Знала ли Кэролайн, что, на самом деле, не очень-то мисс Ребекка тяжело переживала потерю брата. Ее более всего злило, что мистер Майклсон умер, но завещания на его имущество не осталось. Теперь она была вынуждена тягаться на суде за его стекольный заводик с деловым партнером брата и каким-то там еще родственником по линии отца, который Клауса видел всего-то один раз, но очень нуждался в деньгах, так как он все свои спустил во Франции в борделе и карточном клубе. В сущности, никому не было до мистера Майклсона никакого дела. Никто и не желал помнить, что он все время помогал всем родственникам, если были финансовые трудности, он один объезжал родню на праздники, оставив свои дела, при этом он ни от кого не требовал ничего взамен. Он всегда тихо вздыхал, поднимая игривые брови, и с улыбкой говорил: «Ну, родня – она и есть родня. Мы друг без друга никуда!»

Та мимолетная минута вспыхнувшей внутри нее жизненной силы угасла. Теперь, вероятно, на совсем. Кэтрин хотелось рыдать и метаться: с самого ее приезда главной ее радостью сделалось возвращение к прежней жизни сестры, но теперь, когда все ниточки извне оборвались, Кэролайн сломалась окончательно, и миссис Сальваторе поняла, что не может быть спокойна и сама.

После 12-ти часов, Полетаевы собрались домой к праздничному ужину. До чего всем было с морозца приятно очутиться в теплом доме на мягком ковре, где бегала суетливая Марфа, раскладывая столовые приборы и разнося горячее.

- Василий Николаевич! Там гость пришел! – в спешке крикнула молодая служанка.

- Так пусть войдет, – Ответил граф, жуя салат.

В дверях показалась статная фигура Деймона. Меховая шапка его была припорошена снегом, а лицо красное от холода и уставшее. Лишь глаза лихорадочно и взволнованно смотрели на жену, застывшую с ложечкой у рта сына. Сидящие за столом также замерли в изумлении. Каждый про себя ожидал уже невероятного скандала, или криков, или упреков. Исход был ясен каждому.

Но Деймон молча снял пальто, отдал его прислуге, затем как-то обессилено подошел Кэтрин, почти упал рядом со стулом и положил голову на ее колени. Кэтрин даже не знала, как себя вести. Ей больно стало и невыносимо. Она погладила волосы мужа и поцеловала его в висок.

Комментарий к 13 Глава. «Что такое правда и счастье?»

* Здесь в имени Дэнис ударение падает на “и”.

========== 14 Глава. «Одиночество мистера Сальваторе» ==========

Два мучительных дня прошли, но третий не стал менее тяжелым: Елена рассказала о письме Кэтрин (то, которое она сама же и написала). Гордон Гилберт был в такой ярости, в какой до этого его еще не видели даже домочадцы: душка мистер Гилберт сломал кофейный столик и заревел, словно медведь, так, что служанка, несущая поднос с обедом, опрокинула его, войдя в гостиную.

Сначала Деймона охватила паника, чувства его пришли во взволнованность, но вскоре стихли: он обыскал весь Нью-Йорк, но поиски эти были бесплодны, они ни к чему не привели. Деймон теперь целыми днями ходил по своему кабинету, занимаясь какими-то непонятными делами, которые могли отвлечь его мысли. Он во всем винил себя: «Я, наверное, неправильно ее любил. Я должен был дать ей больше свободы, она так всегда к ней стремилась. А, может, вообще не стоило жениться на ней, ведь Кэтрин никогда не хотела выходить замуж? Я люблю ее, но ничего не могу сделать. Почему же она сбежала, когда все было так хорошо?» Деймону не хотелось злиться на жену, и внутри него то все сладко вздрагивало при воспоминаниях о прошлых счастливых днях, то замирало, когда он вспоминал моменты, в которые хотел убить себя за глупость.

В октябре в поместье Сальваторе приехала знакомая Деймона из университета. Ей хотелось узнать, как поживает ее приятель, почему он давно не приезжал, чтоб посещать лекции, а практически перешел на заочное получение образования. Они не были так уж близки и не часто общались, но всегда уважали друг друга и приходили на помощь. Оба были лучшими студентами своего университета. Ее звали Элизабет, у нее были огненно-рыжие волосы и зеленые глаза: она была очень хорошенькой.

