Значит ли это для нее то же самое, что и для меня? Это вопрос, на который мне нужно, чтобы она ответила. Я все время говорю Кэт, что люблю ее, потому что это действительно так. Но она понятия не имеет, что я влюблен в нее. У меня уже много лет не было другой девушки, и все из-за Кэт. Я продолжал лелеять надежду, что она наконец увидит, что мужчина ее мечты находится прямо перед ней.

Если бы она была любой другой девушкой, я бы перегнул Кэт через стул в углу моей комнаты и оттрахал ее до потери сознания. Вместо этого я целовал ее, опуская на матрас, наши губы все еще соединенными воедино.

Она приподнимается ровно настолько, чтобы высунуть язык и провести им по кончику моего члена. Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, опуская руку, чтобы она могла взять контроль.

Схватив Кэт за волосы, я смотрю на нее сверху вниз, пока она берет меня всего в рот. Никогда не думал, что этот день настанет. Она хочет большего, или, по крайней мере, думаю, что именно на это она намекала. Я так близок к своему освобождению, что беру ее голову в ладони и отодвигаюсь назад, потому что предпочел бы кончить в нее.

Не обменявшись ни словом, она понимает, чего я хочу, отпускает меня и снова ложится на матрас. Расположившись над ней, я провожу своим членом по ее складочкам, и с ее губ срывается тихое мурлыканье. Тепло, разливающееся между ее ног, сводит меня с ума.

Поставив локти по обе стороны от ее головы, я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать ее в шею, прежде чем добраться до губ. Ее бедра выгибаются, когда она целует меня, ее рука скользит вниз по моей спине. Я не тороплюсь, стараясь не наполнить ее сразу. Стон удовольствия, а может быть, боли, заставляет ее закрыть глаза, и я напрягаюсь, не уверенный, стоит ли мне остановиться.

— Не останавливайся, Дин, — она обхватывает ногами мою спину. — Перестань думать, что сломаешь меня.

Хотя это может быть правдой, у Кэт всегда была сила сломать меня. Я теряюсь внутри нее, ожидая, пока ее тело расслабится, прежде чем ее тело начнет ритмично двигаться вместе с моим. Я закидываю ногу Кэт себе на плечо, чтобы скользнуть глубже, и она вскрикивает, мое имя срывается с ее губ шепотом.

Когда я набираю темп, она делает глубокий вдох, ее грудь поднимается и опускается с каждым стоном. Ее глаза, наконец, открываются и встречаются с моими, в них выражение чистого экстаза. Я вгоняюсь в нее сильнее, быстрее. Ее тело сотрясается в конвульсиях, хватка, которой она сжимает меня, усиливается. Она кричит так громко, что мне приходится сосредоточиться на том, чтобы не кончить раньше нее.

Она испускает последний вздох, наблюдая за мной, когда я теряю контроль. Я падаю на нее сверху и целую в губы, прежде чем перекатиться на матрас рядом с ней. Мне требуется несколько минут, чтобы сориентироваться, прежде чем я смогу двигаться.

Неужели мы только что навсегда разрушили нашу дружбу? Каждый раз, когда мы занимаемся сексом, я задаюсь одним и тем же вопросом. Мы должны посвятить себя одному или другому. Так много неопределенности затуманивает мой мозг. Но в одном я уверен — это в моей любви к Кэт.

Она сворачивается калачиком в укромном уголке между моей рукой и плечом, кладя голову мне на грудь.

— Почему бы нам не делать это почаще? — ее дыхание поверхностное, голос низкий. — Это было… — слова Кэт застревают у нее в горле.

Я целую ее в лоб, не зная, что ответить. Мои чувства к Кэт всегда всплывают на поверхность после секса. Мне нужно время, чтобы обработать их. Также я знаю, что мы должны прекратить этот фарс. Она должна знать, что я влюблен в нее.

Кэт обводит контур моей челюсти большим пальцем, глядя на меня:

— Я люблю тебя, Дин.

Не уверен, что она имеет в виду под этими словами, но я должен сказать их в ответ, потому что я люблю ее:

— Я тоже люблю тебя, Котенок.

— Прими со мной душ, — говорит она.

У Кэт есть ночной ритуал, который она почти никогда не нарушает. Я знаю ее привычки так, как если бы они были моими собственными. Теперь я также знаю каждый изгиб ее тела и звуки, которые она издает, когда кончает.

