― Я об этом и мечтать не мог. Даже когда мы договорились заняться сексом: этот момент просто приближался, но как будто никогда не должен был наступить. А теперь я вдруг голый в твоей постели и ни черта не понимаю, что происходит…
― Я вообще-то хотела, чтобы тебе было настолько хорошо. Чтобы ты себя не сдерживал, — добавила она серьёзно.
― Ладно, хватит болтать! ― оживился он и навис над ней, плутовато улыбаясь.
Его ладонь мягко легла меж её ног, осторожно раскрывая и поглаживая увлажнившуюся кожу, отчего Мари нетерпеливо выгнулась. Прикосновение постепенно становилось ритмичнее и быстрее: не торопился, не напирал. Будучи когда-то машиной, Коннор прекрасно понимал, как устроено и откликается человеческое тело. Тихо постанывая, Мари прижала его руку крепче и стиснула зубы. Он весь отдавался ей, отдавался ласке, которую дарил, и она с благодарностью отдавала столько же в ответ. Ей больше не хотелось медлить, и Мари двинулась навстречу, принимая его в себя с нежностью и опьяняющим задором. Она никого так не хотела, как его. Над их сплетёнными телами оберегающе сомкнулась ночная тьма, и сквозь неё пролетели выстрелы багрово-голубого неонового света ― давнего жильца этой спальни.
Обоим было мало и хотелось всё быстрее. Всё отчаяннее. Глубже и сильнее. Да что угодно! Лишь бы только ближе. Лишь бы быть откровенными и уязвимыми. Они могли себе это позволить рядом друг с другом без тени страха и сомнений. Когда Коннор прислонился к спинке кровати и Мари забралась на него сверху, она закричала его по имени. Наконец-то она могла. Могла звать его, и из пустоты ей не ответил бы чужой голос. Красный неоновый луч рассёк лицо Коннора и слился с мерцающим на его виске кружком, точно так же пламенеющим багряным светом.
Комментарий к Часть XVI
Вбрасываю и убегаю! :D
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3604
Группа автора: https://vk.com/public24123540
Чудесная иллюстрация от беты: https://vk.com/wall-97391212_901
========== Часть XVII ==========
Солнечный свет плясал на подрагивающих ресницах, перебирал отливающие медью пряди, струился сквозь кружево штор. Он разбудил Коннора, и тот нехотя поднялся с подушек, принявшись оглядываться по сторонам. Умиротворение и счастье. Комната была пуста, но пустота не вселяла чувства одиночества — лишь покой и предвкушение. Из окна пряно пахло последождевой свежестью минувшей ночи, небо было ясным и чуть окутанным розоватой облачной дымкой. Взглянув в противоположный угол спальни, Коннор заметил, что его одежда была аккуратно сложена на кресле. Вспомнил, как во тьме сбрасывал её куда попало, и картинки произошедшего захлестнули его упоительной дрожью. Выбрался из постели, прошёлся до кресла, чтобы взять оставленное там же большое махровое полотенце, и увидел своё отражение в зеркале. Он долго вглядывался в собственные черты, контуры тела, подбирая в уме десятки слов, и остановился на единственном ― «любовник». Коннор ни разу так не думал о себе. Он был напарником, другом, сыном, детективом, эффективной машиной. И никогда чьим-то возлюбленным, кем-то, кого желают.
Приняв душ и одевшись, спустился вниз, на ходу взъерошивая ещё немного влажные волосы. В гостиной никого не было, и Коннор бесшумно дошёл до кухни. Это место выглядело иначе, чем вчера, стряхнуло с себя произнесённые вслух печали и сомнения. Мари стояла у раковины, пристально смотря в узкое кухонное окошко, на торжественно распростёртые объятия утреннего солнца, и с радостным вздохом обняла себя за плечи, едва слышно шепча: «Как хорошо! Боже, до чего же хорошо…» ― склонила набок голову и стала легонько покачиваться на месте. Коннор ощутил укол стыда за то, что отобрал у неё момент, в который никому не положено было вторгаться, но ничего не мог сделать с приятным гаденьким чувством собственного триумфа: «Она говорит о нашей ночи. Она счастлива, что мы были близки. Что с ней был я…» ― и его сердце зашлось неуёмным ритмом. Мари почувствовала чужое присутствие и испуганно обернулась, придав своему лицу нарочитую отстранённость:
― Привет! ― буркнула она, приглаживая одной рукой спутанные кончики прядей. ― Ты уже оделся? ― Мари вдруг подумалось, что этот вопрос прозвучал нелепо и как будто с сожалением. Её щёки вспыхнули. ― В смысле, ты одет. Боже… ― Смущённо прикрыла ладошкой глаза. ― Я имела в виду, что ты уже уходишь. ― Она повела рукой в его сторону.
