Впрочем, жандармы никакого внимания на него не обратили. Несколько человек бросились ломать, кромсать лежанку, которая служила постелью Стависскому. А другие притащили таз с водой, тряпку и начали отмывать от крови пол. И только после этого послали за врачом.

Врач явился примерно через час и стал настаивать, чтобы Стависского отправили в больницу, но комиссар Шерпантье заявил, что в этом нет никакой необходимости, ибо раненому помочь уже нельзя.

Врач продолжал настаивать. Через два часа Стависского, наконец, увезли в больницу. Там ему хотели сделать трепанацию черепа, но комиссар Шерпантье не дал согласия.

Через несколько часов (уже на следующее утро) Саша умер, к величайшей радости комиссара Шерпантье и его спутников так и не произнеся ни одиного связного слова.

Анри Вуа в больницу к Стависскому не явился, хотя оставался еще некоторое время в Шамони; в шале «Старое жилище» он не вернулся, жил в отеле. На допрос Вуа никто не вызвал, несмотря на то что весь городок буквально до отказа был набит полицейскими, которые обнюхивали там каждый уголок.

Впоследствии, на посмертном процессе по делу Стависского Вуа полностью оправдали. А самый процесс потому и решились завести, что «красавчик Саша» был уже мертв и потому совершенно безопасен и не мог уже нанести никакого урона судьям, адвокатам, комиссарам, инспекторам полиции Третьей республики.

Вообще история французского правосудия — это невыразимо грустная история.

1936 год

От публикаторов:

ВЫБОРКА ИЗ КОММЕНТАРИЕВ К ДВУМ ДОСЬЕ ИЗ «ХРОНИКИ ЖИЗНИ ВЕЛИКОГО АФЕРИСТА», СОСТАВЛЕННЫМ Ж.С.

Александр Стависский (Серж Александр), «Арсен Люпен[19] Третьей республики», организатор многочисленнейших обществ, контор, кабинетов, страховых, финансовых, адвокатских (только одна компания «Алекс» существовала в виде трех самостоятельных структур), директор театра на рю Ренессанс, владелец мюзик-холла «Империя», родился 20 ноября 1886 в Саперной слободке (Киев, Российская империя).

По негласному распоряжению префекта Парижа Жана Кьяппа 8 января 1934 года был убит в горном городке Шамони. Впрочем, существует версия, что распоряжение было отдано вовсе не префектом Кьяппом, а директором «Сюрте Женераль» Томэ.

Первоначально Александра Стависского похоронили в Шамони, но потом его перезахоронили на знаменитом кладбище Пер-Лашез. Через некоторое время какие-то неустановленные вандалы надгробный памятник взорвали. Не разрушили, а именно взорвали. Это был настоящий террористический акт.

Для российского читателя мы все же решимся раскрыть сейчас тайну (однако подчеркиваем, что это наша гипотеза, базирующаяся на более или менее вероятных допущениях) сотрудника комиссариата полиции и писателя Ж.С., скрупулезнейшим образом в частном порядке самостоятельно составившего — в обход едва ли не насквозь лживой официальной полицейской версии — два следственных досье по делу Александра Стависского.

Первое. Ж.С., как мы считаем, на самом деле никогда не был комиссаром полиции и вообще не был штатным сотрудником комиссариата полиции (это скорее его тщательно разработанная литературная маска), но, тем не менее, как мы твердо убеждены, он заслуживает в данном случае самого полнейшего читательского доверия, и вот по какой причине.

Ж.С. — это, по нашему предположению, есть не кто иной, как всемирно известный писатель Жорж Сименон, создатель образа великого Мегрэ. Так что в некотором роде он все-таки был комиссаром.

Второе. Создавая образ комиссара Мегрэ, Жорж Сименон детально знакомился с характером и практикой следственных дел. Он имел такую возможность, благодаря любезному разрешению директора уголовной полиции Ксавье Гишара. Так что Сименон вполне представлял себя в качестве комиссара.

