– Давай, – вздохнула я.

Над рукой повисло изображение города, когда солнце еще сияло над крышами. Я быстро нашла глазами храм и улыбнулась. Он единственный не сиял золотом, впитав в себя все кровавые оттенки – очередное напоминание о павших. Скорбь и печаль.

Еще час, и картина была готова. Солнце уже давно скрылось с глаз, и только звезды продолжали освещать землю. На улицах зажглись фонари, цепочкой огибая дома. А я быстро собирала все рисовальные принадлежности. Немного подумав, я оставила их на крыше, решив взять только не до конца высохший рисунок. Посмотрев на свои испачканные краской руки, я довольно улыбнулась, откинула крышку люка и спустилась по лестнице, бережно неся полотно, натянутое на деревянную панель. Нужно возвращаться и вновь стать Шиальдом, младшим принцем рода Араон.

Томительные минуты осторожного пересечения людных коридоров, и я прошмыгнул в комнату, минуя сонных стражей, которые, похоже, и не заметили меня. Безобразие, а если произойдет покушение?.. Впрочем, сейчас это мне на руку. Но в будущем стоит сделать им замечание.

В комнате меня ожидал Ярис, про которого я, признаться, совершенно забыл. Он вскочил с кресла при моем появлении и сонно протер глаза. Затем удивленно их вытаращил, когда увидел меня. И что его так изумило? Мельком взглянув в зеркало, я не выдержал и расхохотался. М-да. И это принц называется: волосы встрепаны и испачканы, одежда в пыли и краске. В ней же и мои руки… и нос, который я почесал в пылу творения, совершенно забыв о кисти. Вот и результат.

– Хорошо, что меня никто не видел, – отсмеявшись, задумчиво произнес я и окинул мальчика оценивающим взглядом. – Хотя…

– Я никому не скажу, – испуганно поддавшись назад, пролепетал Ярис.

Я недоуменно посмотрел на него, а потом фыркнул. Похоже, фраза получилась несколько двусмысленной. Ничего удивительного, что мальчик испугался. Когда он привыкнет?

– Ты меня неправильно понял. – Я аккуратно поставил картину на кресло и чуть отошел назад, любуясь городским пейзажем.

– Как красиво! – вырвалось у Яриса, когда он осторожно взглянул на полотно.

– Да, – довольно кивнул я, осматривая дело своих рук. – В этот раз очень даже неплохо получилось…

– В этот раз?.. – ошеломленно переспросил мальчик, но тут же прикусил язык, а я хихикнул.

– Будем считать, что это просто мое невинное увлечение.

– Для простого увлечения у вас действительно хорошо получилось. – Ярис не отрывал взгляда от яркой центральной фигуры – золота крыши здания суда. Сбоку едва прорисованным силуэтом краснел на фоне темнеющего края неба храм Ерелея. Несмотря на яркий центр, скромный храм привлекал намного больше внимания, вызывая тихую грусть.

Мальчик окинул меня задумчивым взглядом и отошел в сторону, а я, убедившись, что краски полностью высохли, накрыл картину легкой, непрозрачной тканью.

– Нужно ее спрятать. – Я взял картину в руки и подошел к гардеробу.

В его дальней стене есть неприметная, запирающаяся на ключ дверца, ведущая в небольшую комнатку с одним окном. Тут же находился мягкий диван и свободное пространство, покрытое пылью. Устроив картину на диване, я запер дверцу и нашел второй ключ, который отдал Ярису.

– Следи там за порядком. Нужно убрать пыль и вообще привести комнату в должный вид.

– Хорошо, господин. – Мальчик спрятал ключ в кармане легкой курточки.

– Об этом никто не должен знать, – предупредил я, склоняясь над тазиком с водой и стараясь отмыть руки и нос.

– Хорошо, – повторил Ярис. Немного помолчав, он все же попросил: – А можно, я еще раз взгляну на картину?

– Смотри сколько хочешь, – улыбнулся я. – Хоть кто-то порадуется ей. Но у меня есть одно условие. – Мальчик вопросительно взглянул на меня, и я продолжил: – Ты сейчас расскажешь мне о том, откуда у тебя эти синяки.

