— Оставьте себе.

Брови юноши взлетели вверх. У него вообще было подвижное лицо, такого обжуливать — одно удовольствие.

— Я сворачиваю с дороги, мне он не понадобится.

Юноша кивнул задумчиво и молча убрал ярлык в рукав.

— Что ж, ваши иероглифы. Совершенно неудивительно, что вы их не узнали, они очень старые. Я даже не уверен, что прочту их верно. Вот этот означает, вероятнее всего, «процветание», если вы верно его изобразили. Это — «руина». Точнее, «нечто оставленное». А третий знак — одно из священных направлений в Акулском учении, ему тысяча лет, и мало осталось последователей. Это… северо-запад.

— Благодарю, — кивнул в свою очередь Шен.

Юноша слабо улыбнулся.

— Могу я знать имя своего благодетеля?

— Лю Сан из Лунцзы, — использовал Шен уже проверенную ложь.

— Я Ильян из Хункасэ, — склонил голову юноша. — А это моя ученица, Лин.

Дальнейший разговор не клеился. Ильян вновь погрузился в чтение, его ученица занялась своим рукоделием, а Шен наконец принялся за ужин. Когда стемнело окончательно, он через задний двор покинул трактир и без труда отыскал нужного лодочника. Таких на переправах всегда хватало: готовых за щедрую плату переправить желающих в нужное место в обход стражников и чиновников. За десять сунов — втрое дороже обычного — лодочник перевез Шена на западный берег и указал безопасную тропу. Уже к рассвету река Кым осталась далеко позади.

Ильян проснулся от боли. До рассвета было еще далеко, и над станцией стояла тишина, нарушаемая только шумом быстро текущей воды да скрипом такелажа. Кое-как поднявшись, Ильян добрался до своих сумок и принялся в них копаться, разыскивая лекарство. Оно не помогало исцелить болезнь, но могло на какое-то время унять мучительную боль.

— Наставник, я приготовлю лекарство! — Лин отодвинула его в сторону.

— Тише. Нечего всем об этом знать, — процедил Ильян сквозь зубы.

Лин поклонилась с виноватым видом и зашуршала мешочками с порошками. Растворенное в воде, лекарство уняло боль, вернув Ильяну способность дышать и мыслить. Сев на свой тюфяк, он достал ярлык и провел по вырезанным на дереве знакам. Эта безделушка может их защитить на еще одной или двух станциях, но потом болезнь возьмет свое и станет слишком заметна. И слишком — фатально — похожа на нынешний мор.

Нужно спешить.

Ильян поднялся и принялся торопливо одеваться.

— Наставник? — встревожилась Лин.

— Собирайся, только тихо. Мы уходим.

— Куда? — Лин огляделась беспомощно. Она прожила в Хункасэ всю свою жизнь и впервые выбралась за пределы города. И все здесь казалось ей опасным и страшным.

— Наймем лодку. Нам нужно торопиться, — Ильян затянул пояс потуже и закинул сумку на плечо. — Веди себя как можно тише.

Ильян предпочитал действовать по закону и соблюдать правила, это существенно упрощало жизнь. Но он никогда за эти правила не держался слепо. Немало пропутешествовав в ранней юности, Ильян изучил теневой мир рек и дорог, контрабандистов, разбойников, мошенников и узнавал их с полувзгляда. Например, человек, назвавшийся Лю Саном, был из мошенников, нет сомнений. Не плохой человек, но и не хороший. И среди лодочников, заходивших сегодня днем в таверну, было немало тех, кто нечист на руку и с радостью нарушит закон за соответствующую плату.

У сходен дремал стражник, охранявший то ли груз, то ли пассажиров, а то ли покой королевства: заболевших на лодке официально не обнаружили, но угроза мора никуда не делась. Палуба поскрипывала под ногами, стонали доски, протяжно подвывал такелаж. Стражник дремал, убаюканный этими звуками. Приложив палец к губам, Ильян указал влево. Носом баржа уткнулась в высокий берег, заросший ивняком, и там при известной ловкости можно было взобраться на обрывистый пригорок. В прежние времена это не составило бы труда. Теперь в теле гуляли отголоски боли, в глазах двоилось, а руки и ноги дрожали от слабости. И в итоге первой на берег, ловко цепляясь за ивовые ветки, выбралась Лин. Устроив пожитки подальше от края, она протянула обе руки и помогла ослабевшему Ильяну подтянуться. Взметнулась из ивняка перепуганная птица. Плеснула вода. Упав ничком на землю, не размыкая неловких объятий, лекарь и его ученица затаились.

