Я последовал за другими в гондолу. Внутри находилась прекрасно обустроенная комната с удобными на вид диванами. Последней вошла Драулин, она же и закрыла дверь. Дракон моментально пришел в движение — я понял это, выглянув в окно. Самого движения я, впрочем, не почувствовал. Похоже, что сила тяжести, которую ощущали пассажиры гондолы, сохраняла свое направление вне зависимости от того, куда поворачивал дракон и где в данный момент находился «верх».

(Впоследствии я выяснил, что этот эффект, как и многое другое в Свободных Королевствах, объяснялся особой разновидностью стекла — Стекла Ориентации, — которое позволяло зафиксировать одно из направлений в качестве «низа», пока материалу в процессе штамповки придавали форму прямоугольной коробки. После этого содержимое такой коробки всегда притягивалось в выбранном направлении, независимо от того, куда поворачивалась она сама.)

Я долго стоял, выглядывая из окна, которое казалось мне слегка подсвеченным, благодаря Линзам Окулятора. Пройдя через неразбериху взрыва и едва не погибнув, я так и не успел толком осмотреть город. От его вида захватывало дух. Город, насколько хватало глаз, был заполнен замками. Не простыми зданиями из камня или кирпича, а самыми настоящими замками, с высокими стенами и башнями, и ни один не походил на другие.

Одни, с арочными проемами и узкими остроконечными верхушками, будто явились прямиком из сказок. Другие представляли собой грубоватые строения без лишних причуд — именно такие замки приходят на ум при мысли о злобных, кровожадных диктаторах. (Стоит заметить, что Почетная Гильдия Злобных Диктаторов приложила немало усилий, дабы развеять негативные стереотипы насчет своих членов. После нескольких десятков благотворительных аукционов и распродаж кто-то предложил убрать из названия организации слово «злобных». В итоге от предложения пришлось отказаться, сославшись на то, что Гурстак Беспощадный только что заказал целый ящик тисненых визиток.)

Замки тянулись вдоль улиц, как небоскребы в крупном тихоземном городе. Внизу, на дороге виднелись движущиеся фигуры людей — некоторые в запряженных лошадьми каретах, — но наш дракон продолжал ползти по стенам зданий на манер огромной ящерицы. Замки стояли так близко друг к другу, что оказываясь у края одного, он мог без труда дотянутся до другого.

— Удивительно, правда? — заметила Бастилия.

Я повернулся, не заметив, что она успела составить мне компанию у окна.

— Еще бы, — ответил я.

— Возвращаться всегда приятно, — сказала она. — Мне нравится эта чистота и аккуратность. Сверкающие стекла, каменные здания, резные орнаменты.

— Я бы решил, что в этот раз возвращение будет тяжелым, — заметил я. — Ведь ты покинула Нальхаллу рыцарем, а возвращаться приходится в роли оруженосца.

Она состроила гримасу.

— А ты умеешь найти подход к женщине, Смедри. Тебе этого никто не говорил?

Я покраснел.

— Я просто… э… — Блин. Знаете, когда засяду за свои мемуары, зуб даю — обязательно вставлю сюда реплику получше.

(Очень жаль, что я напрочь об этом забыл. Серьезно, мне нужно больше внимания уделять своим заметкам.)

— Ладно, проехали, — сказала в ответ Бастилия, прислонившись к окну и опустив глаза. — Мне кажется, я уже смирилась со своим наказанием.

«Только не снова», — с тревогой подумал я. Потеряв свой меч и получив нагоняй от матери, Бастилия прошла через настоящую полосу неудач. Но хуже всего было то, что вина за это целиком лежала на мне. Она лишилась меча, потому что именно я сломал его, пытаясь отбиться от одушевленных любовных романов. Ее мать, похоже, всерьез вознамерилась доказать, что одна лишь эта ошибка делала Бастилию абсолютно недостойной звания рыцаря.

— Ой, да не смотри ты на меня так, — рявкнула Бастилия. — Битые Стекла! То, что я смирилась со своим наказанием, еще не означает, что я окончательно сдалась. Я по-прежнему собираюсь выяснить, кто именно меня подставил.

— Ты правда уверена, что за этим кто-то стоит?

