— Это слон, — проворковал он, — настоящий живой слон. Дружище, вы не могли доставить мне большей радости. После Нагарапора я не видел ни одного слона. И ваша слониха тоже обрадовалась мне. Представьте себе, она обняла меня за шею хоботом.

— Конечно, это очень дружелюбная слониха, — сказал Адриан.

— Вспоминаю, — мечтательно произнес толстяк, — у меня был сто один слон. Счастливые дни… Охота на тигров, пышные церемонии…

— Извините, что перебиваю, — молвил Адриан. — Но как насчет врача? Похоже, у меня сломана рука.

— Все будет сделано, дружище, все, — откликнулся толстяк. — Вы только лежите смирнехонько, и мы приведем врача. Сэм вернется через минуту, и тогда сделаем все необходимое. А пока окажите любезность, позвольте отвести вашу слониху в нашу конюшню.

— Разумеется, — ответил Адриан. — Я буду вам очень обязан.

— Нет-нет, — серьезно возразил трактирщик, — это я вам обязан.

— Ее цепи лежат в багажнике двуколки, — объяснил Адриан. — И может быть, у вас найдется чем ее покормить?

— Ради Бога, не беспокойтесь ни о чем. — Трактирщик поднял пухлый палец. — Я обо всем позабочусь.

Он снова вышел, и Адриану было слышно, как толстяк беседует фальцетом с Рози. Потом двуколка, судя по звукам, покатила куда-то за трактир, и через десять минут трактирщик появился вновь и засеменил по каменному полу к Адриану, не человек, а розовое облако, воплощение добродушия.

— Еще бренди? — пропел он. — Заглушает боль.

Он наполнил два стаканчика и вручил один Адриану.

— Ваше здоровье, мистер, э… — сказал Адриан.

Толстяк уставился на него круглыми глазами, до смешного похожий на огромного младенца, которого кольнули сзади булавкой.

— Уважаемый сэр, как же я виноват, совсем забыл представиться. Тут этот слон, и все такое прочее. Перегрин Филигри, ваш покорный слуга. — Он отвесил глубокий поклон, насколько позволял его живот.

— Адриан Руквисл, — ответил Адриан столь же учтиво. — Ваш покорный слуга.

— Отлично, — сказал мистер Филигри, — просто замечательно. Теперь нам осталось только дождаться, когда придет Сэм. Кстати, может, вы хотите есть?

— Если честно, то нет, — признался Адриан. — Слишком отвратительно чувствую себя.

Толстяк проследовал к огромному кожаному креслу и втиснулся в него.

— А теперь, уважаемый сэр, — важно произнес он, переплетя пальцы, — объясните, пожалуйста. Перед тем как потерять сознание, вы заявили мне, что вас переехал поезд. Конечно, в этом мире всякое бывает, но мне не терпится услышать подробности.

— Не переехал, а ушиб, и не поезд, а только паровоз.

И Адриан рассказал мистеру Филигри о своих приключениях на железнодорожных путях. Он согрелся, его клонило в сон, и боль воспринималась как-то отрешенно. К тому же от изрядных порций бренди мистера Филигри он слегка захмелел.

— Поразительно, — заметил мистер Филигри, жадно слушая рассказ Адриана. — Просто потрясающе. Помню, когда я работал подрядчиком на строительстве транссибирской магистрали, у нас были вечные проблемы из-за волков. Мало того, что они пожирали рабочих, понимаете, так еще и сами застревали на путях. Целыми стаями, уважаемый сэр.

— Шкажите на милошть, — произнес Адриан, с трудом ворочая языком. — Подишь ты…

— Э! — пропищал вдруг мистер Филигри. — Слышите?

Адриан уловил что-то вроде стука копыт на дороге снаружи.

— Это Сэм, — сообщил, улыбаясь, мистер Филигри.

Вскочив на ноги, он проплыл к двери, точно блуждающий воздушный шар, и распахнул ее.

— Сэм! Сэм! — прокричал трактирщик куда-то в темноту. — Скорей сюда, у нас появился слон.

Проплыв точно так же обратно к Адриану, он выпалил, сияя всем лицом:

— Такое событие!

