А Королевой не было.

Стараясь не показать свое разочарование этим обстоятельством, Игорь сказал: «Привет!» девчонкам, поручкался с ребятами (парень, похожий на слоненка, назвался Чирой) и сел от Чехова через стол.

– Пива? – спросил Чехов.

– Не. А че делаете?

– Пока ничего.

Чехов потянулся за бутылкой, сдернул крышку брелком-открывашкой, сделал долгий, вкусный глоток. Ромыч, отвернувшись от телевизора, принялся собирать карты в колоду, попутно сгребая шелуху.

– Играем в «дурака», – сказал он Игорю, блеснув очками.

– На раздевание?

Чехов хохотнул. Танька Шинкарева спросила:

– Дурак, что ли?

Игорь смутился.

– Ну, я не знаю...

– Играем на вылет, – сказал Чехов. – Четыре человека. Дурак уступает место следующему в очереди.

– И все?

– А тебе еще призы и подарки?

Ромыч фыркнул, неумело тасуя колоду.

– Лага может на пиво скинуться, – сказал Тит-Титаренко, поворачиваясь к столу вместе со стулом. – Мы все скидывались, пусть и он.

У Игоря екнуло. Денег у него было в обрез. Десятка. И рубля три мелочью. С родаками, которые кроссовки не могут купить, далеко не уедешь.

– Это по сколько? – спросил он, краснея.

– Новичкам – бесплатно, – успокоил его Чехов. – Но в следующий раз – пятнашка. Мужская половина обеспечивает женскую.

– И это по-божески, – заявил с коврика Ляпа.

– Понял, – кивнул Игорь.

Ромыч, тасуя, уронил несколько карт на стол.

– Ты раздавай уже, – сказал Чехов.

– Так Ирку ждем, – сказал Ромыч.

Ирку? – пронеслось в голове у Игоря. Он обмер. Ладони мгновенно вспотели, и их понадобилось куда-то спрятать. В карманы. За спину. Под задницу. Неужели…

– Королева! – проорал Чехов, привстав. – Давай уже! Все ждут!

У дальней стены, там, где трубы изгибались по-змеиному вверх, открылась неприметная дверь.

Сердце у Игоря зачастило. Горло высохло, хоть нарочно его пивом проливай. Он несколько раз повторил себе: не пялься, придурок, не пались, заметно же, что пялишься. Еще, блин, слюну начни ронять. Но все было бесполезно.

Королева…

Казалось, она выплыла из подсобного помещения, каморки, туалета или чего там и заскользила над бетонным полом, не касаясь его ногами. Вытертые джинсы и полосатый, красно-белый свитерок под короткой матерчатой курткой. Черные волосы. Лицо, которое снится из ночи в ночь. Аккуратненький носик. Большой улыбчивый рот. Ямочки.

И глаза.

– Привет, – сказала, заметив Игоря, Королева.

Она забралась на пустое место между Шинкаревой и Чеховым, двинув того локтем. Все в ней было прекрасно. Даже царапинка на щеке казалась самой лучшей царапинкой на свете. Смотреть бы и смотреть.

– Лага предложил играть на раздевание, – глубокомысленно сказал Ромыч и посмотрел на сидящих на диване поверх очков.

– Я? – Игорь с трудом перевел взгляд на Ромыча. – Я нет… я так… Я просто спросил, во что тут у вас…

Ирка рассмеялась. Глаза у нее были веселые, искристые. Шинкарева и Рачкина засмеялись тоже, не желая отставать от Королевой.

– Мы сразу ему сказали, что он дурак!

– Да нет! – сказал Игорь.

Тит-Титаренко толкнул его плечом в плечо.

– Игра покажет.

– Ой, дайте пива, – сказала Ирка.

Она потянулась к бутылке, но Чехов ее опередил, вскрыл брелком крышку, смахнул шелуху с горлышка, подал:

– Мадам.

– Мерси, – сказала Королева.

– И нам, – сказали Шинкарева с Рачкиной.

– Одну на двоих? – спросил Ромыч.

– Да!

– Ты раздавай, – сказал Чехов, передавая бутылку девчонкам.

– А кто играет?

– Я, Королева, ты и Титыч. Следующий на очереди… Ляпа, – позвал Чехов, – ты будешь за вылетевшего?

– Не, – ответил Ляпа, – я досмотрю.

– Значит, девчонки следующие, а потом Лага. Чира, ты как?

– Не, я не играю, – сказал Чира, деловито выбирая семечки из тарелки.

