— Пять тысяч четыреста тридцать два метра. Хотя, нет... ставьте пять шестьсот: он поднимается.
Брови кадровых военных поползли вверх. Как?! Не видно же ничего, нет никаких данных от ВНОС и с ближайших аэродромов никто не звонил, чудеса, да и только.
— Крути. Ещё... Ещё. Стоп! Теперь вверх по чуть-чуть. Стоп! ...Назад капельку. Вот. Огонь!
— Бу-бу-ух!
Увидев траекторию пристрелочного выстрела и какое нужно брать упреждение, юноша удовлетворённо кивнул сам себе, и принялся командовать остальными наводчиками. Наступила тишина, все замерли в ожидании. Коля поднял руку вверх. — Насчёт три. Раз... Два... Три. Огонь!
— Бу-бу-ух! Бу-бу-ух! ... Бу-бу-ух! — Практически одновременно отгромыхали четыре громких выстрела. Подносчики снарядов кинулись к орудиям на перезарядку, а остальные, ковыряясь в заложенных ушах, высматривали в тёмных небесах, куда же они стреляли. Где-то высоко в облаках, сквозь их тяжёлую хмарь, вспыхнула тусклая искорка и, тут же угасая, полетела вниз.
— Звезда упала – можно загадывать желание. — Пошутила Валентина, притоптывая по скрипящему снегу ножками обутыми в белые валенки.
— Всё! Долетался голубь сизокрылый, в трёх километрах от нас упал, со второго выстрела прямое попадание. — Сообщил довольный Николай через пару минут. Попросив у командира зенитчиков карту, он отметил место падения обломков, затем, стянув ушанку, выдохнул. — Ху-у-у, жарко чего-то.
Заметив девичьи взгляды, обращённые на его бугристую макушку, он извиняюще развёл руками и показал на капитана. — Это всё вот он виноват, хреновенький из него парикмахер.
***
Утром, когда капитан Фокин позвонил и доложил Берии об очередном сбитом Николаем самолёте-разведчике, тот тяжело вздохнул. "Вроде и ругать не за что – хорошее дело сделал, а всё равно какой-то осадочек чувствуется." — Подумал он, услышав подробности. — Где он сейчас?
— Спит. Ночевал в квартире покойного Геллера. Оказалось, что когда майор занимался его документами, он прописал к себе Кувшинова. Там были небольшие проблемы с управдомом, квартира была опечатана участковым, но каким-то образом, управдом сумел оформить в неё своих родственников из области. Николай нашёл у него тайник с деньгами и золотыми украшениями, мы вызвали наряд и оформили за мошенничество и растрату.
— Бурная у вас ночь выдалась. — По голосу наркома было не понятно – то ли он посочувствовал, то ли позавидовал.
— Товарищ народный комиссар, тут вот ещё что. Во-первых, у Николая увеличился радиус обнаружения. Насколько именно неизвестно, но немецкий самолёт летел на высоте пять тысяч шестьсот метров. А во-вторых, нашёлся один лейтенант, зенитчик, мы его как раз у той батареи встретили. Я так понял, что он знает Кувшинова с июня сорок первого, очень много про него рассказывал.
— Ты его задержал, или хотя бы данные записал?
В динамике телефона послышалось приглушённое хмыканье. — А он тоже здесь, вместе с двумя медсёстричками из госпиталя, где он лечился, одна из них его невеста, а вторая похоже влюбилась в нашего героя, до утра на кухне вдвоём ворковали.
— Понятно... Ну, что же, заслужил, пусть отдыхает. Завтра, к одиннадцати привезёшь его ко мне, а этих... хм-м, гостей, всех на карандаш. С девушек возьми подписки о неразглашении, а лейтенанта вези к нам в управление, надо бы про их встречи поподробнее узнать. И помягче там с ними, хорошо бы его на эту девчонку привязать. Николай, парень молодой, горячий и, если он с ней любовь закрутит, у нас появится дополнительный крючок на него. — Берия немного помолчал, а затем продолжил, давая Фокину еще одно поручение. — Ты пошли кого‐нибудь в нашу столовую к Назарычеву, пусть возьмёт для них спецнабор, я сейчас распоряжусь.
***
Проснулся с внутренним ощущением, что я, наконец-то, дома, словно вернулся из очередной "горячей" командировки и на кухне хозяйничает Вика, гоняя от сладкого нашу маленькую проказницу Машутку. Сейчас позавтракаем и пойдём на задний двор кататься с горки и лепить снеговиков...
