Бедной, почти вымершей птице оказалось в самом деле непросто сочинить ответную реплику.

– Кхм... ты! – силился Додо, напрягая воображение. – Тогда! Иди-ка... прогуляйся... с, дай-ка подумать, короткой тахты! Да!

– Сам иди! – крикнула Алиса, улыбаясь во весь рот.

И вот змея, вяло и недоумённо глядя на них большими золотистыми глазами, забросила Додо с Алисой себе на спину, и те съехали на несколько квадратов вниз.

Они приземлились с двойным «бух», в этот раз прямо напротив друг друга. И, поскольку Алиса была готова к спуску, она совсем не ушиблась и сумела сразу вскочить на ноги.

Поднявшись, Додо снял с себя дуршлаг с подчёркнутым видом оскорблённого достоинства.

– Что ж, неудивительно, что твоей сестре хочется тебя немного приструнить. В тебе действительно есть что-то от чудовища. – Квадрат, в котором они очутились, был более зелёным, влажным и прохладным, чем те, что его окружали. Небольшие деревца и кустарники отбрасывали столь нужную тень на в остальном открытый ландшафт игры. – О, чайная роза, превосходно, – произнёс Додо, восторженно осматриваясь. – Как раз то, что нам нужно.

Алиса уже собиралась отчитать его за нелепое поведение. Вот только оказалось, что толстые бутончики чайной розы превращались в закрытом виде в идеальные кружки с дымящимся, восхитительно пахнущим напитком внутри. Вообще-то, сейчас было бы неплохо выпить чашечку душистого чая.

– Что ж, пора перейти на следующий квадрат, к состраданию, – объявила Алиса.

– Острову Дании? – спросил Додо слегка оторопело.

– Да нет же: я про квадрат сострадания. Нужно идти вперёд.

– Я и так впереди, – возмущённо крякнул Додо. – Это ты вечно плетёшься сзади. И совсем потерялась, если думаешь о каком-то острове Дании, здесь совершенно точно нет такого.

– Не бери в голову, – пробормотала Алиса себе. – Обыкновенная бессмыслица.

Они ступили на следующий квадрат, где красивая, покачивавшаяся лестница, лёгкая, как туман, уходила высоко в небо. Другой её конец лениво свисал над поросшим мхом камнем сразу за костелопами. Алиса закрыла глаза и представила лица птицы в очках и зеркальной птицы, которых уводят птицы-полицейские.

– Я сострадаю бедным детям, которых забрали с площади пёс знает куда.

– Я сострадаю твоей сестре, – пробормотал Додо. – У тебя несносный характер.

Лестница медленно и восхитительно волшебно опустилась в протянутые руки Алисы. Миг – и раздосадованные костелопы уже фыркали и ржали на квадрат позади. Они в самом деле были прекрасны по-своему, хрупкие и неуклюжие.

Однако Алисе всё-таки пришлось сдержаться, чтобы не прижать большой палец к носу и не подразнить соперников остальными четырьмя.

Поднявшись на следующий квадрат, она заметила забавное белое облачко, парившее прямо над ними. Не нужно было приглядываться, чтобы увидеть в нём отчётливые кроличьи черты, а ещё оно, конечно, было белым и пушистым. Когда ветер подул на него, лапа, казалось, потянулась к цепочке и вытащила часы, и... облако ей подмигнуло? Маленькая Алиса пришла бы в восторг. Подросшая Алиса наблюдала за ним с беспокойством, гадая, что Чеширский Кот имел в виду, когда сказал, что Кролик бежит к Времени.

Как раз в этот момент из-за пня показалась маленькая острая мордочка, и сверкающие черные глаза уставились на Алису не мигая.

– Привет! – поздоровалась Алиса. – Боюсь, у меня совсем нет времени на разговоры, но...

Высунулась ещё одна мордочка-загогулина.

– Шорьки, – заключил Додо. – Причём хливкие.

– Они опасны? – спросила Алиса.

Показалась третья мордочка. Казалось, существа совещались, каким-то чудом не цепляясь мордочка-ми-штопорами, когда тыкались друг в друга.

– Только сообща, – ответил Додо задумчиво.

Из-за пня осторожно вышли четвёртый и пятый шорёк. У них были слишком крупные и сильные лапы, на Алисин вкус, и чересчур изогнутые когти. Совсем как у барсуков. Которые, насколько помнила Алиса, тоже относительно безвредны, когда с ними сталкиваешься один на один (и пока не загоняешь их в угол).

