Дин прищуривается, глядя на меня:

— Котенок, ты же не серьезно. Я не собираюсь трахать тебя в какой-то грязной комнате в студенческом братстве.

— Мы можем притвориться, — выдыхаю я ему в ухо.

Он видит, что я утопаю в диване, и помогает мне подняться с него. И хотя Дин даже близко не соответствует своей репутации в кампусе, люди, сидящие с нами в одной комнате, ожидают от него явно большего. Мне все равно, что кто-либо из них подумает обо мне. Я никогда раньше не отказывалась от вызова и не планирую начинать сейчас, когда на нас все смотрят. Кэт Болдуин — не трусиха.

Дин ведет меня за руку вверх по лестнице из подвала на верхний этаж старого викторианского дома. Мы делаем это для вида. Никто даже не обратит внимания, как долго нас не будет и потрудимся ли мы вернуться.

Оказавшись внутри комнаты, Дин закрывает за нами дверь и запирает ее на ключ. Я ожидала увидеть кровать, но вместо этого здесь два дивана, журнальный столик и телевизор с плоским экраном, висящий на стене. Я сажусь и беру со стола пульт, чтобы включить телек. Если нам приходится притворяться, мы могли бы с таким же успехом развлечь себя.

— Мне жаль, Котенок, — Дин кладет свою большую руку мне на колено и сжимает его. — Мне стоило быть поумнее, и не тащить тебя в подвал. Вот где в этом доме происходит все самое странное дерьмо.

Я откидываюсь на подушку и прижимаюсь к его массивному телу:

— Не беспокойся. Они же понятия не имеют, что мы здесь делаем. Никто не узнает, поцелуемся мы или нет. Давай побудем здесь минут двадцать, вернем ключ и уберемся отсюда.

— Стоило захватить пива, — говорит он, откидывая голову на подушку.

— К черту все, — я забираюсь к нему на колени и седлаю его, опуская ладони ему на плечи. — Что такое один поцелуй между друзьями, правда?

Он протягивает руку, чтобы провести мозолистым большим пальцем по моему подбородку и проложить путь к губам:

— Ты прекрасна, Кэт, но я не хочу, чтобы ты делала это из-за того, что какой-то мудак дал нам такое задание.

Я наклоняюсь, чтобы коснуться своими губами его губ:

— Мы можем целоваться и все еще быть друзьями.

Он опускает руки мне на талию и крепко прижимает к себе:

— Как только мы это сделаем, мы не сможем вернуться назад.

— Это всего лишь поцелуй, Дин.

— Это сейчас ты так говоришь, но что, если завтра все между нами изменится? Я не позволю себе потерять тебя, Котенок. Ты слишком много для меня значишь.

— Ты никогда не задумывался, на что это было бы похоже? — я перемещаю его руки со своей талии на задницу, глядя ему в глаза. — Разве мы не должны посмотреть, есть ли между нами нечто большее?

— Откуда все это взялось? Не позволяй этим идиотам влиять на тебя.

— Они и не влияют, — я беру в рот его нижнюю губу и посасываю ее. — Я подумала, ты пригласил меня на свидание в тот день, когда мы познакомились.

— А ты бы сказала «да»? — он выдыхает эти слова мне в губы.

— Без малейших раздумий, — признаюсь я.

С этими словами Дин обхватывает мою задницу руками, сжимая меня с такой силой, что я издаю тихий стон.

— Это то, чего ты хочешь, Котенок?

— Угу, — я прижимаюсь к нему, чувствуя, как он твердеет подо мной. — Я знаю, что ты тоже этого хочешь.

— Ты пьяна, — ворчит он. — Я чувствую, что использую тебя. Я пообещал Тео и Такеру, что позабочусь о тебе. Я нарушаю их доверие и злоупотребляю ситуацией.

— Ты не сможешь воспользоваться мной, если я хочу, чтобы это произошло, Дин. А теперь заткнись и поцелуй меня. Перестань слишком много думать о задании. Мы даже не вспомним об этом утром.

Как только наши губы соприкасаются, Дин просовывает свой язык мне в рот, сначала не торопясь. Это не должно быть так приятно — целовать своего лучшего друга. Но будь я проклята за то, что хочу от него большего. Я хочу его всего. Если бы мы были не в этой комнатушке, я бы позволила Дину исследовать гораздо большее.

