— Это не библиотека, — быстро ответил Фолсом.

— Да, так было написано на здании, — согласился я. — Но если это не библиотека, то что? (Я к чему веду: говорить, что одно не является другим на деле не особенно-то и полезно. Я, к примеру, мог бы выставить на улице блоргадета и повесить на нем табличку с надписью «Это явно не гиппопотам», но толку от этого было бы немного. А еще это было бы чистой воды вранье, потому что «блоргадет» в переводе с мокийского — это и есть гиппопотам.)

Дедушка Смедри повернулся в мою сторону.

— Королевские архивы — это…

— Не библиотека, — добавил Пой.

— … хранилище самых важных в королевстве текстов и свитков.

— Звучит, как что-то, до жути похожее на библиотеку, — заметил я.

— Вот только это совсем не так, — возразил Фолсом. — Разве ты не слышал?

— Да… — ответил я. — Что ж, хранилище книг…

— Которое никоим образом не является библиотекой, — вмешался дедушка Смедри.

— … выглядит, как именно то место, в котором могут быть заинтересованы Библиотекари. — Я задумчиво нахмурился. — Там есть книги на Забытом языке?

— Думаю, есть, — сказал дедушка Смедри. — Правда, сам я там никогда не бывал.

— Никогда? — ошарашенно переспросил я.

— Слишком уж это место похоже на библиотеку, — ответил дедушка Смедри. — Даже если и не является таковой.

Вас, тихоземцев, такие реплики наверняка поставили в тупик. Ведь и дедушка Смедри, и Пой Синг-Синг, и Фолсом были заявлены людьми весьма и весьма начитанными. Все они так или иначе занимаются умственным трудом и сведущи во всем, что касается их работы. Как же им удалось избежать библиотек и чтения книг?

А ответ такой: чтения никто из них и не избегал. Они без ума от книг. Просто книги для них сродни мальчикам-подросткам: как только они начинают собираться в одном месте, жди неприятностей.

— Королевские архивы, — произнес я, поспешив добавить, — и я знаю, что это не библиотека. Чем бы они ни были, именно туда направлялась моя мать. Я в этом уверен. У нее есть Линзы Переводчика; она пытается что-то там найти. Что-то важное.

— Алькатрас, это место очень хорошо охраняется, — заметил дедушка Смедри. — Едва ли даже Шасте удастся прошмыгнуть туда незамеченной.

— Я все-таки думаю, что нам стоит туда наведаться, — продолжил я. — Чтобы выяснить, не творится ли там что-нибудь подозрительное.

— Ну хорошо, — согласился дедушка Смедри. — Бери с собой Бастилию и Поя, и отправляйтесь. А я подготовлю воодушевляющую речь для финального заседания сегодняшним вечером! Если повезет, кто-нибудь попытается убить меня прямо во время выступления. Тогда все выйдет по меньшей мере в десять раз драматичнее!

— Дедушка, — сказал я.

— Да?

— Ты чокнутый.

— Спасибо за комплимент! Ладно, пора браться за дело! Нам еще целый континент спасать!

Люди склонны верить тому, что им говорят окружающие. Это особенно верно, если окружающие, которые говорят людям то, что говорят, имеют профильное образование в той самой сфере, о которой они и говорят другим людям. (А это о чем-то да говорит, да?)

Иметь диплом крайне важно. Без них мы бы не смогли отличить экспертов от дилетантов. А не имея понятия, кто из окружающих эксперт, а кто нет, не знали бы, к мнению каких людей нужно прислушиваться в первую очередь.

По крайней мере, эту мысль нам хотят внушить сами эксперты. Те же, кто слушали Сократа, знают, что должны задавать вопросы. Вопросы в духе: «Если все люди равны, то почему мое мнение ценится меньше, чем мнение эксперта?» или «Если мне нравится читать эту книгу, почему я должен позволять другим убеждать меня в том, что нравится она мне не должна?»

Этим я вовсе не хочу сказать, что недолюбливаю критиков. Мой кузен хоть и из их числа, но — как вы убедились на собственном опыте — вполне себе славный малый. Я лишь имею в виду, что вы должны подвергать сомнению слова других людей, даже если у них есть диплом. На свете есть немало людей, которые могли бы воспрепятствовать чтению этой книги. Они будут приходить к вам и говорить что-нибудь в духе: «Зачем ты читаешь эту ерунду?», или «Лучше займись домашней работой», или «Помоги, я горю!»

