- Обожаю этого художника именно за то, что его работы всегда и у всех вызывают самые личные, самые откровенные воспоминания, – мягко сказал Мистер Л., выведя юношу из внезапного транса.

- А, эм… красивая картина! – буркнул Клаус, засунув руки в карманы брюк, и своим смущённым видом вызвал улыбку у собеседника.

- И кто эта чертовка: страстная одержимость? Мимолётное увлечение или первая любовь?

- Это вас не касается.

- Значит настоящая любовь. А всего остального я касался и не раз, причём с огромным удовольствием, – он нагловато скривил брови.

- Вы не бывали влюблены? – с истинным удивлением изрёк Клаус.

- Я не это имел в виду.

- А что тогда?

- Тебя это не касается, – передразнил он своего подопечного.

- Вот и славно, – улыбнулся Ник.

- Нам обоим необходима встряска, – сказал Мистер Л. после минутного молчания. – Я просто обожаю одно заведение здесь неподалёку и надеюсь, ты составишь мне сегодня вечером компанию.

- Что за «одно заведение» такое? – полюбопытствовал Никлаус, резко повернувшись к окну и приоткрыв рот, уставившись на проезжую часть.

- О, заведение весьма интересное! – ответил господин Л. довольным тоном.

***

А заведением этим был банально стриптиз-клуб, но, разумеется, очень элитный и дорогой, на какой мог позариться такой, как наставник Клауса.

Молодой человек для себя уже составил общую картину Мистера Л.: он рисовался ему эдаким пофигистом, сластолюбцем, властным, остроумным трудоголиком, заботящимся при этом о своём здоровье, который плюёт на все остальные жизненные ценности и ничуть от этого не страдает. С виду так оно и было. Он даже часто казался юноше не человеком, а предметом, хотя и весьма необычным и интересным, потому что Клаус никак не мог представить, что у этого мужчины может быть семья, какие-то увлечения и страсти. Он не мог представить Мистера Л. грустным, отчаявшимся или гневным: на виду была лишь усмешливая маска (конечно, очень многогранная, но всё же только усмешливая), предпринимательский лоск и чудаковато-импозантные замашки и жесты.

Переступив порог клуба, Никлаус понял, как давно он не желал женщин. Весь его разум был поглощён одной лишь мисс Форбс, будь он погружён в удовольствие с ней или зол на девушку. Сейчас же он жадно любовался голыми женскими телами, мелькавшими тут и там красивыми лицами. Запертый, а сейчас отпущенный на волю, Клаус был готов потрогать всех этих девушек, не стыдясь перед самим собой своих пошлых мыслей и желаний.

Ник много пил текилы и абсента, в пьяном бреду он поглаживал какую-то красавицу, восседавшую у него на коленях, которая ласкала парня и кусала мочку его уха, шепча какие-то «профессиональные» непристойности. Клаус на секунду почувствовал стыд перед своей любовью к Кэролайн, ему думалось, что сейчас он откроет глаза, и ему будет мерещиться любимая девушка вместо роскошной развратницы. Но Ник открывал глаза, а Кэролайн рядом не было, на его коленях сидела всё та же танцовщица, и через минуту любимая Кэр была выброшена из головы в пользу ночного приключения.

========== 15 Глава. «Противоборство» ==========

Мистер Л. в данный момент не торопился с изданием книги Никлауса, он оставил её себе для дальнейшего редактирования. Ко всему прочему нужно было подготовить «почву», наладить связи с художественными оформителями и другими контактными лицами, которые вступают в дело, когда книга готовиться основательно выйти в свет.

Жизнь на месте не стоит, даже если нам кажется, что она проходит мимо нас. Через неделю после знаменательного вечера в клубе Клаус познакомился со своей девушкой. Её звали Хлоя, она была студенткой экономического факультета, куда попала благодаря связям отца, который, к слову, не был уж очень богат, но имел достойную работу и приличные сбережения. Их роман завязался стремительно и бурно, в основном инициатором выступала Хлоя, будучи девушкой вёрткой и энергичной по жизни, но при этих качествах она была ещё и очень романтична, чего Клаусу всегда не хватало рядом с Кэролайн. Но, невзирая на всё вышеперечисленное, Ник всё-таки обманывал себя каждый день и час, потому что любимая девушка продолжала жить в его подсознании, желал того юноша или нет. Отсюда Клаус никак не мог объяснить себе часто возникающее у него ощущение себя богачом, привыкшим есть только золотой ложкой, но которого вдруг заставляют пользоваться алюминиевой.