Когда она приехала в дом Сальваторе, Марта сразу проводила девушку в гостиную.

- Господин Джузеппе Сальваторе уехал по делам, а Деймон сейчас дома.

- Но где же он?

- Так вот он, здесь! – служанка указала на диван, стоящий в гостиной.

- Благодарю.

Марта вышла в коридор. Элизабет почти неловко потеребила ручки своего кисета, глядя в сторону Деймона. Она подошла к своему приятелю, шелестя подолом. Деймон был одет по-домашнему, рубашка его была почти расстегнута, а вид в целом был усталым и апатичным, что было непривычно в нем для подруги, он сидел, подперев рукой висок, читая учебное пособие.

- Здравствуй, – шепнула она.

- Элизабет? Боже, вот это визит! – он вскочил с дивана, чтобы поприветствовать подругу. – Ты прости, что я вот так по-домашнему: не ожидал гостей, – Деймон спешно начал оправлять ворот рубашки. – Как добралась да с какими судьбами? – приветливо начал он.

- Добралась хорошо, спасибо. Как ты здесь поживаешь? Тебя так давно не было у нас. Все скучают, особенно декан сам не свой: тоскует, говорит, что он даже был бы не так расстроен, если бы от него жена с любовником сбежала.

Оба засмеялись, ведь им так приятно было погрузиться в воспоминания о былых днях студенческой жизни, забыв неприятности и быт.

- Он в своем репертуаре. Я ведь всегда думал, что вроде бы умный и талантливый преподаватель, но он безумец, ей богу! – весело ответил Деймон, пытаясь уйти от разговора о себе и своих делах.

- Так как же ты?

- Если ты хочешь правду, то ужасно, а если нет, то все идет своим чередом, как сказал бы наш скучный Стэн с факультета химии и биологии.

- Отчего же ужасно? Ты ведь женился на красавице Кэтрин Гилберт! Поверить не могу, что она дала тебе свое согласие, – всплеснула руками Элизабет.

- Хм… – Деймон опустил голову, задумавшись, – но дело в том, что его дал ее отец, а не она. В семье Гилбертов с финансами дела обстояли не очень-то хорошо, а тут я нарисовался со своим предложением…

Он вдруг замолчал в страхе. Деймон не хотел говорить об этом человеку, с которым не был столь близок, но ему было странно, что он будто подсознательно ее выбрал, чтобы открыться, все его существо словно ждало этого момента.

- Прости, что говорю с тобой о делах семьи моей жены, мне неловко, я не должен был, – он вскочил с дивана и направился наверх, – прости. Я попрошу, чтоб тебе показали твою комнату и приготовили обед.

Деймон скрылся наверху в своей комнате. Элизабет осталась неподвижно сидеть на том же месте. Ей было горько за своего друга. Она не могла понять, как этот живой молодой человек сейчас стал почти неподвижен и очень печален.

Вечером за ужином Деймон наигранно улыбался и преимущественно пил. Он говорил громкие разгоряченные тосты не к месту, словно в бреду, отчего домашние смотрели на него удивленными глазами. В конце вечера он резко встал и громко огласил: «Я на бал!» Сидящие за столом негодующе переглянулись и посмотрели на него.

- Деймон, что ты такое говоришь? Вот же глупый, какой тебе бал, когда ты пьян? – спросила обеспокоенно Елена, кладя столовые приборы.

- Не нужно волноваться, милая Елена! Я так счастлив сегодня, не могу даже понять, отчего ж мне раньше не было так хорошо и свободно, как сегодня.

- Боже, остановите же его кто-нибудь! – жалобно взмолилась Елена, потому что из-за своего положения переживала вдвойне.

Но пока Стефан сообразил, что должен был бежать за братом, тот уже успел скрыться в дверях, Элизабет бросилась следом. Когда Стефан выбежал на улицу, экипаж с Деймоном уже отъехал, а запрягать новый нужно около часа, потому что коляска сломалось, да и не хотелось ему столь поздно поднимать извозчика, чтобы тот отвез его куда-либо.

Деймон вдруг почувствовал зло на жену, голова его была в плену лихорадочного забытья, бурбон и вино ударили в нее. «Это все ты со мной сделала, вечно хихикающая ведьма! Это ты все сделала со мной!» – ругал он про себя Кэтрин, хотя за каждое слово был готов ударить себя по лицу, Деймону было приятно его нравственное падение.