— Позволь мне позаботиться о тебе, Дин. Это не обязательно должно быть так. Я могу заставить тебя почувствовать себя лучше.

— Не надо, — я накрываю ее руку своей.

— Почему нет? Когда у тебя в последний раз был секс?

— С тобой. Тем летом в твоем доме.

Она прищуривает глаза, глядя на меня:

— В самом деле? Ты ни с кем больше не спал?

— Почему тебя это удивляет? Если кто-то и должен знать, что я не такой подонок, каким все меня считают, то это ты. Разве не поэтому ты вообще хотела, чтобы я трахнул тебя без презерватива?

— Ты не должен быть таким грубым.

— Но это то, что мы сделали, — я наклоняюсь, чтобы коснуться губами мочки ее уха. — Ты хотела, чтобы я трахнул твою тугую киску. Хотела, чтобы я знал, как это хорошо — чувствовать тебя, чтобы я влюбился в тебя. Разве не это было частью твоего плана, Котенок?

— Дин, — шепчет она, закрывая глаза. — Пожалуйста. Перестань меня мучить.

Я прижимаюсь губами к ее шее и покрываю поцелуями ее кожу. Она замирает у меня между ног, делая глубокие вдохи, которые переходят в тихие стоны.

— Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, Котенок? Хочешь, чтобы я просунул руку тебе между ног и пальцами снял все напряжение с твоего тела?

— Да, — шипит она.

Я откидываюсь назад и кладу руки на бедра:

— Ну, мы не всегда можем получить то, чего хотим.

— Ты мудак, — кричит она. — Прекрати так со мной поступать.

— Ну вот, ты снова оскверняешь нашего сына своим грязным ртом, — я улыбаюсь Кэт, просто чтобы подразнить ее. Мы так часто играем в эту игру, что я не могу остановиться. Она выносила мне мозг несколько месяцев. Может быть, я веду себя как незрелый мудак, поступая с ней так же, но часть меня чувствует, что она заслуживает моей враждебности.

Нашему сыну нужен отец. Это не дает Кэт права вступать со мной в сексуальные отношения. Однажды я сдамся, потому что я тоже хочу ее. Но я должен справиться со своим гневом, прежде чем смогу простить ее. Я это сделаю. Я никогда не мог долго злиться на Кэт.

— У тебя хватает наглости так ругаться в его присутствии, — она поворачивается ко мне спиной и наклоняется, чтобы залезть в холодильник.

Я наклоняюсь вперед, чтобы шлепнуть ее по упругой попке.

Она подпрыгивает, а затем оборачивается с двумя бутылками воды в руках:

— Ты не можешь трогать мою задницу, если не собираешься покувыркаться со мной.

Я соскальзываю со стойки, беру бутылки из ее рук и ставлю их позади себя.

— У меня тоже был от тебя секрет, — признаюсь я.

— Серьезно? Что же случилось с тем, чтобы признаваться друг другу во всем?

— Это не такой секрет, который ты скрывала от меня, — обхватив ее лицо ладонями, я смотрю ей в глаза. — Я думал о том, чтобы заняться с тобой сексом, поверь мне, думал. Но я не смогу довести это до конца.

Она бросает на меня страдальческий взгляд:

— Потому что я тебя больше не привлекаю?

— Нет, ничего подобного. Ты прекрасна. Мне нравится видеть тебя беременной и с моим ребенком внутри тебя. То, что я чувствую к тебе, никогда не изменится. Влечение никогда не было для меня проблемой.

— Перестань быть таким загадочным, Дин. Почему ты мучаешь меня?

— Потому что теперь я думаю о тебе по-другому.

Она опускает голову и вздыхает.

— Но это не то, о чем ты думаешь. Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы оказаться внутри тебя, я не могу не думать о Ное.

Кэт смотрит на меня в замешательстве.

— В твоих словах нет никакого смысла.

— Ладно, не смейся надо мной, но я чувствую, что он наблюдает за нами.

Она смеется:

— Теперь я знаю, что ты сумасшедший.

— Я не так выразился. Что я хотел сказать, так это то, что заниматься с тобой сексом, пока Ной у тебя в животе, приводит меня в ужас. Я подумал, что может быть, я смог бы принять твое предложение насчет минета, из-за которого я умирал последние несколько месяцев. Но я все равно не могу этого сделать.

