоновцам не охватывало всей страны. И в приграничных районах демократы усиленно глушили сигналы.