И я указал рукой на шею малыша. Ярис испуганно подпрыгнул и машинально прикрыл воротником куртки следы чьей-то жестокости. И я собираюсь узнать, кто виноват. Не дав мальчику опомниться, я забросал его вопросами и мягко попросил довериться мне. Ошеломленный таким напором, смешанным с ласковыми словами, Ярис сдался и поведал мне об одном распорядителе, который ненавидел мальчика за то, что он человек. А после того, как беззащитный ребенок (родителей у мальчика не было – отец умер год назад, а мать при родах) стал личным слугой принца, совсем озверел и стал бить малыша. Выслушав это, я приказал Ярису передать тому распорядителю приглашение ко мне на аудиенцию. Малышу ничего не оставалось делать, как согласиться. Он молча наблюдал, как я с ожесточением стираю краску с кожи, и вдруг спросил:

– А почему вы скрываете свой талант?

Хм, мальчик и впрямь осмелел. Наконец-то я своего добился. Теперь все пойдет гораздо лучше и проще.

– Поверь, Ярис, не все можно рассказывать и не всем. Надеюсь, ты промолчишь?

– Я умею хранить тайны. – Похоже, Ярис даже слегка обиделся. – Вам что-нибудь еще принести?

– На днях, когда приберешь в той комнате, забрось туда еще несколько чистых полотен. И не забудь о распорядителе. Я очень хочу с ним сегодня пообщаться.

Мальчик склонился в поклоне и ушел, а я, умывшись наконец и сполоснув в ванной волосы, переоделся в халат и стал дожидаться распорядителя. Тот пришел довольно быстро и вел себя подобострастно. Однако я, мечтая о сне, кратко и ясно высказал этому оборотню, что я с ним сделаю, если он еще хоть пальцем тронет моего личного слугу и вообще кого-нибудь из дворцового персонала. Мужчина сперва пробовал возражать, но затем смирился и, поклонившись, исчез за дверью. Решив наутро спросить у Яриса, изменилось что-нибудь или нет, я пожелал Барону спокойной ночи и лег спать.

Уговорить короля оказалось делом нелегким, но я справился. Отец пообещал отпустить меня, но только когда лето полностью вступит в свои права (сейчас была поздняя весна). Конечно, это не то, чего бы я хотел в идеале, но придется смириться с решением отца. Спорить с ним насчет ускоренного отъезда – это значит вызвать подозрения, которые мне ну никак не нужны.

– Еще полмесяца, и я спокойно укачу отсюда, – насвистывал я, раскладывая кисти на столике перед собой.

Теперь комнатка за гардеробом стала моей мастерской. Ярис расстарался – полы блестели, появилась еще мебель и подсвечники для дополнительного освещения. В общем, здесь воцарил уют и прямо-таки возникла творческая атмосфера.

– Будем надеяться, что спокойно, – уточнил вредный Барон, не желающий упускать случай попортить мне нервы. – А ты лучше заранее собери вещи, мало ли что…

– Успокойся, все пройдет нормально. – Я был совершенно невозмутим. Отец загружен делами, так что ему не до меня. Крис вообще ускакал в неизвестном направлении. Осталась Кайра, но с ней Шиальд нормально ладил. Так что особых изменений не будет. – Не трать нервы попусту…

– У меня они отсутствуют, – ехидно заметил кот.

– А кто говорит про твои нервы? Мне мои еще дороги, а от твоего нытья голова разболелась.

– Э-ей! Я бы попросил!..

Раздался тихий стук, прервавший нашу «беседу». Я настороженно замолк, переглянулся с Бароном и тихо подошел к двери.

– Это я, господин, – донесся голос Яриса. Облегченно вздохнув, я спрятал браслет и впустил мальчика. – Я освободился раньше.

– Проходи-проходи, – кивнул я и указал на кресло. После чего тщательно запер дверь. Паранойя или нет, а безопасности мои действия прибавят. – Садись. Сейчас я тебя рисовать буду.

Ярис, блестя любопытными глазами, устроился в мягком кресле и вопросительно поднял голову. Он вообще в последнее время заметно успокоился и практически перестал трястись в моем присутствии. Что в этом сыграло свою роль – мое изменившееся поведение или помощь, оказанная мальчику, – неясно. Но на следующее утро после моего разговора с распорядителем Ярис пришел ко мне и сдержанно сообщил, что больше его никто не трогает. Уже тогда в его глазах светились благодарность и интерес.