Именно в годы сотрудничества с директором уголовной полиции писатель, в частности, и увлекся расследованием убийства Александра Стависского, но старался не афишировать неожиданного своего хобби. Тогда убийством Стависского заниматься было чрезвычайно опасно, так как это шло в разрез с официальной версией.

Разгадывание тайны гибели Стависского, в свою очередь, привело Сименона к последовательному, обстоятельному изучению и многочисленнейших афер Стависского, без четкого понимания которых просто невозможно уяснить, зачем же понадобилось его убивать.

Собственно, началось все с того, что Жорж Сименон занялся делом Альберта Пранса, судейского чиновника, готовившего для министра внутренних дел отчет о преследователях и убийцах Александра Стависского.

Дело Пранса, конечно, по скандальности не могло сравниться с делом Стависского, но все равно прозвучало достаточно громко, и во многом как раз из-за прикосновенности к Стависскому.

Тело Альберта Пранса было вдруг обнаружено на рельсах недалеко от Дижона, фактически разрубленным на куски. Французское общество довольно бурно отреагировало на это известие, полагая, что тут имел место не несчастный случай, а самое настоящее убийство; причем заказное.

Из кругов, близких к полиции, пустили слух, что Пранс, возвращаясь в Париж навеселе, выпал из поезда и попал под его колеса. Слух не прижился — подозрительные французы совершенно обоснованно сочли его за малоправдоподобную выдумку.

Тогда был запущен новый слух, еще более нелепый, чем первый: Альберта Пранса убили франкмасоны. Кто-то этому глупейшему слуху поверил — тот, кто очень хотел в это поверить. Но в целом и второй слух французские граждане приняли за самый что ни на есть нелепый вымысел. Совершенно очевидно, что Альберт Пранс для франкмасонов никакого интереса и тем более опасности не представлял.

В перую очередь, если финансовый советник апелляционного суда и был для кого опасен, так это для Прессара, генерального прокурора Третьей республики. А вот это знали уже не все, хотя догадывались-таки многие. Во всяком случае, связь Прессара со Стависским уже широко афишировалась, а доказательства-то имелись именно у Альберта Пранса.

Дело советника Альберта Пранса, столь сильно привлекавшее Сименона, оказалось боковым ответвлением большого и разветвленного дела Александра Стависского.

Об убийстве Пранса писатель по горячим следам написал рассказ, а точнее очерк, который так почему-то и не опубликовал при своей жизни, видимо, посчитав это не совсем удобным (рукопись очерка исчезла; в нашем распоряжении находится всего лишь неавторизованная машинописная копия).

Самому Стависскому Сименон поначалу, как можно предположить, тоже хотел посвятить рассказ или даже целую повесть, но тема тогда была совершенно запретной, и писатель стал собирать втайне досье об убийстве «красавчика Саши», вынужденно выступая в необычной для себя роли историка. Не исключено, он надеялся, что когда-нибудь эти материалы послужат для него подспорьем при создании книги, так как образ Стависского прямо просился в детективный роман.

Этих досье оказалось два. Первое посвящено непосредственно аферам Стависского и фашистскому путчу 1934 года.

Второе досье, уже через много лет, складывалось в аспекте не общественной, а личной жизни — в нем Стависский фигурирует наравне с Арлетт, его женой, знаменитой парижской красавицей начала 30-х годов двадцатого столетия.

Два этих досье в совокупности неожиданно открывают нам Сименона (если, конечно, это был он, — полной уверенности у нас нет пока) как беспристрастного, но сурового историка общественных нравов Третьей республики.

ВКЛЕЕННЫЕ СТРАНИЦЫ ИЗ ЧАСТНОГО АРХИВА (ЛОЗАННА)

Дополнительный рассказ для сборника «Тринадцать тайн»[20]

ТАЙНА ГИБЕЛИ СОВЕТНИКА ПРАНСА

С французского перевела Вера Милкина (Москва)