Вот странный! Чем, по его мнению, должна торговать ведьма? Свежим хлебом? Сантехникой? Товарами для парикмахерских?
Все туристические автобусы я сегодня пропустила, поэтому надеялась только на случайных посетителей. Но их пока не было, лаванда закончилась, а норму добрых дел я выполнила готовкой ужина, поэтому слушала радио и перебирала свои запасы бусин. Наплести браслетов? Вроде бы немного мороки, но и берут их неохотно. Надо что-то похитрее.
— Гас! — позвала я, отчего взъерошенный и злой инквизитор затормозил на пороге зала с кучей коробок в руках. — Понимаю, не совсем по адресу вопрос, но что бы подтолкнуло тебя купить браслет себестоимостью три фенса по крайней мере за пятнадцать?
— Слушай, давай я тебе просто заплачу, и ты оставить идею с браслетами и поможешь мне с коробками? — как всегда вежливо спросил он, только глаза при этом как-то нехорошо поблескивали. Будто из него тоже рвалась долгая лекция об альтернативном использовании браслетов и мерзких ведьмах.
— Это не спортивно.
— А собирать всяких хлам — да? В жизни не поверю, что ты за двадцать лет жизни могла скопить столько добра. Им же забиты три спальни под завязку! И в подвале тоже не пройти.
Я понимала его возмущение: таскание тяжестей никому не добавляет благодушия. Но и осуждать мои запасы вещей тоже не стоило.
— Я и так взяла самое необходимое! Видел особняк Мункаслов? Хотя бы представляешь, сколько всего там было! Так что носи и не ной. И постарайся не опрокидывать, мало ли, вдруг там затесалась какая-то магическая вещица.
Гаспар резко вытянул руки перед собой, отдаляясь от коробок, и я изо всех сил постаралась не засмеяться. Затем подошла поближе и все-таки забрала у него часть ноши и понесла ее в подвал.
— Не дергайся так: наш особняк несколько раз перетрясли сверху донизу и унесли все магические вещицы. Заодно прихватили просто ценные, остался один хлам, ценный только для меня и чокнутых коллекционеров ведьмовских вещиц.
В подвале тоже было тесновато, поэтому я просто сбросила коробки в какой-то угол и пошла за следующими. Гаспар сложил свои аккуратно, еще и мои поправил. Уверена, дай ему волю, он бы еще все по размерам и цветам рассортировал.
— Почему ты не написала жалобу по поводу пропавших вещей? — спросил он, когда мы уже поднимались на второй этаж.
— Смеешься? Мне тогда было десять. Сейчас, конечно, в теории могу обратиться туда и попросить вернуть мне часть изъятых ведьмовских атрибутов, но тогда меня будут задерживать по разным обвинениям втрое чаще. А мне и без того можно книгу писать: «Тысяча и одна причина для нелюбви к инквизиторам».
— Знаешь, у ведьм тоже есть черные стороны.
— А кто сказал, что я их люблю?
Он покачал головой и обогнал меня по пути к спальне. Я же взбиралась наверх неспешно, краем глаза поглядывая на дверь в лавку: вдруг придут покупатели? Заодно прикидывала, что и как делать дальше. Пускай Дженни десять раз сама виновата, но она погибла на моей земле, не так далеко от дома Мункаслов, в очень непростом с любой точки зрения месте. Значит, я просто обязана разобраться и не допустить такого в дальнейшем.
Еще нужно найти ведьму, сделавшую Кристобель. Наверняка не самоучка: для таких обрядов требуется много знаний и умений. Тогда возникает вопрос: как она могла упустить куклу? Или продать? Хотя нет, это маловероятно. Если бы ведьма решилась на такое, то выдала бы вместе с Кристобель и несколько вполне адекватных заклинаний. Да и вообще, такие сложные артефакты делают только под заказ и для конкретных целей.
— Удивлена, что ты сберег куклу, — я первой нарушила молчание.
— Подумал, вдруг пригодится в расследовании, — неубедительно соврал он.
— Пф, — я схватила одну из коробок с пола, слишком быстро встала и развернулась, отчего почти влетела в инквизитора.
Какой же он высокий! Я ему в грудь дышу, приходится задирать голову, чтобы заглянуть в глаза. Но сделав это я тут же отвернулась, а он поспешил ухватить побольше коробок и отгородиться ими.