— Я не понимаю, что ты пытаешься сказать, Дин. Ты не можешь заняться со мной сексом, потому что думаешь, Ной видит то, что мы делаем? Я в этом сильно сомневаюсь.

— Вроде того, — я пожимаю плечами. — Просто это кажется странным, окей? И я не хочу делать ничего, что могло бы причинить ему боль.

Она прижимается животом к моей груди и дышит мне в губы.

— Сможешь ли ты довести это до конца после рождения Ноя?

Мои губы впиваются в ее. После нескольких месяцев борьбы со своими чувствами к Кэт мне нужно снова сблизиться с ней. Хотел я это признавать или нет, но я чертовски сильно по ней скучал. Она сжимает мои волосы пальцами, сильно дергая и притягивая меня ближе, чтобы углубить поцелуй. Наша страсть друг к другу усиливается с каждой проходящей секундой.

Я погружаюсь так глубоко под ее кожу, что теряюсь внутри своего Котенка, позволяя нашим телам говорить самим за себя. Пока я не почувствовал, как жидкость хлынула мне на ноги. Я отрываю свои губы от ее, и Кэт подносит руку ко рту.

— Это были воды, — говорит она сквозь пальцы, прежде чем опустить руку. — Ну или, по крайней мере, я думаю, что у меня отошли воды.

Я улыбаюсь и прижимаюсь своим лбом к ее лбу на несколько секунд, прежде чем сделать шаг назад.

— Либо это, либо ты нассала мне на ботинки.

— Предполагалось, что у меня будет еще несколько дней, — она машет рукой перед лицом, будто обмахиваясь веером. — Я не готова к нему.

— Послушай меня, Котенок, — говорю я, хватая ее за руки. — Мы готовились к этому дню несколько месяцев. Ты можешь это сделать, хорошо? Ты справишься.

— Верно, — выдыхает она. — Я могу это сделать.

— Я здесь, если тебе понадобится помощь, — я подмигиваю, и она улыбается мне в ответ.

— Нет никого другого, с кем я хотела бы сделать это, кроме тебя, Дин, — она целует меня в щеку. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — я выпускаю ее из своих объятий. — Нам нужно отвезти тебя в больницу.

— Сначала мне нужно принять душ.

— Ну конечно же, — отвечаю я невозмутимо.

— Я не хочу быть противной. Я вся покрыта жидкостью. Помоги мне принять душ, а потом мы можем ехать.

Смесь паники и возбуждения зарождается в моей груди, когда я веду Кэт в ванную. Мой сын почти здесь. Рождение ребенка в двадцать три года было последним, что я когда-либо планировал, но теперь, когда я вот-вот стану отцом, все недостающие детали в моей жизни встают на свои места.

***

После того, как я потратил месяцы на подготовку к встрече с Ноем, он почти здесь. Роды Ноя — полная противоположность тому, что я себе представлял. Стоя рядом с Кэт, пока она изо всех сил сжимает мою руку, я говорю ей дышать.

Она поднимает на меня взгляд, стиснув зубы то ли от боли, то ли от гнева. Трудно сказать, учитывая все те крики, которые она издавала с тех пор, как врач сказал ей начинать тужиться. Ее волосы в беспорядке, маленькие светлые пряди прилипли к лицу, а щеки и грудь покрылись пятнами.

— Почти все, — говорю я себе под нос, повторяя слова доктора. — Ты отлично справляешься, Котенок.

Проходит еще несколько минут, и проклятия вылетают у нее изо рта, как у моряка. Она может говорить мне все, что захочет, пока собирается произвести на свет моего малыша.

— Тужься, — говорит доктор, и Кэт сжимает мою руку с нечеловеческой силой, заставляя меня закрыть глаза.

Несколько секунд спустя комнату наполняют крики Ноя, и доктор Уолкотт объявляет:

— Это мальчик.

Мы уже знали это.

Я улыбаюсь, как дурачок, пока мой взгляд перемещается между Ноем и Кэт. Доктор Уолкотт поднимает Ноя, чтобы показать его нам, прежде чем передать его медсестре.

Медсестра спрашивает меня, не хочу ли я перерезать пуповину, и я нервно киваю. Что, если я все испорчу?

Я знаю, что не могу причинить боль Ною, но все равно, я в ужасе. После того, как врач и медсестра делают свои приготовления, медсестра протягивает мне ножницы, а я в панике стою над своим сыном. Он крошечный и красивый, мини-версия меня. Мои глаза наполняются слезами, которые я смаргиваю.