Не дайте им отвлечь себя. Продолжать чтение жизненно важно. Эта книга имеет большое, просто громадное значение.

Ведь ее герой — не кто иной, как я.

— Королевские архивы, — сказал я, указывая на расположенное прямо передо мной огромное здание.

— Не библиотека, — добавил Пой.

— Спасибо, Пой, — сухо заметил я. — А то я чуть было не забыл.

— Рад помочь! — воскликнул он, поднимаясь по ступенькам. Бастилия шла следом; она едва реагировала на происходящее. К нам она пришла, потому что ее выгнали из Кристаллии. Похоже, что отлучение от волшебного рыцарского камня требовало временного изгнания Бастилии из их гигантского стеклянного гриба.

(Тем, кто живет в Тихоземье: а слабо ввернуть предыдущую фразу в какой-нибудь разговор? — Кстати говоря, Салли, ты знала, что отлучение от волшебного рыцарского камня требует временного изгнания из гигантского стеклянного гриба?)

У меня над головой по стенам замков полз дракон, который тихо ворчал себе под нос. Своими величественными белыми колоннами и мраморными ступенями Королевские архивы (не библиотека) сильно напоминали какое-нибудь здание древнегреческих времен. Единственным отличие были башни — такие же, как у замков. В Нальхалле такие башни есть буквально у всего. Даже у надворных туалетов. (ну, знаете, на случай, если кто-то решит захватить трон.)

— Давненько я здесь не был, — сказал Пой, который радостно шагал за мной, переваливаясь с ноги на ногу. Было приятно снова провести время с обходительным антропологом.

— Ты уже бывал в Королевских архивах? — спросил я.

Пой кивнул.

— Во времена студенчества мне нужно было проводить исследования на тему древнего оружия. В Архивах есть книги, которые больше нигде не найти. Я даже немного огорчен, что мне пришлось вернуться.

— Это место настолько ужасно? — спросил я, когда мы вошли в похожий на пещеру главный зал Королевских архивов. Никаких книг я не увидел — комната выглядела по большей части пустой.

— Это место? — удивился Пой. — А, я не про Королевские архивы, которые, кстати говоря, вовсе не библиотека. Я говорил о Нальхалле. Мои изыскания в Тихоземье закончились слишком рано! Я с головой ушел в изучение тихоземского транспорта, когда меня вызвал твой дедушка, и мы ввязались в операцию с проникновением в библиотеку.

— На самом деле там не так уж интересно, — заметил я.

— Ты так говоришь, потому что привык к тихоземским штукам! — возразил Пой. — Каждый день происходило что-то новое и совершенно потрясное! Прямо перед нашим отбытием мне, наконец-то, посчастливилось встретить самого настоящего таксиста! Я попросил его повозить меня по кварталу, и хотя я был раздосадован тем, что мы так и не угодили в аварию, уверен, будь у меня в запасе еще несколько дней, я бы непременно прочувствовал на собственно опыте и это.

— Попадать в аварию, вообще-то, довольно опасно, Пой.

— О, к опасностям я был готов, — ответил он. — Даже защитные очки надел.

Я вздохнул, решив воздержаться от дальнейших комментариев. Сдерживать любовь Поя Синга к Тихоземью — это все равно, что… пинать щеночка. Шестифутового гавайского щеночка весом под триста фунтов. Который к тому же любил таскать с собой огнестрел.

— Как-то эти Архивы не впечатляют, — заметил я, обводя взглядом величественные колонны и исполинский зал. — Где же книги?

— О, это еще не архивы, — объяснил Пой, указав на дверной проем. — Сами архивы там.

Я приподнял бровь и, подойдя к двери, потянул ее на себя. За ней оказалась самая настоящая армия.

Целых пятьдесят или шестьдесят солдат стояли по стойке смирно, поблескивая металлическими шлемами в свете ламп. В задней части комнаты находилась лестница, уходившая куда-то вниз.