Стражник, глубоко погруженный в дремоту, не шелохнулся.

Переведя дух, Ильян осторожно поднялся и потянул Лин за собой.

Лодочники облюбовали пять маленьких ветхих причалов в стороне от больших кораблей. Их здесь было не меньше трех дюжин и самой разной осадки, от утлых рыбацких суденышек до торговых ладей под треугольными парусами и с командой человека три-четыре. Такие корабли чаще всего и промышляли контрабандой. Капитана одного из подобных судов Ильян заприметил днем. Мужчина держался слишком нагло и уверенно для торговца, застигнутого в дороге непростой ситуацией.

На корабле еще не спали. Или, подумалось, уже. Выглядело все так, словно капитан готовится к погрузке, и свидетели ему не нужны. Когда Ильян поднялся по трапу, в шею ему ткнулся клинок. Лин, ойкнув, отступила.

Ильян не любил оружие. Оно заставляло нервничать.

— Проводите нас к капитану, будьте так любезны, — попросил он мягко.

— Убирайся, пока не расстался с головой, — ответили ему, — а твоя девка — с девичьей честью.

Лин снова ойкнула, на этот раз возмущенно.

— Я хочу увидеть капитана, — Ильян достал из рукава связку монет. — Отвезете нас к Сыли, получите больше.

— Что помешает нам снять деньги с твоего тела, мальчик? — капитан показался наконец из трюма.

— Я плачу за дорогу не деньгами, — покачал головой Ильян. — Я лекарь и могу сделать так, что проверяющие не найдут у твоей команды признаки болезни.

— Среди моих людей нет заболевших, — спокойно ответил капитан. — А появятся, попросту ссажу на берег. За борт его.

Меч контрабандист убрал, зато схватил Ильяна в охапку и потащил к борту. Сопротивляться лекарь не стал, наоборот, расслабился и, улучив момент, выскользнул из верхнего халата. Усилие было невелико, но в глазах теперь двоилось, и сердце колотилось, как после долгого бега. Кое-как Ильян перевел дух.

— Лекари останавливают не только тех, кто заражен мором. Думаешь, степная зараза их не встревожит? — и Ильян с самым выразительным видом тронул себя за кончик носа.

Глаза капитана сузились.

— И что ты можешь сделать, мальчишка?

— Что? Вылечить. Невелика задача. У меня с собой нужные травы. Но вы доставите меня и мою ученицу к монастырю Сыли в кратчайший срок.

Капитан посопротивлялся еще какое-то время, больше для вида, но наконец кивнул.

— По рукам, мальчик. Шесть яданов1 с тебя и еще четыре с девчонки.

Ильян смерил его задумчивым взглядом.

— По рукам. Деньги вы получите, когда прибудем на место. Если попытаетесь отнять силой — пожалеете.

Они попытались. На следующую же ночь заявились втроем в потайную каморку, где разместили свою живую контрабанду. Лин спала, свернувшись калачиком под одним из теплых халатов и спрятав нос в пушистую меховую оторочку. Ильян сидел у переборки, закрыв глаза, и слушал собственное сердцебиение, плеск волн, скрипы, издаваемые кораблем. Шаги.

Они вошли, сдвинув в сторону дверь. Двое направились к Лин, третий — к Ильяну. Мелькнула шпилька.

— Сука! — возопил несостоявшийся насильник.

Подскочив, Лин бросилась к Ильяну, готовая закрыть наставника своим худеньким телом. Пришлось отодвигать ее в сторону.

— На кончике шпильки яд. Он вас не убьет, конечно, но парализует. От бедер и…. — Ильян провел пальцем по воздуху. — Выше. Или ниже, как повезет. Противоядие поможет, только если его принять в ближайшие полчаса.

Больше их не беспокоили до конца путешествия, здраво рассудив, что у лекаря и его ученицы есть еще трюки в запасе.

К причалу возле Северного монастыря они прибыли четыре дня спустя.

Ильян выбрался наконец из трюма и вдохнул с наслаждением влажный воздух низин. Впереди возвышалась громада древнего монастыря, своей величиной вполне способная поспорить с горами Сыли. В арку, прорезанную в монастырских стенах, легко проплывали корабли с полной оснасткой. Заплатив оговоренную ранее сумму, Ильян и Лин выбрались на влажный, скользкий причал.