Зря он так. Очень зря.

– А теперь послушай ты, – прошипела я, призывая внутреннюю силу. Несмотря на то, что оборачиваться я не могла, моя волчица была внутри меня, и ей такое обращение не нравилось. – Я никому и ничего не должна. Вы выбросили меня как мусор из дома, не дав даже вещи собрать. Мне пришлось выживать в жестоком мире, где любой оборотень имел право убить меня. Ты даже не представляешь, сколько раз я боролась за жизнь. Поэтому со своими предложениями можешь катиться к чёрту. Выметайся из моего дома, иначе я позову шерифа.

– Ты еще пожалеешь об этом! – прорычал он, резко разворачиваясь и выходя вон.

Только убедившись, что осталась одна, я опустилась на стул и выдохнула. Встреча с родственником далась мне с трудом. Как бы там я ни храбрилась, а разговор что-то да задел неприятное внутри.

С улицы послышались лёгкие шаги и вежливое постукивание по косяку.

– Кем, всё нормально? – в дверь просунулась голова Теда.

За что я любила мишку, так это за доброту и тактичность.

– Да, – попыталась улыбнуться я.

– Уверена? – сосед зашел внутрь. – От твоего дома веяло такой силой, что я уж испугался, что кто-нибудь перекинется. Два Альфы рядом это то еще испытание. У тебя неприятности?

– Сама не знаю, – пожала плечами, задумавшись на мгновение. – Заходил мой отец. Ему сделали выгодное предложение, и я должна выйти замуж, так как младшую жалко отдавать непонятно кому.

– М-да, – протянул он, с сочувствием глядя на меня. – С одной стороны это шанс вернуться домой, а с другой – как-то странно предлагать такое старшей дочери. Получается, таким образом они показывают, что любят младшую больше?

– Не знаю, – вздохнула я, с тоской глядя на него. – В любом случае, меня мало волнует, чего они хотят. Я буду жить своей жизнью.

– Ладно, если что, я рядом, – подмигнул мне шериф, направляясь к выходу.

Улыбкой поблагодарив его, заперла дверь и вернулась в гостиную. Настроение катастрофически упало вниз. Приезд отца стал полной неожиданностью. И если вначале, увидев его, я решила, что меня вновь примут в семью, то сейчас поняла – я для них всего лишь средство достижения каких-то целей. Интересно, они меня вообще любили? Хорошо, что с местом обитания мне повезло намного больше. Небольшой город Нейтвил, с населенностью чуть более пяти тысяч человек, затерялся в лесах, поэтому знали о нем не многие. Население тут состояло из людей и оборотней, причем последние приезжали сюда скорее из-за нужды. Кого-то выгнали из стаи, кто-то не нашел своего места или был свергнут, как Тед. Были те, кто ради человеческой пары решил оставить стаю и жить тихой жизнью. Мы были дружными соседями и помогали друг другу, чем могли. У нас была своя небольшая клиника, в которой я и трудилась.

Тот день, когда родные вычеркнули меня из жизни, забыть так и не получилось. Суд стаи состоялся в лесу. Я кричала, вырывалась из захвата оборотней, просила пощады. Старейшины с нисхождением смотрели на меня и без особых упорств накинули веревку силы на шею, затянув потуже. Зверь, вырвавшийся с отчаянием наружу, заскулил в последний раз. Громкие звуки, яркий свет, море запахов… волчица окончательно дезориентировалась. И пала, впившись ногтями в землю.

Меня принудили вернуться в человеческое обличие, а после окольцевали. Тогда я ещё не подозревала, насколько суровым оказалось моё наказание. Тогда я ещё не знала, насколько сложной будет с этим украшением жизнь.

– Но это не всё, – послышался вдруг голос отца. Впервые за всё время суда он вышел вперёд, решив сказать свою речь. Не знаю, что крутилось в головах присутствующих, а у меня колыхнулся огонек надежды внутри. Словно от дуновения ветерка прервался на секунду, чтобы после с удвоенной силой потянуться вверх. – Камилла Хейз, ты изгоняешь из стаи, – проговорил он холодно, на секунду замявшись, – и из семьи.

