— Не люблю всю эту потустороннюю дрянь, — признался он, когда они сели в машину, оставленную почти у основания холма. — Ты никогда не знаешь, чего от нее ждать, поэтому не можешь защититься. Но хуже всего, что многие до сих пор считают магию безобидным баловством или хуже того — чудесной и доброй. Идиоты!

— Это точно, — искренне согласился с ним Гаспар, в чудеса и добро он тоже не слишком верил.

Шериф на время замолчал, ведя машину по узкой колее, проложенной среди леса. В местах, далеких от туристических троп, Черный Ручей казался диким и зловещим, пугающим своей первородной красотой.

Наконец грунтовка закончилась, и внедорожник шерифа пошуршал шинами по вполне приличной дороге. Здесь им навстречу то и дело попадались автобусы и автодома, а указатель сообщил, что до цели всего миля.

— И какими же ветрами в наши края занесло ваше инквизиторство? — спросил Джеф, еще раз подтвердив свое родство с Маргарет. — Или у вас на островах ведьм не хватает?

— Родители переехали, когда я был ребенком, — пояснил Гас. Его внешность мало чем отличалась от местных, но цепкий глаз шерифа подмечал детали, а может быть он попросту среагировал на непривычное сочетание фамилии и имени. — Мы живем в Гитриге уже больше двадцати лет. И с ведьмами на островах даже перебор.

— Кому рассказываешь? — отмахнул Джеф. — Сам служил там, затем работал в столице, сюда перевели за год до пенсии. Как знали, что тут веселое местечко.

Он усмехнулся, как над хорошей шуткой, но объяснять ее не стал, продолжил расслабленно рулить в направлении Черного Ручья. Уверенно въехал в городок и затормозил у машины Гаса. Выбор, в общем-то, верный, не в лавку же ему возвращаться? Это неприлично в отсутствии хозяйки, и ключей у Гаса тоже нет.

Дверь туда недобро щерилась табличкой «закрыто», а по крыльцу топтались недовольные туристы. Но остаться без сувениров — такая мелочь по сравнению с внезапной смертью или перспективой оказаться в застенках инквизиции. В их просвещённый век ведьм уже не пытали и тем более не сжигали на кострах, но и приятным сегодняшний день Мункасл не назовешь.

— Ты уж береги ее, — внезапно сказал Джеф. — Мег — особенная.

Гаспар кивнул, соглашаясь с его словами. Особенно вредная или язвительная — отличные характеристики ее характера. Или — особенно алчная. Особенно… одинокая и несчастная — пришло на ум, стоило бросить взгляд на брошенный у стены велосипед. Его действительно никто не трогал, наверное считали частью садового декора или просто не хотели связываться с ржавой рухлядью.

Шериф выкрикнул для туристов, что лавка сегодня не откроется, сел в авто и умчался к своему офису. Гас недолго смотрел вслед его машине, затем выругался про себя и набрал номер столичного начальства, чтобы выпросить у них участие в расследовании. Все равно он уже влез в это дело и пока не разберется, отчет не подпишет.

Уже по дороге в Равест Гаспар не мог отделаться от ощущения, что он виноват во всех неприятностях. Двенадцать лет в Черном Ручье не случалось ничего экстраординарного, а стоило ему прогуляться по окрестностям, как сразу же наткнулся на труп. И понеслось: ведьмы, ритуалы, зловещая кукла…

Воспоминание о Кристобель почему-то кольнуло чувством вины. Сейчас она покоилась в освинцованном ящике для улик, который был у каждого инквизитора. Лежала там, в темноте и без воздуха, окруженная символами, призванными сковать ее магию. Мег хотела уберечь куклу от инквизиции, а в итоге та едет следом за ней.

На обочине тянулись длинные ряды местной туристической ярмарки, где продавалось много всякой всячины, начиная от фруктов, заканчивая ловцами снов. После недолгих раздумий Гаспар притормозил и отправился к лоткам и палаткам.

Вернулся в машину спустя несколько минут, открыл ящик, вынул из него Кристобель и положил другую тряпичную куклу. В собственных отчетах инквизиции ее не было, он тоже больше фотографировал тело и траву, так что проверить та эта кукла или другая никто не сможет.

