– Эти письма доказывают, что Арчер задавал вопросы в вашем городе – именно это разозлило автора, а не просто его взгляды на рабство. – Я решил не упоминать страницы из корабельного журнала, пока сам не выясню о них побольше. – По меньшей мере эти письма показывают, что он был знаком со своим убийцей.

– Тот, кто написал эти письма, не испытывал к Арчеру большой любви, но из этого не следует, что их автор убил его.

– Но разве это не заслуживает расследования?

Чайлд вежливо улыбнулся:

– В прошлый раз вы были уверены, что вашего друга убил какой-то работорговец. Мне кажется, это написано не рукой работорговца. Или вы уже отказались от той теории?

– Работорговцы нанимают необразованных людей. Или работорговец мог так написать специально. – Я подавил разочарование и стал говорить более спокойным и ровным тоном: – А вы как-то продвинулись вперед после моего отъезда из города?

– За объявленной мной наградой никто не обращался. Я уже говорил вам: работорговцы защищают своих людей.

– А что имела в виду та рабыня, мисс Синнэмон? Она сказала, что Арчер приезжал в Дептфорд, чтобы увидеть своего темного ангела. Что это значит?

– Понятия не имею.

– Вы не спрашивали ее?

Чайлд скрестил руки на груди и одарил меня воинственным взглядом.

– В ту ночь, когда убили Арчера, в Дептфорде было совершено еще три убийства: две ножевые драки в тавернах на Дептфорд-Стрэнд и задушенная проститутка. Еще несчетное количество драк в борделях, кража пороха со склада на территории военно-морской верфи и много других краж с разных складов в районе причалов. Хотелось бы мне сказать, что это была необычная ночь, но тогда я бы соврал. У меня полно работы, сэр. Я не могу позволить себе особого отношения ни к одному трупу.

– Я вижу, как вы заняты. – Я пристально посмотрел на бутылки на столе. – Но раз так, я решил сам заняться расследованием убийства.

Судя по лицу Чайлда, он нисколько не удивился, мне только показалось, что он что-то просчитывает в уме.

– Конечно, это ваше право. Тем не менее я бы посоветовал вам, сэр, быть осторожным. Не сомневаюсь, вы прекрасно владеете саблей и пистолетом, но Дептфорд не поле битвы, по крайней мере, не из таких, на которых вам приходилось бывать раньше. Джентльмены на этих улицах имеют весьма смутное представление о чести, и единственное, чем вам может послужить здесь ваш красный мундир, – табличкой на спине о том, что вас стоит попытаться ограбить.

– Спасибо за предупреждение, но, боюсь, я уже настроен на расследование. А теперь мне хотелось бы увидеть место, где вы нашли тело, мистер Чайлд. Вы покажете его мне?

Я ожидал очередного отказа, но Чайлд только пожал плечами:

– Хорошо, пойдемте. У меня в любом случае есть дела в том районе.

Может, он просто хотел за мной приглядывать. Я не возражал – если он на самом деле хотел этого. Но я сам тоже собирался приглядывать за Перегрином Чайлдом после всех уверток и упрямства, которые продемонстрировал в общении со мной этот человек.

На улицах в районе верфей слышался стук молотков и звуки работающих пил. Чем ближе мы подходили к реке, тем сильнее становилась вонь. Перегрин Чайлд презрительно посмотрел на мою прихрамывающую ногу и, вместо того чтобы подстроиться под мой шаг, все время уходил вперед, а затем демонстративно ждал, пока я его догоню. Мы прошли мимо канатной фабрики, магазинов, торгующих углем, складов и контор судовладельческих компаний, в которых нанимают моряков. На каждом углу на солнце стояли группы мужчин, ищущих работу.

– Невольничьи корабли – любимая цель французов, черт их побери, – сказал Чайлд. – Если им не удается их захватить, они топят их. В прошлом году наш город потерял много мужчин. Инвестиции теперь не приносят былой прибыли, а чем меньше рейсов, тем меньше работы. Не только на невольничьих кораблях, отправляющихся в Африку, но и на верфях, у поставщиков продовольствия – везде.