Почему-то Адриан ожидал увидеть высокого, худого, мрачного субъекта, прямую противоположность милому, младенчески округлому мистеру Филигри, а потому решил, что бренди явно повлияло на его зрение, когда с улицы на кухню вошла стройная девушка лет двадцати с небольшим. Даже длинная юбка и толстая шаль на плечах не могли скрыть привлекательной девичьей фигуры. Овальное лицо украшал вздернутый, как у мопса, носик, огромные светло-зеленые глаза переливались золотыми искорками под коротко стриженными, блестящими каштановыми волосами. Девушка остановилась на пороге, удивленно глядя на Адриана, и он, застонав от боли, сдвинул перину и попытался встать.

— Нет, нет, нет, — с тревогой пропищал мистер Филигри. — Вам нельзя двигаться. Сэм, этого беднягу ушиб паровоз, и он привел нам чудеснейшего слона.

Медленно сняв перчатки, девушка направилась к ним, и отуманенному взору Адриана казалось, что она не столько идет, сколько парит. Бренди, сказал он себе, это все от бренди.

— Что ты такое говоришь, папа? — спросила она.

— Он заполучил слона, — торжествующе произнес мистер Филигри, как будто это все объясняло. — Представляешь себе, Сэм! Настоящий слон у нас здесь.

Девушка сердито вздохнула, потом повернулась к Адриану и подала руку, здороваясь.

— Сэмэнта Филигри, — представилась она, улыбаясь, и почему-то от этой улыбки он покраснел до корней волос. — Боюсь, мой отец не мастер толком объяснять, что происходит. Не могли бы вы внести ясность?

Сосредоточив взгляд на взволнованно вздымающемся животе мистера Филигри, Адриан снова рассказал о случившемся с ним происшествии. Выслушав его, Сэмэнта фыркнула и с гневным видом повернулась к отцу, который, сильно порозовев, растерянно взмахивал руками.

— И что же ты предпринял? — осведомилась она.

— Предпринял? — повторил мистер Филигри с видом оскорбленной невинности. — Все, что нужно, дорогая. Я дал ему бренди и отвел слона в конюшню.

— Ты неисправим, честное слово, — сказала Сэмэнта. — Бедняга, может быть, смертельно ранен, а ты, вместо того чтобы принять меры, болтаешь о каких-то слонах.

— Так ведь я решил дождаться тебя, дорогая, — смиренно ответил мистер Филигри. — У тебя всегда все получается куда лучше.

Сэмэнта наградила его испепеляющим взором и обратилась к Адриану.

— Я немедленно приведу врача, — сказала она. — Только сначала проверю, насколько серьезно вы ранены.

Отодвинув перину, она быстро и бесстрастно ощупала Адриана, как если бы перед ней была баранья туша. Он закусил губу, чтобы не вскрикнуть, когда очередь дошла до правой руки.

— Ну так, — произнесла наконец девушка, подойдя к дубовому столу и доставая из ящика огромные ножницы. — У вас сломана рука, возможно, треснуло ребро, множество разных ушибов.

С этими словами она вернулась к дивану, помахивая ножницами.

— Знаете, — Адриан нервно взглянул на поблескивающую сталь, — вам не кажется, что лучше подождать, когда врач…

— Глупости, — холодно остановила его Сэмэнта. — Необходимо снять с вас пиджак, пока рука не распухла еще сильнее. Боюсь, придется вам пожертвовать пиджаком, если так снимать, будет очень больно.

Она аккуратно — Адриан даже ничего не почувствовал — разрезала рукав, затем проделала ту же операцию с рубашкой.

— Ну так, — удовлетворенно сказала девушка. — Теперь лежите смирно, а я отправлюсь за врачом.

— Еще бренди? — предложил мистер Филигри, не желая отставать на медицинском поприще от дочери. — Помню, в Египте, когда рабы, иногда сразу по двое, падали с пирамид, мы всегда давали им бренди.

— Ему можно немного, — твердо произнесла Сэмэнта. — А тебе следует оставаться трезвым. Я вернусь через полчаса.

И, сдержанно кивнув Адриану, она исчезла в ночи.

— Заверяю вас, — объявил мистер Филигри, вручая Адриану стаканчик бренди, — заверяю вас, дорогой сэр, меня еще никто не видел пьяным.

Он поглядел украдкой на дверь, налил и себе, затем продолжал:

— Женщины в критические минуты склонны терять голову и говорить не то, что думают.

Трактирщик глотнул бренди.

— Такая уж у них хрупкая натура, — серьезно заявил он. — Сэмэнта — доброе дитя, но говорит невесть что, когда теряет контроль над ситуацией. Вы меня понимаете?