Ведьм и в наше просвещенное время не баловали. Инквизиторы запихнули меня в крохотную камеру, затем отвели в допросную, где угрюмый дознаватель по кругу задавал одни и те же вопросы.

Как мы познакомились с убитой? Использовала ли я в ее отношении магические способности? Хотела ли навредить? Гадаю ли я всем посетителям своей лавки? Практикую ли ведьмовские ритуалы? Как отношусь к инквизиции?

Хотя вру, последнее спросили всего раз, и после моего длинного и прочувствованного монолога, тему свернули. И это я еще была тактична и осторожна в выражениях. Просто намекнула дознавателю, что впервые побывала в такой допросной в десять лет, в тот же день, когда погибла вся моя семья, а чудовище из нижнего мира чуть не отгрызло мне руку. И та еще кровоточила и жутко болела в сломанных костях, когда меня привели в похожее место выпытывать детали случившегося.

Ведь я ведьма, значит, виновна.

В конце меня снова оттащили в камеру и даже воды не дали, звери! Но я знала, что спорить и препираться бесполезно, поэтому вытянулась на узкой скамье, подложила руку под голову и прикрыла глаза.

Не знаю, через сколько часов или минут за мной снова пришли: в тишине и полутьме инквизиторских коридоров время становилось вязким и неощутимым. Двое крепкий молодчиков отвели меня к выходу и оставили рядом с напряженным Гаспаром.

Он поблагодарил их, подписал какие-то бумаги и кивнул мне, чтобы не отставала. Карающую длань никто не допрашивал и не останавливал. Все вежливо здоровались с ним и уступали дорогу, не обращая на меня никакого внимания.

Заговорить я решилась уже на улице, где инквизитор неуклонно повел меня к ближайшему кафе.

— Спасибо.

Конечно, у меня был запас острот на этот случай, но вываливать их на Гаса не хотелось. Наверняка же убил кучу времени на оформление бумаг, но все равно сделал это и вытащил меня. Еще — не пожалел денег на кафе и заказал нам по полноценному обеду.

— Я уже почти готова признаться тебе в любви, — заверила я, допивая кофе с ореховым сиропом.

Гаспар медленно цедил зеленый чай и изредка поглядывал в окно.

— Буду крайне польщен. Обычно ведьмы меня проклинают, ругают или даже пытаются убить.

— Узнаю своих подруженек по ремеслу, — хмыкнула я. — Рискованная у тебя работенка, а мог бы спокойно пощипывать арфу под светом софитов.

— В среде профессиональных музыкантов тоже не так все мило и спокойно, как кажется со стороны. И я уже говорил, что не арфист.

— Рояль? — робко предположила я. — Барабаны?

— Треугольник, — со всей серьезностью ответил он. Ладно, не хочет говорить — не надо, все равно выпытаю. Но пока мне было интересно кое-что другое.

— И зачем тебе ведьма?

— Очевидно, что ты куда лучше разбираешься в магических вещах и ритуалах, чем местные инквизиторы, а я выпросил у начальства дело Дженни. Хочу найти виновных в случившемся и наказать.

— Одну можешь уже сейчас перехватить в морге, а то позже придется раскапывать.

— Мег, хватит! — он впервые произнес моя имя и это прозвучало так странно, что я никак не могла разобраться со своими ощущениями. Непривычно и неправильно, я в принципе никогда не планировала сближаться ни с кем из инквизиторов, будь они хоть сто раз деликатными арфистами. — Откуда-то же она взяла описание ритуала и куклу, — спокойно пояснил он, — а мы строго следим за тем и другим. Надо найти дыру в системе и залатать ее, чтобы никто больше не попал в такую же историю.

Я снова сделала глоток кофе и подумала, заказать ли еще вафель или уже не влезут? Не особенно и хочется, но когда еще пообедаю за счет такого милого инквизитора?

В Черный Ручей мы вернулись ближе к вечеру. Из чистой вредности я открыла лавку и теперь скучала за прилавком, пока инквизитор перетаскивал в подвал вещи из спальни наверху. Несмотря на все мои уговоры, дальше ночевать в торговом зале он отказался. Якобы слишком ценит уединение, в том числе — от моих зловещих товаров.