Шорьков же теперь было с дюжину.

Они начали подкрадываться ближе.

– Додо, – сказала Алиса неуверенно.

К меху на груди зверьков были приколоты крошечные рубиновые сердечки.

Алиса схватила старого Додо за крыло и побежала, увлекая его за собой.

Шорьки заревели и бросились следом.

Алиса ощутила резкую боль в лодыжке: она двигалась недостаточно быстро! Одно из созданий впилось в её плоть. Алиса повалилась на землю, и жуткое существо отбросило в сторону (но сперва Алиса почувствовала, как оно извернулось, пытаясь вгрызться своей жуткой, опасно зубастой пастью глубже в её кожу).

С влажным рычанием на Алису бросился другой шорёк. Когти прочертили борозды на боку, раскромсав ткань на тысячу крошечных лоскутов.

Она как могла поднялась с земли, несмотря на жгучую боль в лодыжке. Шорьки зашипели и бросились на неё. Бедный Додо захныкал, окружённый шестью тварями, опустившими головы и приготовившимися вонзить свои пасти ему в живот.

Алиса отчаянно нащупывала в кармане одно из печений, которые прихватила из дома Белого Кролика. Проглотить его целиком не жуя было, само собой, несколько невежливо. Маленькая змея поднялась, обвилась вокруг них с Додо и увлекла друзей вниз: прямо на квадрат с костелопами.

– Из огня да... – простонала она.

– Как ты смеешь заикаться о подобных вещах! Кое-кого из моих праптиц зажарили на огне в хрустящей панировке! – закричал на неё Додо.

Однако печенье уже оказывало воздействие на её организм.

Алиса огляделась по сторонам, пытаясь найти выход. Замок Королевы Крестей был в поле зрения, но далеко впереди: блестящий, как жук, чёрный квадрат приютился у подножия гор за грозной рекой.

Алиса выставила руки и... потянула.

Игровая доска растягивалась и вздувалась, как резиновый шар. С Алисиным животом, казалось, происходило то же. И всё-таки она ухватилась большими пальцами как можно крепче (за дальний берег реки) и с силой потащила его на себя.

– Ну же! Беги! – сказала она Додо.

– Это мухлёж! – крикнула предводительница костелоп, а затем завыла и затрубила. Она представляла собой устрашающее парнокопытное с по меньшей мере шестью острыми рогами-ножами, торчавшими из черепа. Свирепое существо наклонило голову и поскакало галопом, едва не поломав свои тонкие конечности без колен в приступе ярости.

Додо запрыгнул на узкий участок притянутой суши и побежал к замку, мгновенно уменьшившись, словно рисунок с подвохом или иллюзия.

Шорёк вонзился в Алисину голень и закрутил рылом-спиралью, вгрызаясь всё глубже.

Алиса закричала.

Она никогда за всю жизнь не испытывала боль, подобную этой. Алиса чувствовала, как острая, смертоносная пасть проходит сквозь плоть, разрывая сухожилия и мышцы.

Костелопа прыгнула.

Алиса разжала кисти и отшатнулась. Земля отпружинила от неё. Алиса пыталась ухватиться за берег реки, но вместо этого провалилась в холодную, мокрую черноту.

Алиса проснулась.

Лёгкий ветерок коснулся щёк, он пах чем-то сухим и сладким. Постель, на которой она лежала, была мягкой и податливой в нужных местах. Плотная, чистая льняная простыня, накинутая на тело, защищала Алису от воздуха ровно настолько, чтобы та не замёрзла, но и не перегрелась. Свет был ненавязчивым. Ничто не напоминало о лязге, гудках, криках, стуке подков по мостовой и больших колёс по колеям, криках рассыльных, женщин или студентов, получивших результаты экзаменов. Совсем не пахло углем. Обстановка была умиротворённой и безмятежной.

Она проснулась, но не в Англии.

Первое, что испытала Алиса, вырвавшись из черноты, в которую погрузилась при падении, – облегчение.

Последнее, о чём она подумала до того, как потеряла сознание, – как вернётся домой, покинув Страну чудес в чрезвычайном положении снова, и будет вынуждена решать проблемы в своём мире.

(Вероятно, только для того, чтобы вернуться позднее, когда ситуация из ужасной превратится в катастрофическую.)