Весь передовой отряд был вырезан. Наших полегло не много, что доказывало полезность затраченных усилий.

Переговорники практически не смолкали. Я отвечал на вызовы, терпеливо выслушивал радостные выкрики знакомых стражей, разговаривал с Нераном. Оказалось, что и они прилично потрепали нервы лесным жителям, нападая из тыла. Мое изобретение позволило группам войск действовать более слаженно и оперативно. Каждый оборотень считал почетным иметь переговорник. Ими даже награждали за проявленный героизм и позволяли оставлять у себя.

Крис с отцом все же отправились на фронт. Мне пришлось одолжить им Огненную, так что эти двое уже к ночи прибыли в лагерь. Легард утроил охрану у королевского шатра, опасаясь вражеских диверсий. Небезосновательно, правда. Эльфы предприняли пару попыток пробраться к отцу, но они были жестко пресечены стражами.

Лекс ежедневно связывался со мной и сообщал последние новости. Эльфы растянули свои войска, вынужденные защищать поселки от набегов «туннельных» отрядов. Но главная часть готовилась нанести удар по нашей пехоте.

Войска под предводительством Легарда вплотную подошли к прекрасно защищенным крепостям. Отец предложил эльфам сдаться, на что получил ответ в виде тучи стрел. Пехота была снабжена небольшими легкими щитами, тщательно укрепленными растворами принцессы. К сожалению, вся прочность улетучивалась после дождя, так что тем малочисленным магам, что сопровождали армию, приходилось еще и отгонять тучи, сохраняя ясную и безоблачную погоду.

Пограничные маги эльфов сумели пожечь немало оборотней, прежде чем наши поставили щит. Но после этого король все же решился провести демонстрацию изобретенного мною кристалла. Для того чтобы сила напитала его, пришлось выжать пятерых магов практически до дна. Теперь они будут долго восстанавливать резерв.

Отец сам отдал приказ духу. Холодная, режущая уши своими резкими нотами музыка нагнала страх на оборотней, но лесным лучникам пришлось хуже. Звуковые волны проникали за каменные стены, настигали своих жертв и выводили их из строя, изменив свойства связи с живой природой. Крики ужаса и боли стихли не скоро. Ранее опасная и живая крепость, забитая под завязку эльфийскими войсками, сейчас вызывала только жалость и какой-то первобытный восторг. Так люди наблюдают за грозной стихией: со страхом, уважением и ненавистью одновременно. Воспользовавшись моим советом, войска оборотней не спешили занимать поверженную крепость, дав эльфам возможность вывезти своих недееспособных соплеменников, таким образом усиливая психологический эффект.

Голос отца, раздавшийся из переговорника, был сухим и безжизненным. Отцу пришлось дважды применить кристалл, тем самым дав понять остроухим, что оружие не одноразовое. Я с сочувствием поддержал родителя, прекрасно понимая его состояние. Очень тяжело обречь живых существ на такой конец. Никакая физическая боль не вызовет такие страхи и покорность. Ничего удивительного, что посол эльфов поспешил прибыть к отцу. Асмолар хотел заключить мирный договор только с одним условием – больше никогда созданный мною кристалл не будет применен. Тех лучников, что подверглись музыкальному воздействию, эльфы вынесли из крепости и быстро переправили к своим, надеясь хоть как-то помочь. Оборотни молчали, не насмехались над проигравшими. Общее чувство страха перед неизвестным оружием пересилило давнюю ненависть.

Асмолар и отец подписали пакт о взаимном ненападении. Тут же был составлен договор. Эльфы, как проигравшая сторона, обязались выплатить контрибуцию, которая пойдет на оплату услуг гномов. Дорога к Венталии через эльфийские земли отныне открыта для торговцев. Эльфийские маги прибудут в нашу столицу, чтобы стать учителями для молодого одаренного поколения. Вся информация об Агаратти перейдет в руки оборотней. Также лесные жители должны были прийти на помощь нашей стране, если потребуется. Для гарантии выполнения всех этих условий мой кристалл останется у отца.

Я отложил переговорник, больше не отвечая на вызовы. Победа! Только почему-то радости не ощущается. Нет удовлетворения от хорошо проделанной работы. Есть только усталость и желание бросить все.

