Первоклассный бизнесмен, наблюдая столь грустную картину, ограничиваться изъявлением скорби не станет, потому что секрет успеха в биржевой игре ему хорошо известен. Секрет же этот вполне очевиден: нужно покупать, когда все продают, и продавать, когда все покупают. Это проще простого; этого требует здравый смысл. Но на практике все происходит немного сложней, чем в теории, в особенности когда дело касается депрессии экономической. Раз вы покупаете, когда прочие продают, значит, во-первых, у вас есть деньги, во-вторых, – вы наделены смелостью, а в-третьих, уверены, что цены больше падать не будут. Таким образом, будущий миллионер, предвидя спад, продает все что может и вырученные деньги кладет в банк. Будущий же мультимиллионер, проделав все это, умудряется уловить момент, когда цены упали так низко, что ниже упасть они уже не должны. И вот тут-то он скупает что может и терпеливо ждет лучших времен, в полной уверенности, что за спадом непременно последует подъем. Продавать он начнет тогда, когда другие будут еще покупать.
Все, о чем говорилось выше, можно найти в любом учебнике по экономике. Однако в наши дни события разворачиваются по другому сценарию. И объясняется это тем, что политические деятели и бюрократы, тоже не поленившиеся проштудировать учебник, всеми возможными способами и средствами стараются предотвратить депрессию, в которой они усматривают угрозу: первые – своему успеху на выборах, вторые – своим окладам. Профсоюзные функционеры, прочитавшие тот же самый учебник, в свою очередь полны решимости избавить членов профсоюзов от снижения уровня заработной платы. Так формируется всеобщая уверенность в том, что верные действия правительства помогут избежать нависшей опасности. Заработная плата остается на прежнем уровне (или повышается), а самым умным и прозорливым признается решение обеспечить всеобщую занятость. Но для этого необходимо печатать больше бумажных денег, одалживать капитал наименее удачливым бизнесменам, оказывать помощь наиболее хилым отраслям промышленности и не жалеть средств на так называемый государственный сектор экономики. Устаревшие фабрики и заводы, расположенные в экономически одряхлевших районах, добросовестно реанимируют. Разорившимся компаниям дают еще денег, чтобы им было что промотать, а местные власти в срочном порядке принимаются расширять дороги и перестраивать школы. Тем, кто может потерять работу, предоставляют возможность продолжить учебу; они переходят в ранг чиновников или же отправляются учиться в колледж. Действуя подобным образом, кризис в той или иной степени удается предотвратить.
Сейчас, то есть в тот момент, когда пишутся эти строки, у нас сложилась ситуация, экономистами классической школы пока что не описанная (они с нею еще никогда не встречались): наряду с повышением заработной платы и цен наблюдается высокий уровень безработицы. То есть налицо все признаки депрессии, но не ее следствия. Инфляция, которая во времена подъема была бичом пенсионеров, сохраняется и в период спада, чтобы окончательно пустить их по миру. Средняя заработная плата по-прежнему остается на высоком уровне, но это не мешает профсоюзным лидерам организовывать забастовки, чтобы добиться нового повышения. Все правила нарушены, и даже безработным платят больше, чем некоторым невезучим работникам. Ситуация формируется поистине утопическая. Бесспорно, она содействует максимальному счастью максимального числа людей. Но не приходится сомневаться и в том, что некоторых из нас (хотя и не всех) ожидает будущее на меху.
Кто-то из читателей наверняка захочет спросить: удалось ли нам решить свои экономические проблемы? Удалось ли возвести стены иерусалимские на неплодородной и не радующей глаз земле туманного Альбиона? Жизненный опыт свидетельствует, что, в общем-то, за все в этом мире приходится платить. А потому досадное ощущение, что современное благополучие обретено ценою какой-то утраты, ни на секунду нас не покидает. Если говорить о Британии, то совершенно очевидно, что ей пришлось расплатиться потерей своей валюты – а ведь валюта эта была когда-то самой твердой в мире (и к тому же – самой влиятельной). Взамен же мы приобрели груду мусора, который скоро вообще обесценится… А существуют ли другие утраты? Безусловно. Есть вопрос, над которым нам следовало бы призадуматься. Речь идет о способности нашего общества к «выравниванию на воде».