Она кивнула, и ее глаза сузились от решительного намерения отомстить. Я был рад, что ее гнев хоть раз оказался направлен на кого-то, кроме меня.

— Чем дольше я об этом думаю, — продолжила она, — тем больший смысл обретают слова, которые ты сказал мне на прошлой неделе. Почему они назначили меня — только что посвященную в рыцари девчонку — на такое опасное задание? Кто-то в Кристаллии хотел, чтобы я потерпела неудачу — кто-то завидовал тому, как быстро я достигла рыцарского звания, или хотел опозорить мою мать, или же просто спал и видел, как доказать, что я неудачница.

— Как по мне, не очень-то благородный поступок, — заметил я. — Рыцарь Кристаллии на такое бы не пошел, разве нет?

— Я… даже не знаю, — ответила Бастилия, мельком глядя на Драулин.

— Как-то это все сомнительно, — возразил я, не будучи до конца уверенным в собственных словах. Видите ли, зависть до одури напоминает пукание. Ни то, ни другое совершенно не вяжется с образом отважного рыцаря, но, если уж говорить на чистоту, рыцари — тоже люди. Им тоже свойственно завидовать, совершать ошибки и — да-да — пускать шептунов. (Впрочем, сами рыцари никогда не употребляют выражение «пустить шептуна». Для этой цели они предпочитают использовать фразу «ударить в кимвалы». Видимо, такова цена, которую приходится платить за ношение всех этих доспехов).

Драулин стояла в задней части комнаты, в кои-то веки сменив свою чопорную парадную стойку «вольно» на другую позу. Сейчас она была занята полировкой своего громадного хрустального меча. Бастилия подозревала, что этот провал был делом рук ее матери, ведь Драулин была одним из рыцарей, отвечавших за распределение заданий. Но с какой стати ей отправлять собственную дочь на миссию, которая явно была ей не по силам?

— Что-то не так, — сказала Бастилия.

— Помимо таинственного взрыва на нашем летающем ястребе?

Она безразлично махнула рукой.

— Это сделали Библиотекари.

— Серьезно?

— Конечно, — ответила Бастилия. — В городе их посол, а мы собираемся помешать им захватить контроль над Мокией. Вот они и попытались нас прикончить. После пары десятков взрывов начинаешь к этому привыкать.

— А мы уверены, что это их рук дело? — спросил я. — Ты сказала, что взорвалась одна из кают? Чья именно?

— Моей матери, — ответила Бастилия. — Мы думаем, что источником взрыва могло быть Стекло Детонатора, которое подбросили ей в рюкзак перед отправлением из Нальхаллы. Это рюкзак был с ней все время, пока мы бродили по Александрийской Библиотеке, и стекло специально настроили так, чтобы взрыв произошел, когда она снова окажется вблизи города.

— Ну надо же. Как хитро.

— На то они и Библиотекари. К тому же моя мать чем-то обеспокоена. Я это вижу.

— Может быть, ей не по себе оттого, что она так сурово с тобой обошлась?

Бастилия фыркнула.

— Маловероятно. Дело в чем-то другом, в чем-то, что связано с моим мечом…

На этом она умолкла, и больше говорить на эту тему, похоже, не собиралась. Спустя несколько секунд дедушка Смедри подозвал меня к себе взмахом руки.

— Алькатрас! — воскликнул он. — Подойти-ка послушай!

Дедушка сидел на диванах вместе с Поем. Я подошел и уселся рядом с ним, заметив про себя, насколько удобными были посадочные места внутри гондолы. Я не видел, чтобы по городу ползали другие драконы наподобие этого, и решил, что наша поездка была особой привилегией.

— Пой, повтори моему внуку то, что ты мне только что рассказал, — велел дедушка Смедри.

— Что ж, дело вот в чем, — сообщил Пой, наклоняясь вперед. — Посланница, которую к нам направили Библитекари — она из Блюстителей Стандарта.

— Из кого? — переспросил я.

— Это одна из Библиотекарских сект, — объяснил Пой Синг. — Блэкберн принадлежал к ордену Темных Окуляторов, наемник, которого ты встретил в Александрийской библиотеке — к Костям Нотариуса. Но Блюстители Стандарта всегда называли себя самыми добродушными из всех Библиотекарей.