«Не унывай! – оптимистично заявил Барон. – Вскоре ты будешь жить как раньше. Любимая семья, заботы о благополучии Венталии, новые проекты».

– Все может быть, – вслух произнес я, поднимаясь с дивана и беря в руку золотой кубок с вином. Отсалютовав непонятно кому, залпом выпил «кровь богов» и улыбнулся. – А вообще, ты прав. Нечего хандрить. Жизнь продолжается… и она прекрасна.

Выглянув в окно и обнаружив ярко сверкающее светило, я поспешил на крышу. Пора бы дорисовать картину.

Золотоволосый хрупкий паренек с ангельской внешностью задумчиво смотрел на законченную картину. Едва видные светлые нити самостоятельно проявились на недавно окрашенной части и причудливо пересекались, порождая замысловатый узор. Художник предвкушающе ухмылялся, показывая несколько крупные для человека клыки. Его руки проворно откупорили баночку с серебряной краской и окунули в нее тоненькую кисть. Искрящиеся азартом глаза высматривали подходящее место на рисунке.

– Что ты собираешься делать? – обеспокоенно спросил собеседник золотоволосого.

Паренек подвернул рукав, обнажил серебряный браслет с экраном, на котором показалась черная кошачья мордочка, и задорно подмигнул.

– Ничего. Просто экспериментирую…

– Опять!!! – взвыл кот, закрыв лапками глаза. – Тебе что, мало прошлого опыта?

– Мало, – согласился творец и поднес кисть к полотну.

Только он хотел прикоснуться к поверхности холста, как из воздуха появилась неприметная фигура и громко вскрикнула:

– Шиальд!! Не вздумай!..

Договорить он не успел. Испуганный неожиданным звуком за спиной, паренек подпрыгнул на месте, неловко взмахнув рукой. Кисть прочертила по полотну кривую линию.

– Ридель! Нельзя ж так! – возмущенно начал художник, откладывая краску в сторону. – Вдруг инфаркт заработаю!..

Яркий свет осветил спину Шиальда и отбросил на поверхность крыши дворца черную тень. Медленно обернувшись, оборотень прищурил глаза и сглотнул. Невольно прочерченная нить сверкала, разрастаясь на глазах. Эта сияющая дорожка тянулась от нарисованного неба до маленькой фигурки на обозначенной небрежными мазками крыше, с каждой секундой приближаясь к своей цели.

– Ну вот, доигрался, – дрогнувшим голосом произнес кот с экрана.

Впрочем, на его слова никто не обратил внимания. Стоявший рядом с горе-художником мужчина закрыл глаза и сосредоточился. Шиальд переглянулся со своим наручным спутником и пожал плечами, нервно поглядывая на застывшую в воздухе птицу. Время будто остановило свой ход.

– А ведь не послушал меня…

– Барон, помолчи, – одернул его золотоволосый и осторожно, словно змею, положил кисть на подставку. После чего торопливо убрал руки за спину. «Дорожка» уже практически коснулась паренька на картине. – Сейчас что-то про…

Вспышка света, и на площадке остался только ошеломленно моргающий Ридель. Чертыхнувшись, он бросил взгляд на рисунок и исчез.

– Что произошло?! – По уютной комнате металась девушка, периодически запуская руки в короткие волосы. Теплый свет огня, играющего в камине, падал на бледное лицо и углублял тени вокруг глаз.

– Ну, судя по всему, мы в Пустоте, – доложил кот с экрана. – Не надо так нервничать. Посуда тут ни при чем.

Эля послушалась и поставила хрустальный графин, который намеревалась разбить об стену, на стол. Мрачно рассматривая знакомую обстановку, она наполнила бокал вином и присела на столешницу.

– Ну и наворотила ты дел. – Рядом с ней появился Ридель, с трудом сдерживая нецензурные вопли. – Если до этого тебе и предполагалось предоставить выбор, то сейчас, увы, повинность станет обязательной.

– Ты о чем? – насторожилась Эля, сползая со стола и медленно отступая от мужчины подальше. О вине она и думать забыла.

– Все о том же. Ты умудрилась поместить тело принца черт пойми куда. Оно оказалось вне времени и пространства, но не в Пустоте. Здесь души могут существовать. Там – нет. Вот тебя и выкинуло.