Коннор пытался не засмеяться, и на его губах заиграла хитроватая улыбка.
― Как ни прискорбно, я одет, да. ― Он оправил ворот пиджака. ― Собирался на службу, но потом немного поразмышлял, позвонил Хэнку и взял отгул. Три отгула. За время моей работы их накопилось достаточно, пока я месяцами пахал без выходных. ― В несколько шагов очутился подле Мари, заключив в ладони её лицо, и принялся покрывать его короткими поцелуями. ― Поэтому, насколько долго захочешь, я твой. Всё что угодно. ― И склонился к её губам.
― Погоди минуточку! ― Она притормозила его натиск, упёршись пальцами в ткань рубашки на животе. ― Не хочу сбивать градус твоей эйфории, но должна сказать, что, несмотря на то, что я поняла причины совершённых тобой поступков и готова принять со всем андроидским багажом, не уверена, что готова простить тебя, ― она говорила твёрдо и пыталась унять трепет в теле, чтобы Коннор правильно услышал её. ― Пока не готова. Я всё ещё злюсь, и мне нужно время, чтобы многое обдумать…
― Ну, раз злишься вот так, тогда можем вообще не мириться! ― Он засмеялся и нетерпеливо сгрёб её в охапку, прильнув к горячей шее.
― Коннор, чёрт побери! ― на выдохе промямлила Мари, осознавая, как неестественно и лживо она звучит. Её бросало в жар от его непривычной игривой настойчивости, от ещё не успевших набить оскомину поцелуев. ― Я говорю серьёзно. ― Жалкая попытка реабилитироваться: она не сопротивлялась, лишь обняла его в ответ одной рукой.
― Как же ты там говорила?.. Точно! «Андроиды ― исполнительные болванчики»: что ж, мисс Эванс, я к вашим услугам. Как прикажете, так и приласкаю вас.
«Что за дурацкая игра? Откуда в нём это вообще? Раньше не замечала за ним столько беззаботной самоиронии… И пусть мне хочется, чтобы он остался, ему следует уехать. Нам нужно подумать обо всём в одиночку».
― Раз так, тебе лучше уйти. Дверь сам найдёшь, ― с фальшивой холодностью процедила Мари.
― Только если это действительно то, чего ты хочешь… ― остановившись, прямо ответил Коннор, и огонь в его глазах потускнел.
«Как я могу сказать, что не хочу нашей близости?» ― Мари замолчала, лихорадочно очерчивая взглядом его лицо. Обволакивающая тишина дома умоляла её сдаться, уверяя, что она впустую потратит время, если прогонит его. Одна за другой истлевали возможности настоять на своём. «Так надо» выло и изнывало в плену у тягучего и сладкого «Хочу так». Безвольные пальцы потянулись к пряжке на его ремне, лязгнули молнией и высвободили отвердевающую плоть, принявшись работать над ней с усердием и прилежностью. Коннор отрывисто и шумно задышал, легонько сдавив в блаженстве её плечи.
― Я соврала, RK800, ― произнесла она, лукаво облизнула губы и добавила смущённо и тихо: ― хочу, чтобы ты трахнул меня.
«Трахнул меня? Боже, я прямо так и сказала? Вот этим вот своим ртом?.. Дебильная игра! Небось, выгляжу и звучу как идиотка!» ― убеждала себя Мари, не веря, что её действительно начинало забавлять происходящее. Она вовсе забыла о подготовленной важной речи, почему им стоит побыть раздельно какое-то время, когда Коннор подхватил её на руки и отнёс на диван в гостиной, а затем, хорошенько приласкав, с жаром взял. Крепко обхватив ногами его торс, Мари всё ускоряла темп встречными движениями и умоляла дать ей ещё. Они кончили стремительно и громко, под сонную музыку пробуждающегося города, охваченные буйством солнечного света, ворвавшегося в окна.
Через четверть часа вместе завтракали в обеденной, перекидываясь неловкими взглядами и улыбками. Коннор лишь сейчас сконцентрировался на рубашке, что была на Мари ― та самая, в которой она уехала после первой ночи в его доме: ткань изрядно полиняла, на локтях нашиты заплатки, края воротника ободраны — она чудом «пережила» девять лет активной но́ски.
