Он с тоской посмотрел на стол с листами, исписанными крупными каракулями.

— Я принесу суп. — Он вышел через заднюю дверь, осторожно закрыв ее за собой.

Андре вздрогнула, застонала и открыла глаза. Флеминг опустился на колени рядом с ней. — Как ты себя чувствуешь? — прошептал он.

Ее глаза были пустыми, но она смогла повернуть голову и посмотреть на него. Она даже улыбнулась. — Мне уже лучше, — пробормотала она.

— Мои руки пульсируют. Что случилось?

— Мы убегаем, — сказал он, гладя ее по волосам. — Мы начали работать две ночи назад, когда сломали компьютер. Помнишь?"

Она нахмурилась и покачала головой.

— Компьютер? Какой компьютер? Я ничего не могу вспомнить.

— Память вернется, — заверил он ее. — Не забивай себе голову этим. — Он встал и подошел к столу, взглянув на рукопись. "Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь", — прочел он вслух. Это ром-ду. Я надеялся на пастуха, но мы нашли овцу. Интересно, как ему удается зарабатывать на жизнь этим барахлом?

Его прервал щелчок защелки, и он отошел от стола. Прин вернулся с парой дымящихся мисок на подносе. Он схватил табурет и поставил поднос на него рядом с Андре.

— Боюсь, это томатная паста, — извиняющимся тоном сказал он.

— Это будет прекрасно, — сказал Флеминг. Он взял ложку и начал кормить Андре, который жадно потягивал густую красную жидкость.

— Как называется этот остров? — продолжал Флеминг. Итак?

— Это недалеко от Соая и намного меньше размером.

— Значит, ты здесь один?

Прин кивнул. — И в вашей власти, — поспешно сказал он.

— Это было грубо с моей стороны. Но ты был сюрпризом, знаешь ли.

— В любом случае, я оставлю вас и вашу подругу наслаждаться супом. Могу я узнать ваше имя?

"Флеминг, Джон Флеминг". — Он не вызвался помочь Андре.

— Я спрашиваю только из вежливости, — мягко сказал Прин. — Поскольку я ваш хозяин. Естественно, вам придется остаться здесь. Больше некуда идти. Вот почему я выбрал этот остров.

— Но почему на самом деле нет ответа, не так ли? — предположил Флеминг.

Прин колебался, выглядя смущенным.

— Я здесь, потому что это безопасно, или сравнительно безопасно. Раньше я протестовал против Бомбы и так далее, но мне надоело разоблачать безумие, и я решил, что разумнее отказаться.

Флеминг проглотил остатки своего супа.

— Значит, нас трое, — ухмыльнулся он. Но когда упадут бомбы, и ты станешь последним оазисом жизни и узнаешь, как ты собираешься отгонять пиратов, всех напуганных, голодных и пораженных лучевой болезнью?

С видом заговорщицкого триумфа Прин подошел к тяжелому старому сундуку, служившему сиденьем у окна. Из него он извлек короткую автоматическую винтовку.

— Великолепно, — засмеялся Флеминг. — Сегодня мы будем спать спокойно. Я так понимаю, что мы все можем как-нибудь прилечь и немного поспать? Это был напряженный день.

У Прина неожиданно обнаружились запасы. У него была своя кровать в нише на полке рядом с камином. Из другого шкафа он достал тяжелые шерстяные ковры. Андре укрыли одеялом, развели огонь, а Флеминг завернулся в одеяло и лег на пол рядом с диваном. Прин задвинул засовы на двери и выключил керосиновую лампу. Флеминг смутно слышал неясные звуки, издаваемые хозяином дома, когда тот раздевался и ложился спать, прежде чем сон полного изнеможения охватил его мозг и тело.

Прошло три часа, прежде чем продолжающееся отсутствие Джирса и Флеминга вызвало опасения, и катер морской пехоты отправился на остров для расследования.

К тому времени, когда можно было принять меры для обнаружения беглецов, наступила ночь, и погода стала почти невыносимой.

Джирс, которому было плохо от его жалкого ожидания на острове и тошноты из-за опасений по поводу последствий в Лондоне, сидел за своим столом, пил горячий пунш и громко приказывал Кводрингу и Пеннингтону что-то сделать. Но он не мог долго откладывать неприятную задачу позвонить в Уайтхолл с новостями о последнем поражении.