Нынешняя спасательная лодка устроена таким образом, чтобы, перевернувшись, вновь принять нормальное положение. Даже после самой громадной волны она выровняется так, что ее рулевая рубка будет наверху, тогда как киль – внизу, под водой. Примерно то же самое в свое время можно было сказать и об индустриальном обществе, пораженном депрессивным недугом. Но справедливо ли это в отношении нынешнего общества? Применяя нашу первую метафору, отметим, что сконструировать такую мышеловку, в которой мышь чувствовала бы себя весьма комфортно, не так уж и сложно. Достаточно оснастить ее разнообразными удобствами: от мягкого ковра до, скажем, центрального отопления. Пускай там можно будет смотреть по замкнутому каналу мультфильмы про Микки-Мауса. Пускай это будет действительно роскошная мышеловка, обитая шикарным мехом. Единственным неудобством для упомянутой мыши будет отсутствие выхода. На меху или не на меху, все равно такая конструкция – ловушка.
А как бывало когда-то? Чем заканчивался спад в давно ушедшие времена, когда его еще не научились предупреждать? Мы уже выяснили, что умный вкладчик ждет своего часа. Но может ли он быть уверен, что этот час настанет? В старые недобрые времена такой момент наступал тогда, когда товары становились недорогими, заработная плата – мизерной, а бедственное положение делало людей смышленее. Богатство, будучи врагом изобретательности, побуждает человека полагаться не на свой разум, а на деньги.
Интеллекту проще обнаружиться в тяжкие времена, когда можно начать новое дело, употребив максимум усилий при минимуме затрат. Когда люди, имея за душой лишь сущие гроши, начинают создавать или восстанавливать одно предприятие за другим, спад идет к концу. На смену унынию приходит надежда, а вслед за ней – уверенность. В таких обстоятельствах дела у бизнесменов, конечно же, идут на поправку. Бесчисленные разорения расчистили мусор, и в седле удержались только те, кто уже сумел доказать свои способности. Это начало наилучшей поры, хотя такому преуспеванию, зиждущемуся на предыдущих трудностях, бесспорно, будут препятствовать узость, односторонность и ретроградство. Спад свое дело уже сделал, и на развалинах заложен фундамент нового процветания. Подъем (как и спад) неустойчив и непостоянен. Большинство пожилых людей согласится, что подобное чередование для предпринимательства крайне необходимо. Ни продавцы, ни покупатели не должны всегда диктовать свои условия, иначе о здоровой конкуренции можно будет забыть.
Заметим, что данная картина отражает лишь положение дел в прошлом. Сейчас все по-иному, и многие, искренне радуясь переменам, утверждают, что мы наконец-то освободились от невзгод. Никто не голодает, и пусть кое-кто стал жить значительно скуднее, зато семейные люди, когда им вздумается бастовать, могут рассчитывать на содержание из государственных средств. Мы обитаем в таком комфортабельном мире, о котором наши предки и не мечтали. Более того, мы защищены от тех тягот и волнений, которые еще знакомы многим народам.
Однако все эти блага вовсе не исключают того, что мы находимся в ловушке, из которой невозможно выбраться. То, что спасало нас когда-то, безвозвратно утеряно. Мы не сумели окончательно освободиться от ненужных фирм и несведущих работников. Наш промышленный пейзаж пестрит бесполезными развалинами – наследством от дельцов прошлого. Оборудование, место которому на свалке или, в лучшем случае, в музее, по-прежнему в ходу. Люди, которых давно надо было бы сократить, продолжают трудиться. Капитал, как и раньше, вкладывается в устаревающие фабрики и дышащие на ладан отрасли производства. Высокая заработная плата создает препятствия для обеспечения прироста рабочей силы. Такая ситуация лишает кого бы то ни было стремления хоть что-то делать.