Тепло разливается от моих щек вниз к груди, согревая мои внутренности. Когда Дин проводит по моему телу своими сильными руками, он демонстрирует свое господство надо мной, мое лоно сжимается от каждого прикосновения. Его нежные поцелуи становятся все более страстными и грубыми с каждым движением его языка. Он кладет ладони мне на затылок, запуская пальцы в мои волосы, чтобы углубить поцелуй.

Никто из нас не хочет останавливаться. Плохиш Дин, которого я знаю, полностью бы подключился к игре. Но вместо этого мне приходится наблюдать за ним с другими девушками и притворяться, будто я втайне не хотела бы быть на их месте.

Дин никогда ничего не делает с девушками в моем присутствии. Но знание того, что у него время от времени бывают связи, иногда выводит меня из себя. Теперь у меня есть шанс побыть той девушкой на ночь. Следующие двадцать минут мы проводим, целуясь и водя руками по телам друг друга, не переходя границы дозволенного настолько, чтобы не иметь возможности вернуться назад.

Секс — это тонкая грань, которая может стоить нам всего.

Второй курс

Дин

— Ты трахнулся с нашей сестрой? — Тео заходит в мою спальню, бросая на меня полный отвращения взгляд. Он плюхается на кровать рядом со мной и ждет моего ответа.

— Это было ради игры, — признаю я, прислоняясь спиной к стене. — Кэт и я — друзья. Не придавай этому лишнего значения, — правда в том, что я наслаждался каждой секундой поцелуя, который разделил с Кэт. Не хотел, чтобы он вообще заканчивался. Но мы друзья. Во всяком случае, поцелуй только усложнил наши отношения.

— Не позволяй этому повториться, — говорит Такер, садясь напротив Тео.

Я смеюсь над ним:

— А что же ты собираешься с этим сделать, крутой парень?

Он сжимает кулак, его лицо искажается в притворном гневе, и бьет меня по руке.

Думаю, я заслужил это за то поцелуй с Кэт. Когда я был с ней, то получил наихудший опыт синих яиц. После того как я проводил Кэт до ее общежития, я простоял под холодным душем не меньше часа. Ничто из того, что я пробовал, не помогло.

Хуже всего то, что я не могу перестать думать о ней и ее сочных губах. Я вижу сны о том, какой она была бы на вкус и как хорошо она бы ощущалась подо мной. Я хочу всю ее. Но ее дружба нужна мне больше.

С тех пор как братья-близнецы Кэт присоединились к «Сенаторз» в этом году, я стал им так же близок, как и Кэт. Она не шутила по поводу того, что они чересчур заботливы. Братья Кэт убили бы за нее.

Выросший без братьев и сестер и с матерью-одиночкой, которая работала на трех работах, чтобы я мог кататься на коньках, я никогда не знал, каково это — иметь большую семью. Большую часть своего времени я проводил в домах других людей или играл в видеоигры, чтобы развлечь себя. Моя мама делала все, что могла, и она до сих пор надрывается, чтобы воплотить мои мечты о профессиональном хоккее в реальность.

Но, видя, как живет дружная семья, я хотел бы тоже стать ее частью. Вот почему я не могу испортить отношения с Кэт, несмотря на свои чувства. Кэт стала для меня семьей, и, соответственно, ее братья тоже.

— Кэт написала мне, — Такер садится, чтобы прочитать сообщение. — Она хочет встретиться в ЦСД, чтобы поиграть в аэрохоккей.

— Кэт любит аэрохоккей, — невозмутимо отвечаю я.

Он пожимает плечами:

— Мы все время играли в него дома, когда были детьми. Это наша тема.

— Я заметил. Кэт заставляет меня играть с ней почти каждый вечер, когда у нас нет ни игр, ни тренировок.

— Я голоден, — говорит Тео Такеру. — Скажи Кэт, чтобы сначала встретилась с нами в кафетерии. И проследи, чтобы она взяла с собой немного наличных. Я без денег.

— Ты богат, — говорю я, констатируя очевидное. — Почему у тебя закончились деньги?

— Я поставил остаток денег на то, что мы выиграем игру завтра вечером. Мне нужно всего лишь одолжить немного наличных для ужина.

— Если папа узнает, что ты делаешь ставки, он надерет тебе задницу, — Такер, старший из близнецов на две минуты, встает с кровати и смотрит на своего брата сверху вниз. Он более ответственный из них двоих. — Ты тупой осел. Не трать свой трастовый фонд на ставки. Помнишь, что случилось с дядей Стивом?