Министр науки сам ответил на звонок. Он хранил полное молчание, пока Джирс болтал о неудачах всего дела в целом и непростительном предательстве Флеминга в частности. Вкрадчивые комментарии великого человека перед тем, как он повесил трубку, были хуже самого саркастического выговора.

— Весьма прискорбно, — тихо сказал он. — Я вам полностью сочувствую в ситуации, когда вы, казалось, были окружены некомпетентными людьми и предателями. Вы можете предоставить мне самому придумать для Старика наилучшую конструкцию. Он необычайно обеспокоен всем этим, что так нехарактерно для него. Не собираюсь в Шашки. Остановился в доме № 10. И ты знаешь, как он ненавидит это место с тех пор, как его отремонтировали. Я очень надеюсь, что смогу обеспечить его помощнику такую отличную защиту, когда премьер-министр в одном из своих капризных настроений. Что ж, до свидания. Оставайся на связи.

Министр действительно получил разрешение быть более откровенным с ним. — Только что звонили из Торнесса, Вилли, — сказал он. — Они нашли девушку, а потом эти чертовы дураки быстро потеряли ее. Теперь Флеминг, похоже, похитил ее. Так романтично, не правда ли? Джирс разнес бесполезные приказы по всем военно-морским базам от Карлайла до Скапы. Я полагаю, что массы кораблей, самолетов и маленьких человечков с радарами сейчас мечутся как сумасшедшие. Метеослужба сообщает о шторме силой 9 баллов да еще и с грозой.

Преследователям не очень повезет, и я не думаю, что в этой ситуации будут услышаны их молитвы о чуде.

Но официально, Вилли, я прошу тебя сказать Старику, что мы не оставляем камня на камне, исследуя все пути. Ну, знаешь, обычный папаша. О, я решил отправить Осборна обратно в Торнесс, чтобы мы получили некоторые связные факты, а также затронули кое-что еще, что всплыло. Он немного покраснел, чтобы еще больше постараться угодить. В глубине души он здравомыслящий парень.

За Осборном послали рано утром и с первыми лучами солнца отправили в Торнесс по воздуху. К полудню он был в кабинете Джирса. Директор поспал несколько часов на импровизированной кровати в комнате ночного дежурного.

Впервые в жизни он почувствовал, что выглядит растрепанным и грязным. Он с самого начала невзлюбил Осборна. Тот факт, что этому человеку все еще доверяли работу, которая была не чем иным, как проверкой его собственной эффективности, вызывал у него еще большую неприязнь.

— От поисковиков, конечно, никаких новостей, — спросил Осборн, без приглашения усаживаясь в кресло.

Джирс покачал головой. — Нам остается только ждать и надеяться.

Это моя вина, — пробормотал он. — Я никогда не должен…

— На самом деле не имеет значения, чья это вина, — мягко сказал Осборн. — Это случилось. Как поживает Мадлен Дауни?

Джирс подозрительно посмотрел на него, размышляя над этой новой темой.

— Намного лучше, — ответил он. — Электрические ожоги, которые она получила от компьютера, сами по себе не были особенно сильными. Он использовал этот проклятый фермент, полученный из машины. Или, скорее, какая-то ошибка, которую ее идиоты допустили, усугубляя это. К счастью, у Мадлен хватило ума проверить и увидеть ошибку. С тех пор это было легко: чудесное лекарство, которое произведет революцию в наших ожоговых отделениях и, действительно, во всей пластической хирургии. Последнее бесценное преимущество от той машины, которую разбили вандалы.

— Я рад… я имею в виду Мадлен, — сказал Осборн. Он задумчиво помолчал. — Ей здесь больше нечего делать, не так ли? Теперь, когда компьютер сломан?

Джирс пожал плечами. — Ни для кого из нас ничего особенного не осталось, — сказал он.

— Интересно, куда подевался этот чертов Кводринг? У него должны быть какие-то новости о том, что происходит. Хорошо это или плохо.

Осборн проигнорировал это. — У нас был запрос на нее от правительства Азарана.

— От кого?

— На самом деле, от полковника Салима, пола Аарана.

— Нет, я имею в виду, кого они просили?