Клаус скривил брови: он моментально понял, что в Коле происходит какой-то эмоциональный диссонанс. А в этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла Бонни.

- Я же сказал, что позвоню, – почти раздражаясь, бросил ей Кол.

- Эй, ты чего совсем рассудка лишился?! – крикнул ему Никлаус. – Почему ты так разговариваешь со своей девушкой?

Кол развернулся и быстро ушёл в свою комнату. Клаус же вышел на улицу, так как Бонни не желала входить. Она, смущаясь, всё ему рассказала.

- Если он меня не любит и не хочет этого ребёнка, я просто хочу хотя бы с ним поговорить. Узнать, может, он просто напуган, я ведь не давлю на него. И если он не хочет, я не буду вешать на него ответственность.

- Эй, тш, – Клаус погладил Бонни по плечам, – зайди, пожалуйста, в дом, садись за стол. Я сам с ним сейчас поговорю, меня он точно станет слушать.

Клаус тихо зашёл в комнату Кола: брат сидел за компьютерным столом, обхватив руками голову. Ник взял стоящий в углу резиновый шар для гимнастики и стал перебирать его в руках, украдкой поглядывая на Кола. Он обеспечил брату тишину в своём присутствии, чтобы тот приготовился к разговору. Разумеется, это, как обычно, сработало.

- Ну, говори уже, – беспомощно протянул Кол.

- Я знаю, что ты напуган. Я понимаю, ты чувствуешь себя ещё отчасти мальчишкой, но поверь: жизнь часто балует взрослых детей «взрослыми сюрпризами». Раз уж ты ведёшь себя, как большой мальчик – занимаешься сексом с девочками… не предохраняясь… – он театрально повёл глаза в сторону, – значит будь готов к чему угодно.

- Я знаю. Нет, ты не думай обо мне плохо, я правда влюблён в неё. Просто всё так навалилось. Я сейчас повёл себя, как осёл. У меня был важный матч, и она пришла…

- Я понимаю. Но ты должен держать себя в руках. У меня сейчас аж сердце сжалось, когда она сказала, что ничего не будет от тебя требовать, раз ты её не любишь.

- Она так сказала?! – испуганно перебил его Кол.

- Побудь сейчас с ней, а потом решай, что делать с этим знанием дальше.

Клаус закончил на этом и вышел. Кол остался наедине со своим страхом и стыдом. Ему хотелось плакать: по-мальчишески – смущённо и злясь на себя. Через пять минут он спустился к Бонни и позвал девушку к себе. Пара ушла, взявшись за руки.

- Какой ты у меня взрослый стал, – выдохнула Эстер, успокаиваясь и приходя в себя от шока, – такие серьёзные вопросы за несколько минут решаешь! – она вдруг засмеялась своим немолодым, чуть гогочущим смехом, который подхватили домочадцы.

Комментарий к 21 Глава. «Момент счастья»

* рерайтинг - переписывание чужого текста своими словами. Специалистов по лексическому изменению оригинальных текстов называют рерайтерами. Рерайтинг используется для того, чтобы изменить входящий текст до уровня оригинального текста. Услуга востребована в условиях лавинообразного наполнения Интернета всё новыми сайтами и наполнения контентом уже имеющихся сайтов. Рерайтеры предлагают свои услуги с помощью специализированных бирж статей.

========== 22 Глава. «А помнишь?..» (заключительная) ==========

В квартире было пусто, тихо. Только настенные часы устало отмеряли секунды. На столе стоял ноутбук, залитый виски, рядом бутылка крепкого алкоголя и пепельница, до краёв наполненная мокрым табачным пеплом. Какой сегодня был день? Он давно потерял счёт времени… Ах, да, злополучный роман! Надо избавиться от него. Хотя бы здесь и сейчас, чтобы и намёка о нём не было в доме… Кэролайн ушла, наверное, пару месяцев назад, а три недели назад он последний раз говорил по телефону с Колом, значит прошло около двух недель с того вечера, как он проиграл в казино огромную сумму денег. Как это вообще вышло? Его ведь никогда не влекло к азартным играм. Будь неладен этот алкоголь… Но надо не забыть про роман. Он здесь, в памяти ноутбука. Открыть папку на рабочем столе, удалить документ. Всё. Здесь его тоже больше нет. Теперь его можно найти лишь в чьей-нибудь домашней библиотеке, у того, кто успел приобрести книгу на презентации – её судьба дальше не продвинулась… Эта книга разрушила его карьеру, его отношения, его жизнь.