Игорь смотрел, как Ромыч мешает карты. Если незаметно косить, то видны были джинсовые коленки Королевой. И вытертая ткань на кармане. И складка свитера. И рука, которая лежала на бедре ладонью вверх.

– Игорь, пива?

Игорь не сразу сообразил, что Королева обращается к нему. Вскинулся, встретился глазами. Бутылка качнулась перед носом.

– Не, я это… я не пью.

– Как хочешь.

Королева безразлично пожала плечами, и бутылка уплыла от Игоря. А там, на горлышке, наверное, еще хранилось тепло ее губ. Был бы почти поцелуй через бутылочное стекло. Губы в губы. В животе у Игоря заныло от упущенной возможности. Почти поцелуй!

– Сдаю, – тем временем сказал Ромыч.

Все играющие получили по шесть карт парами. Карты были уже не новые, где-то «рубашка» слезла, где-то отсутствовал уголок. Зажав бутылку в коленях, Королева сразу показала то, что у нее очутилось на руках, Шинкаревой и Рачкиной. Те покивали с важным видом. Рачкина даже царапнула одну карту ногтем. Мол, смотри, что у тебя есть. Наверное, про короля козырного или туза. Будто Королева была слепая!

– Пики – козыри, – сказал Ромыч.

– У кого шесть? – спросил Титаренко.

– Так под тебя ходим, – сказала ему Королева, – ты прошлый раз проиграл.

– Не, мы же по-новому играем! – сказал Титаренко. – Новый заход. Вон Лага еще пришел. Значит, все обнуляется.

– С чего обнуляется-то?

– С того!

– Ладно-ладно, – миролюбиво сказал Чехов. – Обнуляется. Это справедливо.

Игорь посмотрел на бутылку в коленях у Королевой. Бутылке, наверное, было классно. Лежит себе, греется. Он вздохнул, качнулся и встретился взглядом с Ромычем. Мылкий, обводя играющих, начертил пальцем невидимый круг.

– Не подсказывать, понял?

– Даже мне? – спросила Королева.

– Особенно тебе, – фыркнул Титаренко.

– Игорь, – подмигнула Ирка, стрельнув глазами на Титаренковские карты.

– Я тебе и так покажу, – Тит предъявил всем десятку пик. – Секретов нет. У меня десятка. У кого меньше?

– Восемь, – на мгновение открыл карту Чехов.

– Семерка под колодой, – сказал Ромыч. – Королева, шестерка есть?

– Сам ты шестерка!

– Значит, под тебя ход. Антоха…

– Чего? – поднял глаза от своих карт Чехов.

– Ходи, – сказал Ромыч.

– Я? Ага.

Чехов прищурился, соображая.

– Антон, – попросила Ирка. – С самой маленькой.

Выражение лица ее сделалось просительно-трогательным.

– В переводного? – спросил Чехов.

– В обычного.

– Тогда девять.

Чехов выложил на стол бубновую девятку.

– Антон, я же просила! – вскрикнула Королева.

Игорю на мгновение показалось, что она сейчас бросит карты. Пивная бутылка наклонилась, грозя пролиться на диван.

– У меня мельче нет, – сказал, оправдываясь, Чехов.

– Королева, ты или бери, или бейся, – сказал Ромыч и поправил очки на переносице. – Мы так до полуночи играть будем.

– А сколько уже? – встрепенулся Ляпа.

Чира сплюнул шелуху в кулак.

– Половина десятого. Детское время.

– Дама, – сказала Королева. Бубновая дама покрыла девятку. – Все?

– Ты, это, не торопись.

Титаренко подбросил еще одну девятку – крестовую.

– Бли-и-ин!

Ирка сгребла неотбитое.

– На еще дамку, – поделился картой Ромыч.

– Вот вы свиньи! – с чувством сказала Королева.

Игорю вдруг стало ее жалко. Хоть действительно подсказывай. Чтобы немного подбодрить ее, он сказал:

– Ир, там говна еще много.

– Это да, – сказал Чехов, запуская руку в колоду. – Ромыч, твой ход.

– Семерочки, – сказал Ромыч.

Он подвинул две карты Титаренко.

– Ир, пиво, – сказал Игорь.

– Я вижу.

Королева хлебнула из бутылки и поставила ее на стол.

– Какой ты заботливый, – хлопнул Игоря по плечу Чира.

– Я это… прольется же, – попытался объясниться Игорь, чувствуя, что краснеет.

– Ирка, Лага к тебе явно неравнодушен, – сказал Титаренко, кроя семерки Ромыча валетом и козырной семеркой.

– Ну, это известно, – сказал Чехов, подбрасывая валета. – Он на нее так смотрит, так смотрит...