- Ну-ка вставай! – скомандовала Хлоя, вырывая подушку из-под головы своего парня.

- Сумасшедшая женщина! – промямлил Клаус, закрывая ладонью лицо от утреннего солнечного света, расплескавшегося по комнате. – Дай мне ещё десять минут…

- Ты это говорил час назад, а теперь поднимайся: ты обещал, что мы пойдём сегодня в кино. Сам же, как девка, скулил вчера: «У нас два месяца отношений, надо куда-нибудь выбраться».

-Ой-ой, то они обижаются, что мы – парни, не помним дня рождения их десятиюродной тётушки, а чуть что - «ты, как девка»! – смеялся Ник, накрываясь с головой одеялом.

- Это что провокация? – засмеялась Хлоя в ответ и тоже забралась под одеяло.

Сквозь тонкую полоску над головой Клауса проникал свет, и Хлоя невольно залюбовалась своим парнем, ей даже в шутку показалось, что его отливающие золотом кудри – это самое красивое, что в нём есть. «И опять это ужасное, щемящее чувство…» – с нахлынувшей ниоткуда грустью подумал Ник, приложив ладонь к щеке своей девушки, но в следующую секунду забыл целиком эту внезапную мысль, когда Хлоя нежно поцеловала его.

- Хорошо-хорошо, я встаю, – сдался Майклсон.

- Я тебе кофе сварю, – и она, взъерошив копну своих тёмно-каштановых волос, весело отправилась на кухню.

Клаус повернул голову в сторону окна, откуда беспощадно лился утренний торжественный свет, и прищурился. «Как я люблю это февральское солнце! – подумал он, – оно напоминает, что ещё чуть-чуть, и придёт весна, придёт душевное обновление».

Клаус в эту зиму творчески не бездельничал, чтоб не терзать себя ожиданиями: молодой человек много писал. Он начал своё новое произведение, как он сам себе говорил, не всерьёз, потому что это больше походило на его размышление о характере Мистера Л. – второго самого непонятного человека после Кэролайн. Там он описывал то, что подмечал за своим наставником, пытался понять мотивы его поступков, но это всё было облачено в художественную форму, и Ник там назвал господина Л. вымышленным именем Лиам, хотя сам считал, что ему оно вовсе не идёт.

***

Молодые люди шли из кинотеатра, держась за руки и бурно обсуждая посмотренный фильм. Хлоя ела мороженое, которое иногда прикладывала к губам Ника, чтобы тот сделал ещё и ещё кусочек. Молодого человека охватывало приятное чувство жизненной устроенности, несмотря на то, что денег было мало; он чувствовал, что они вскоре появятся, как само собой разумеющееся, потому что он приложил достаточно усилий, да и личное счастье не выдвигало мысли о деньгах на первый план.

Проходя по улице, где находился ресторан Роберта Смита, Клаус замедлил шаг, обратив взор на противоположную сторону улицы, где копошились рабочие, водружая поверх козырька первого этажа дома вывеску. Помещение, у которого возились рабочие, долго пустовало, оттуда съехал год назад суши-бар, поэтому мысль о возможной новой конкуренции для ресторана Смита вызвала в Никлаусе некоторое волнение.

- Интересно, что это они там собрались открывать? – хмуря брови, проговорил он.

- Это так любопытно? – усмехнулась Хлоя, – может, ресторан или забегаловку с фастфудом.

- Это-то как раз очень любопытно! – утвердительно ответил Ник, разведя руки в стороны. – Здесь, как правило, не открывают ничего, кроме кафе и ресторанов, поэтому я беспокоюсь, что у нас появится серьёзная конкуренция, и я лишусь не только части премии, но и личного покоя в лице беснующего боса.

- Перестань ты, я, конечно, понимаю, что ты у меня ко всему неравнодушен, но это мелочи, потому что ты скоро всё равно пойдёшь другим путём, а это место будешь вспоминать, как начало подъёма со дна жизни, – девушка легонько ласково потрясла обеими руками его за плечо.