Вошедший в спальню капитан Фокин спугнул это прекрасное чувство, посетившее меня впервые за долгое, очень долгое время. — Подъём старший сержант! Там Терещенко такую вкуснятину приготовил – пальчики оближешь.
— Ой, а почему ты плачешь? — Высунулась из-за его спины любопытная мордашка Людмилы.
Рыкнув, запустил в них тяжёлой перьевой подушкой, выгоняя обоих за дверь. Скинул трусы и перебрался с перины в чугунную ванну, где окатил себя из лейки холодной водой. Бр-р-р. Добавил немного горячей и хорошенько, до красноты, растёр себя мочалкой. "Надо бы мыла хорошего найти." — Добавил себе в памятки.
Вытирался тем же самым льняным полотенцем, что и в прошлое посещение. Хм-м, повезло этим хмырям, что они не успели загадить мою квартиру, отсидкой в лагерях не отделались бы. Под кроватью нашёл чьи-то кожаные тапки без задников, оделся, поправил перевернувшуюся звезду на левой стороне груди, дающую +100 к харизме. Справа – потёр лысинку Владимира Ильича (ещё +50) и натянул сбрую плечевой кобуры с Маузером дающим + 200 к силе и поднимающим репутацию с фракцией НКВД до уровня превознесение. Вчера он мне очень пригодился в беседе с лживым управдомом, когда этот говна кусок увидел чей на нём автограф, он чуть ли не начал гадить кирпичиками. Хм-м, тоже мне, вомбат сталинского режима.
— Вобат-батяня, батяня-вомбат, летят кирпичи и жопы горят... — Напевая, только что придуманую песенку, вышел в гостиную. — Доброго всем дня! — Поприветствовал компанию, собравшуюся за большим круглым столом.
Тут щебетали румяные девчонки, улыбчивый Марк возился с разделочной доской, собираясь нарезать сервелат для бутербродов, а Фокин, сложив руки на груди, пристально наблюдал за тихушником Терещенко, который только что слямзил с тарелки кусочек сёмги и пытался незаметно сунуть его в рот.
— Откуда такое богатство? — Спросил у Алексея, после ответных пожеланий цвести и пахнуть. Услышав, что продукты доставили по просьбе Лаврентия Павловича, у Марка выпал нож из руки. — От товарища Берии?!
Я пожал плечами, мол ничего удивительного в этом нет, но у самого, внутри, заворочался червячок сомнения. С какого переляка?! С чего бы такой аттракцион невиданной щедрости, от этого жмота один единственный раз видел хорошее, когда тот притащил фруктов в больничку, и то, после того, как его подчинённые меня отдубасили в допросной. Что сейчас, откуда беду ждать?
— Василий, спускайся к мужикам, мы пока перекусим, я позвоню, когда будем выходить. — Фокин отослал Терещенко к остальной охране, расположившейся на первом этаже, в квартире бывшего управдома.
Ну, что сказать, такой стол только на большие праздники накрывают, будем считать, что это мне подарок от судьбы за испорченный новый год. Несмотря на весь сюрреализм происходящего после встречи со мной, девушки вели себя адекватно: шутили, вкушали деликатесы и заговаривали на опасные темы в присутствии Фокина. — А за этот самолёт Колю тоже наградят? — Спросила Валентина.
Да-да. Мне тоже интересно.
Наплевав на этикет, Фокин почесал затылок. — Такие вопросы не мне решать, но, вообще-то, это уже третий сбитый им самолёт, не считая того, что Николай захватил с фельдмаршалом.
Я скромно потупился под прожигающим взглядом Людмилы, ну да, вчера я об этом не упоминал, а тут ещё и Марк добавил. — Благодаря Колиному плану мы с партизанами целый аэродром на воздух подняли. Десятки самолётов взорвали. Он заранее закоп...
— Тихо. Тихо, товарищ Шалдин, эти подробности вы потом расскажете, давайте лучше поговорим о сегодняшнем дне, я предлагаю начать с похода в кинотеатр. Кто за?
Я посмотрел на капитана. — А разве Люде не надо работу? Ты же говорила, что тебе во вторую смену выходить.
Девушка покачала головой и её светленькие косички забавно затряслись. — Я попросила Алексея Владимировича и он позвонил нашему главврачу, чтобы Борис Васильевич дал мне отгул на сегодня, и Марк с Валечкой свободны. Пойдёмте в кино, ну пожалуйста, сто лет там не бывала.
