«Этот ребёнок будет сделан в пробирке. Знаю, звучит так себе, но естественным путём ничего не выйдет… Сама процедура весьма схожа с обычным ЭКО¹{?}[Экстракорпоральное оплодотворение. Вспомогательная репродуктивная технология, чаще всего используемая в случае бесплодия. Синонимы: «оплодотворение в пробирке», «оплодотворение in vitro», «искусственное оплодотворение».]. Эмбрион только, естественно, будет создан способом, отличным от стандартного оплодотворения в чашке. На основе сотни исследований и десятков проведённых опытов, мы установили, что для матери вынашивание такого плода не грозит серьёзными дополнительными рисками. Токсикозы, правда, могут быть сильными. Но в целом возможность отторжения не выше, чем в условиях ЭКО», ― рассказывал всё без утайки. Майкл не воспринимал своих друзей как подопытных животных и боялся воплощения своих разработок даже больше, чем они.

Решительнее всех была настроена Мари. Она ещё до брака успела свыкнуться с мыслью, что у них не будет собственных детей, и вовсе не переживала по этому поводу. Но стоило лишь забрезжить той самой крохотной возможности, что её ребёнок будет похож и на Коннора, Мари ухватилась за неё и не отпускала.

«Ваш сын ― настоящее чудо! ― с теплотой вздыхала Кларисса, укачивая на руках новорождённого внука. ― Мне кажется, будет преступлением назвать его банально. Ты ведь и сама до сих пор мучаешься из-за своего имени, Мими… Поэтому никаких Джонов и Томов! У нас этого добра навалом, как тех же Эриков в скандинавских странах: у них там, наверное, каждого второго так зовут», ― протараторила она. Но шли дни, и обдуваемый северными ветрами Эрик невольно застрял в головах Коннора и Мари. Тот самый ― который «каждый второй в скандинавских странах»…

― Что с ногами? ― Развернувшись в кресле, Коннор кивнул на ссадины с запёкшейся кровью.

― Да ерунда. ― Эрик шмыгнул испачканным грязью носом и утёр его манжетой куртки. ― Поспорил там с одним придурком, что я уделаю его. Взяли доски, двинули всей толпой к заброшкам…

― Хорошо, что физиономии друг другу чистить не стали. ― Коннор достал из выдвижного ящика стола аптечку и смочил дезинфицирующим раствором ватный диск.

― Ну… мы хотели. Потом передумали. На досках круче.

― Держи, обработай раны. ― Он протянул сыну ватный диск. ― Из-за чего хоть поспорили?

― Он назвал меня уродом из пробирки. Говнюк! ― Эрик шикнул на лекарство, защипавшее рану. ― Я ответил, что у меня хотя бы оправдание есть, раз я из пробирки, а вот его таким уродом по-нормальному сделали. ― И с удовлетворением заметил на губах отца улыбку одобрения.

― Ты его уделал?

― Ага.

― Молодец. Только имей в виду, что заброшенные здания ― крайне опасная зона. Вам повезло, что вы колени разбили, а не шеи себе свернули. Спортивное соревнование вместо драки ― мудрое решение, но место выбрали ужасное. Не забывай голову включать, ладно?

― Ладно.

― И с минуты на минуту мама придёт. Ей не рассказывай, а то она, в отличие от меня, как раз «плохой полицейский»: задаст тебе будь здоров. ― Коннор ласково похлопал сына по плечу. ― Так, она идёт… Быстро дай сюда улики! ― Смеясь, забрал у Эрика использованную вату и выбросил в мусорное ведро под столом.

Мари стремительно приближалась, похожая на удивительный мираж. Казалось, она слилась с этим местом, как и он сам: выросла в здешних стенах и насовсем стала их частью.

― Привет. ― Она поцеловала сына в макушку, затем обратилась к Коннору: ― Закончил уже? ― С любопытством вздёрнула брови и убрала за ухо прядь.

― Да тут нечего и начинать было. Завтра разгребу всё. ― Он наспех выключил приборы, собрал вещи и взял Мари за руку, с нежностью посмотрев ей в глаза.

― Тогда пошли скорее домой.