– Расскажите мне про человека, который напал на Арчера.

– «Напал» – это слишком сильно сказано. Ваш друг раздавал брошюры в одной из таверн на набережной. Рабовладение – это грех и все в таком роде. При тех настроениях, что царят у нас в городе, неудивительно, что у него возникли проблемы. В прошлом году нечто подобное случилось с одним джентльменом-квакером. Он решил прочитать проповедь о том, что торговать африканцами грешно, прямо в центре Хай-стрит. Торговки рыбой забросали его устричными раковинами, и он в слезах прибежал в сторожевой дом.

Перегрин Чайлд улыбнулся, вспоминая об этом.

– Мы говорили про мистера Арчера, сэр.

– Говорили. – Чайлд сплюнул на булыжники мостовой. – Что я могу сказать? Своими речами он прервал игру в кости. Началась драка. Он был в два раза меньше своего противника, и тот разбил ему нос. Я вмешался и посоветовал ему убраться из города. Я надеялся, что он меня послушает.

Мы вышли к причалам между двух зданий, и я на мгновение замолчал при виде этого впечатляющего зрелища. Несколько сотен кораблей качались на волнах. Канаты, держащие их у причалов, натягивались, флаги трепетали на ветру. Дальше на набережной группа портовых грузчиков, разгружавшая один из кораблей в Дептфорд-Риче, несла ящики. Баржи плавали вокруг крупных судов, как детеныши вокруг кормящей самки кита.

– Вы арестовали человека, который набросился на Арчера?

– Если бы я арестовывал всех, кто вступает тут в драку, то пришлось бы снести церковь и построить новую тюрьму. Кроме того, и Арчер не остался в долгу. Он укусил своего противника за руку. Рана выглядела ужасно.

Портовые грузчики заметили магистрата и запели похабную песню. Чайлд поднял руку, словно благодарил за оказанную честь, грузчики рассмеялись.

– Как его зовут? Это моряк?

– У этого человека есть алиби. Он не пытался никого убить, только преподал урок вашему другу. Я исключил его из списка подозреваемых. Это все, что вам нужно знать.

Меня заинтриговал его отказ назвать имя того, кто напал на Тэда. Если этот человек невиновен, как утверждает Чайлд, то почему он проявляет такую осмотрительность?

– Этот человек как-то связан с работорговцем, которого преследовал Арчер? Тем, чье имя вы тоже отказываетесь назвать?

Чайлд внимательно посмотрел на меня:

– Их связывает только одно: Арчер провоцировал их обоих.

По мере того как мы приближались к военно-морской верфи, стук молотков и визг пил усилились. Люди кричали и свистели. Время от времени вырывались огромные клубы пара и поднимались метров на пятнадцать вверх. Я знал, что готовится отправка дополнительных войск в американские колонии. Мой покровитель, Николас Кэвилл-Лоренс, говорил, что война будет выиграна к Рождеству, но, с другой стороны, он говорил это и в прошлом, и в позапрошлом году.

Чайлд остановился у столба с металлическим крюком вверху.

– Мы нашли его здесь. Руки Арчера были связаны, он был полностью обнажен. Его одежда так и не нашлась. Либо ее продал убийца, либо она лежит на дне Темзы.

Я посмотрел на крюк, оглядел это унылое место в углу причала.

– Почему его повесили здесь? Потому что убийца гордился сделанным? Или это было предупреждение остальным?

– Думаю, что второе. Здесь не любят аболиционистов.

– В особенности тех, кто думает, что знает, как покончить с рабством.

– Как скажете. Мы также не нашли и орудие убийства. Брэбэзон, хирург, с которым вы недавно познакомились, считает, что это был не обычный карманный ножик, а что-то побольше.

– Охотничий нож?

– Скорее, штык-нож. Горло не пилили, был один чистый разрез.

Мне было очень тяжело об этом думать, но это был мой долг.

– А рабское клеймо? Вы нашли работорговца, который использует его?

– А смысл?

Я с трудом сдержал раздражение:

– Может, убийца входил в команду на одном из его кораблей?

– Зачем убийце ставить клеймо, с помощью которого его можно опознать? Не вижу смысла.