Кажется то, что называется у верующих душой, отделилось от тела. И сердце, стучавшее через раз, прекратило биться. Надежда, теплящаяся едва-едва, угасла. А ещё твёрдая земля под ногами вдруг стала ватной. Ноги словно утопли в ней. Или же сами ноги стали ватными. Я не понимала, что происходит. Не понимала, где нахожусь и почему так больно внутри. Перевела тогда непонимающий взгляд на маму, сестру… Они молча отвернулись и ушли. Отец же, передав пакет одному из стражей, тоже исчез с поля зрения.

«Даже не попрощались», – затопила сознание горькая мысль. Тогда-то в голове что-то щелкнуло. Что-то неприятное. Оказалось, это была правда. Ужасающая правда обо мне.

Стражи передали пакет, в котором оказались мои документы, и отпустили на все четыре стороны. Смешно, учитывая, что идти мне было действительно некуда. Из леса я смогла выбраться лишь через час, опустошенная и уставшая. Волчица внутри выла от безысходности и одиночества. Каюсь, добравшись до первого попавшегося моста, я перелезла через периллы и безумно вперилась в водную гладь. В воду, которую не видела, а только слышала по бурному потоку, бьющемуся о пороги. Я отчаянно вглядывалась вниз, но видела лишь едва различимые черты реки, да редкие блики: луна тоже отказалась от своего дитя, решив не облегчать мне жизнь. От волнения на ладонях выступил пот. Руки то и дело соскальзывали с перил, подталкивая меня уже закончить своё существование, но я не смогла. Сглотнула соленые слезы, всхлипнула и прижалась к ограждению посильней. А когда тело перестало бить дрожью, перелезла назад и побрела дальше.

Конечно, первое время было безумно тяжело. Любой оборотень, встречающийся по дороге, сначала смотрел на меня с интересом, но, увидев кольцо, не мог скрыть презрения. Железка на пальце стало клеймом, которое обрекло меня на глухое одиночество: мало кто решался завести дружбу с отверженной. Ни пищи, ни крова над головой, не цента за душой. Если бы не бабушкиной наследство, которое она оставила мне, а не сестре, я не смогла бы восстановиться на учебе. Правда, пришлось выбрать заочное отделение. После сняла небольшую комнату и устроилась на работу в ветеринарную клинику, чтобы иметь практические навыки хоть в чем-то.

Именно в ней мне удалось познакомиться с пожилой парой, которая привезла собаку на осмотр, а заодно рассказала об этом удивительном месте. Сначала я боялась ехать в Нейтвил, но один случай изменил всё. Идя вечером домой, я встретила группу оборотней. Они почуяли во мне свою и попытались познакомиться. Но, заметив кольцо, их поведение резко изменилось. На меня посыпались оскорбления. Один даже попытался ударить. Благо мимо проезжал патруль, и это спасло меня. Именно тогда я и решилась. Собрав вещи, которых было не так уж много, я села в старый пикап и мысленно помолилась, чтобы он смог меня довести. Всё же машина была подержанной и весьма старой, но это единственное, на что мне хватило денег на тот момент. Ехать предстояло почти шесть часов. По дороге пикап несколько раз делал угрожающие предупреждения, что мы не дотянем. Я же старалась словесно подбодрить его, хотя и понимала, что выглядит это смехотворно. Когда до города оставалось буквально минут десять, машина заглохла окончательно и бесповоротно.

Я чертыхнулась, вышла из кабины и открыла капот. Только толку от этого всё равно не было: в устройстве автомобиля я ничего не смыслила. Вообще. Со злостью ударила кулаком по металлу и застонала. Ну почему всё так плохо? Осталось ведь совсем немного! Конечно, можно было бросить машину и дойти пешком. Вот только куда деть вещи? Все сразу я не утащила бы, а оставлять тут не хотелось: их хоть и мало, но они мне все дороги.

Неожиданно раздался звук едущего автомобиля. Я замерла. Стало страшно. Место безлюдное, вокруг лес и дорога. Если что-то случиться, то меня просто не найдут. Но я смогла спокойно вздохнуть, когда в поле зрения появилась машина – на ней была эмблема шерифа.

– Добрый день, – произнес мужчина, выходя из легковушки. – У вас что-то случилось?

Я во все глаза рассматривала говорившего. На вид ему было слегка за сорок. Высокий, широкоплечий, с хорошей фигурой, облаченной в форму, квадратным подбородком, темными коротко стрижеными волосами, высоким лбом, серыми глазами и слегка искривлённым носом. Я так же заметила шрам над правой бровью. Старый.