Я целую ее в губы и шепчу:

— Я только снова тебя испачкаю.

Она одаривает меня коварной улыбкой:

— Это было частью плана.

— Мне нравится ход твоих мыслей, женщина, — я соскальзываю с кровати, жестом приглашая ее следовать за мной в ванную, которая отделяет мою комнату от комнаты близнецов.

— Как ты собираешься уходить утром?

Она хмурится, складывая руки на груди, при этом приподнимая свои упругие сиськи:

— Уже думаешь о том, чтобы избавиться от меня? Большое спасибо, придурок.

— Я не это имел в виду, и ты это знаешь, — я понижаю голос до шепота и указываю на дверь, разделяющую спальни. — Твои братья спят по другую сторону этой двери. Что мы им скажем?

Ее руки опускаются по бокам, как только она понимает, что я не имел в виду ничего плохого под своими словами:

— Я уже и раньше спала здесь. С чего бы им что-то об этом думать?

— Ты выкрикивала мое имя, Котенок. Кто-то должен был тебя услышать. Ты приходишь сюда достаточно часто, чтобы мои товарищи по команде, вероятно, узнали твой голос. И если Такер или Тео отвели тех девочек в их комнату, они тоже могли бы тебя услышать.

Она прикрывает рот рукой, румянец заливает ее щеки, когда она медленно опускает ее, чтобы заговорить:

— Я была такой громкой?

— Эй, я не жалуюсь. Но твои братья могут быть немного сбиты с толку, когда увидят, как ты выбираешься из дома после такого представления.

Когда ее сиськи выставлены напоказ, мне трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме ее груди, когда она кладет руки на свои узкие бедра. У меня снова встает при мысли о том, чтобы просунуть свой член между ними. Но я должен успокоиться. Теперь, когда все прояснилось, мы должны подумать о нашем следующем шаге.

— Как насчет того, чтобы принять душ и побеспокоиться о моих братьях позже? Давай не будем портить момент глупой ерундой, с которой мы сможем разобраться утром.

Она заходит в выложенный плиткой душ и поворачивает ручку, пробуя рукой воду, пока регулирует температуру. Как только я забираюсь к ней, Кэт прижимает ладонь к моей груди, толкая меня под воду. Она втирает шампунь в мои волосы и размазывает немного по щеке.

Я хватаю ее за обе руки, чтобы удержать на месте:

— О, думаешь, что ты забавная, да? — беря каплю пены со своей щеки, я оставляю полоску вдоль ее щеки, проводя пальцем вниз к соску. Крошечный бутон твердеет, когда я хорошенько его закручиваю.

— Дин, я снова становлюсь из-за тебя мокрой, и не в этом смысле, — она показывает на воду, стекающую по ее лицу, и хихикает.

Ее смех заразителен, потому что мы вдвоем стоим здесь, глядя друг на друга, смеясь над глупостью этого момента. В конце концов она откидывает голову назад, позволяя воде омыть ее. Я помогаю Кэт вымыть голову, а затем намыливаю мочалку, чтобы протереть ею ее грудь.

— Не могу поверить, что тебе потребовалось почти три года, чтобы раздеть меня, — говорит она, пристально глядя на меня. — Это, должно быть твой антирекорд.

Она произносит эти слова, чтобы подразнить меня, поэтому я даю отпор ей в ответ:

— Это потому, что я думал, что ты лесбиянка.

Мы оба смеемся, зная, что я ни на секунду не думал так о Кэт.

— Уверен, что если бы я попытался, ты была бы в моей постели на первом курсе, но я слишком сильно уважал тебя.

Она закатывает глаза:

— Приятно это знать. Я рада, что мы подождали до прошлого года. Мы, вероятно, даже не были бы друзьями, если бы переспали при первой встрече.

— Сомневаюсь.

Прижимая ладонь к стене, я позволяю воде стекать по моей спине. Кэт подходит сзади и обнимает меня. Она проводит рукой по моему животу и целует мою кожу. Я боялся, что между нами что-то будет не так. Но я доверяю ей. Я знаю, что она никогда бы не сделала ничего, что могло бы причинить мне боль, и то же самое касается меня.

Я убираю ее руки со своего живота, поворачиваясь так, чтобы мы были лицом друг к другу. Она красивая, обнаженная и насквозь мокрая. Вода стекает с ее лба и струится по лицу. Мне повезло, что Кэт была моей лучшей подругой.