***

Окончив третий курс в университете, Клаус и Кэролайн решили вступить в брак. Они поженились накануне 23-летия Никлауса, поэтому свадьбу гуляли несколько дней в тесном кругу ближайших родственников и нескольких друзей.

Когда Кэролайн сидела в салоне кабриолета, обнимая засыпающего новоявленного супруга, наслаждаясь свежим ветром, колыхающим её свадебные бриллиантовые серьги, она поняла, кем хочет быть в этой жизни. «Не хочу, чтобы моя свадьба кончалась!.. Никогда… Чёрт возьми, точно! Я буду устраивать её так часто, как будет возможность. И вдобавок буду получать за это деньги».

Выйдя замуж, миссис Майклсон не смогла более работать и учиться так, как раньше. Она нашла ту самую «свою» деятельность, в русло которой она могла направить энергию и силы, что извечно рвались на свободу. Кэролайн на последнем курсе редко появлялась на занятиях, приходила в основном на экзамены и тесты. Она стала организатором свадеб. За плечами у неё был колоссальный опыт, обретённый за время труда на множестве прошлых работ. Кэролайн чувствовала себя счастливой и состоявшейся женщиной, женой талантливого и успешного человека.

Окончив университет, Клаус достиг настоящего пика популярности. Его мнение пользовалось авторитетом в СМИ. Клауса стали часто приглашать на телевидение, предлагать колонки в именитых журналах. Цитаты из его книг и статей стали новым модным веянием в интернете – ему верили, им восхищались.

Круг делового общения мистера Майклсона также изменился. Он часто встречался с представителями науки, богатейшими людьми США, политиками. На самом деле, все эти люди держались с ним дружелюбно и радушно лишь потому, что боялись. Боялись его острого разоблачительного слова на бумаге, боялись его неодобрения, которым бы этот молодой человек непременно поделился с простым читателем. В связи с этим Клаус почувствовал силу и уверенность. Он забыл, что не всесилен.

Так случилось, что на одной закрытой вечеринке ему «посчастливилось» держать над унитазом голову пьяной жены одного влиятельного министра. Сама не ведая, что говорит, преисполненная благодарности к Клаусу и обиды на супруга, она выдала пару грязных секретов, касающихся её мужа и его друга – сенатора. Дела эти были связаны с торговлей наркотиками.

После этого разговора Клаус не спал всю ночь, поминутно тряся за плечо сонную Кэролайн и изливая ей своё негодование.

- Брось, это не твоё дело, Ник. Эти политики всегда на публики святые, а у самих руки в крови и кокаине. Нашёл, о чём так взволнованно говорить, будто открытие сделал какое-то! – она смиренно ухмыльнулась, взбила рукой подушку и уткнулась в неё щекой.

- Я не удивлён, Кэр, ничуть. Просто я всегда говорил об этом, писал, но теперь столкнулся с этим в непосредственной близости…

- Спи уже.

«Она и не станет слушать моей болтовни. Она дома, в тепле и безопасности, она думает, что все эти вещи далеко от неё, что они её не касаются… Так думает почти каждая живая душа в нашем мире. Никто не хочет ничего с этим делать. Но я чувствую, что смогу, я верю в это. Меня любят, меня станут слушать, мне поверят. У меня есть силы, и, надеюсь, смелости также хватит».

Супруги Майклсоны сидели в кафе под открытым небом. Стоял погожий апрельский день 2012 года. Клаус рассказывал Кэролайн о своей грандиозной идее – книге о политическом деятеле. В этом романе он бы ни в коем случае не давал прямых ссылок на сенатора Вильямса, о котором собирался писать, лишь намёки, но самое главное, он собирался в этом романе пролить свет на все грязные дела сенатора.

- Ты сбрендил, – Кэролайн потёрла двумя пальцами переносицу и откинулась на спинку стула. – Ты хоть понимаешь, что если тебя раскроют, то закопают живьём?

- Понимаю, – самонадеянно отозвался Ник. – Но я в себе уверен, как никогда. Кэр, ты ведь знаешь, чего я сумел достичь всего за четыре года своей жизни. Некоторым юношам такое лишь снится в самых сумасшедших снах, а у меня уже есть то, о чём я мечтал. Но что очень важно, у меня есть «своё слово», этому слову верят, этому слову подражают и разбирают по крупицам, пытаясь проникнуть в моё сознание.