— Почему-то Кристобель выбрала тебя, — продолжила я. — Это даже хорошо, она очень мощная, но непонятно. Обычно такие артефакты не любят вашего брата.
— Я тоже не питаю любви к зловещим ведьмовским куклам. Она же почти как живая.
— Слышал поговорку «душу вкладывают»? Вот это не всегда фигурально. Ко всем более или менее мощным артефактам привязывают сущности из нижнего мира. Твой поисковый — исключение, работает чисто на внешней энергии, поэтому он и «шарлатанка».
Гас промолчал и дальше погрузился в работу. Покупателей ко мне так и не заглянуло, зато за полчаса мы успели расчистить всю комнату, отмыть ее и привести в жилой вид. Я даже порылась в шкафу и нашла Гасу вполне приличные подушку и одеяло. Такое, бежевое в мелкую розу, надеюсь, инквизитор поймет, что я благодарна ему за спасение, но по-прежнему не особенно рада.
Но прошибить его не вышло. Гаспар вежливо поблагодарил и начал споро перестилать кровать, ничуть не смущаясь одеяла и такого же нежненького постельного белья. Кстати, вполне целого в этот раз и почти нового. Его как-то Фло подарила, посчитала, что во мне кроме ведьминского есть что-то девчачье. Но если оно и имелось, то где-то очень и очень глубоко внутри.
Мое присутствие в спальне стало лишним, желать спокойной ночи инквизитору показалось странным, поэтому я тихо вышла и закрыла дверь. Все же непривычно, что он здесь. С времен интерната не жила ни с кем под одной крышей. А тут сразу посторонний мужчина, еще и инквизитор, и что-то подсказывало, что он здесь надолго.
Глава 6
Утром Гас предлагал сразу же отправиться к родителям погибшей, но я осталась в лавке. В Черный Ручей должны приехать два автобуса с туристами, если пропущу и их, рискую не наскрести на арендную плату. Она за лавку была не такой уж и маленькой, а еще есть взносы в инквизицию и прочие неприятные для меня расходы, вроде налога на особенные возможности. И плевать, пользуешься ты ими или нет. Желающие заполучить потустороннюю силу вряд ли думали о таком, когда раз за разом проводили свои странные ритуалы.
Их обычная жизнь казалась им слишком сложной и тяжелой, а магия якобы должна была это исправить. Знали бы они, насколько заблуждаются! Пользоваться ведьмовской силой нельзя, по крайней мере для серьезных вещей, зато само ее наличие обременяло столькими ограничениями, что подумать страшно. А еще: не успеешь оглянуться, как в твоем доме селится инквизитор-арфист!
Сам Гаспар поблагодарил меня за мюсли на завтрак, затем ушел самостоятельно осматривать Черный Ручей, заодно собирался заглянуть к Джефу. Я осталась в лавке, распродавать запасы своих товаров.
Посетителей было много, но покупали они неохотно: успели затариться магнитиками у моих более шустрых конкурентов. Потому вяло бродили по лавке и ворошили мой товар, фотографировались в специально разложенных ведьминских шляпах и накидках, пытались оседлать метлы или натягивали на себя ритуальные бусы. Я их наплела в порыве вдохновения в прошлом году, но так и не смогла продать.
Лучше всего уходили составленные мной травяные сборы и ловцы снов, а вот несчастная лаванда лежала никому не нужной, причиняя мне почти физическую боль. Целый день на нее потратила и ноль отдачи! Но несмотря на это деньги в кассе и на электронном счету медленно прибавлялись, а мое настроение ползло вверх.
Ближе к обеду в лавке появился Макс и привычно устроился на диване, сливаясь с мебелью. Пока ждал, он терпеливо читал книгу и только нервно дергающийся носок левой ноги выдавал его плохое настроение.
Формально он был внуком Фло, но она растила его с младенчества, как сына, а мне этот стремительно растущий мальчуган всегда был как брат. Мать постоянно страдала, что у нее не получается больше родить. Так уж вышло, что мои старшие сестры очень плохо контактировали с магией, а я — с прочим ковеном и его порядками. В наследниках Мункасл не было баланса, что невозможно бесило Реджину, но и исправить это у нее не получалось.
