— Кошмар!

— Скандал!

— Срамота!

— Супруг из кожи вон лезет, защищает наше королевство, а она по кроватям скачет!

— Всем молчать! Суд идет! — Удар молотка судьи вывел меня из ступора, вернув в ужасающую действительность.

От страха я дернулась, и мое сердце забилось в сумасшедшем ритме, грозясь разорвать грудную клетку и выскочить наружу. Я ни на кого не смотрела, только на него: моего супруга и возлюбленного. На того, кому давно была обещана. Его глаза цвета неба прожигали меня таким холодом, что я рисковала околеть прямо тут, в заполненном аристократами и вельможами зале. Меня трясло от невозможности поговорить с Керстеном.

Я так давно не видела супруга. Долгих четыре месяца, что тот провел на границе. А когда проснулась два дня назад, меня спеленали, словно преступницу, вывезли из родового поместья мужа. Переодели в серые грубые одежды и притащили сюда. На суд.

Меня обвиняют в измене. Многочисленные свидетели рассказывают, как я скакала от одного мужика к другому. Даже пригласили нашего общего с супругом друга для дачи показаний.

Я оторвалась от холодных глаз Керстена и перевела взор на приятеля. Бывшего приятеля.

— Да. Мы любили друг друга. И хотели быть вместе. Брак у Этель и Керстена договорной, навязанный, любви там не было ни на грош.

— Почему хотели? Сейчас ваши намерения в отношении супруги уважаемого мага, лорда Керстена Блейза, изменились? — Судья с упреком смотрел на мужчину, но более никак не показывал свое собственное отношение к ситуации.

— Конечно, ваша честь, у меня открылись глаза на ситуацию. Этель —гулящая женщина. Как я могу быть уверен в ней, если она даже мне, своему любовнику, изменяла с садовником. — Зал зашелся мерзкими смешками.

Я рвано выдохнула и метнула растерянный, полный боли взгляд к супругу.

— Так значит, вы не имеете более притязаний на эту… особу? — уточнил судья. А я хотела провалиться сквозь землю. Слезы текли по моему лицу. За меня никто не хотел заступиться, а супруг мой молчал.

Да, за последние два года, что мы были в браке — мало общались. Он наведывался ко мне раз в месяц, и то от силы проводя час со мной в беседе о погоде. Брак был навязан Керстену. Но ведь я так любила его. Думала, что любви этой хватит на нас двоих. Терпела его мать, что и организовала этот суд. Терпела ее издёвки и придирки. Я лишь только хотела быть с любимым. Разве меня можно в этом упрекнуть? Или тем более подвергнуть такому позору?

— Разумеется, нет, — добавил Баррель, друг-предатель, и гордо удалился из зала.

Я вся сжалась, сидя на высоком стуле, в огороженной резными балкончиками зоне. Хотела заткнуть уши, слыша, как слуги четы Блейз наперебой доносили на меня. А от слов садовника захотелось провалиться сквозь землю…

— Вы что-нибудь хотите дополнить? — обратился ко мне судья. Я снова дернулась, понимая, что скоро просто потеряю сознание. Мне было душно и плохо, во рту пересохло, а голова уже давно кружилась.

— Я… не… виновата… Я не предавала… тебя, — последнее я прошептала, смотря в холодные глаза супруга, на лице которого не дернулся ни один мускул. Он был подобен мужественной, вырубленной из скалы скульпторе. Такой же холодный, твердый и бесконечно далекий. Он был старше меня на десять лет, но сейчас казалось, что между нами огромная пропасть из непонимания, отсутствия доверия и надежды на лучшее.

Керстен дернул щекой, когда на меня снова полился град обвинительной речи со стороны свидетелей моего «позора» и просто «добрых» людей, которым небезразлична личная жизнь такого уважаемого мага. Он встал, не сказав ни слова. Я смотрела на его широкую спину и понимала, что это просто конец.

Удар молотка призвал бушующую толпу к тишине.

— Прошение на развод удовлетворено, — громко возвестил судья. Керстен достиг двери. Его спина на короткий миг закаменела. Он полуобернулся, но одернув себя, просто вышел.

Зал молчал и не сводил с меня жадных глаз. Ждали взрыва, криков, выяснения отношений? Но я просто выгорела, в одну секунду стала пустой и неспособной жить. Краски померкли. Грудь сдавило, пока я падала в свой личный персональный ад. Закатить истерику? Зачем? Разве это поможет сохранить наш брак, когда супруг даже не сказал мне ни слова, поверив лживым доказательствам?

А потом все засобирались на выход, громко обсуждая этот публичный процесс. Все меня винили, не стыдились в выражениях. Как это я, неблагодарный приемыш уважаемого всеми наставника, почившего больше двух лет назад, предала и очернила его репутацию.

Мой наставник, мастер Родерик Врам, был больше, чем просто учитель. Он стал моим приемным родителем, отцом. Принес меня, годовалую, из путешествия по стране, найдя в камышовых кустах рядом с телом моей матери, что задрало в лесу зверье. Он воспитывал меня, изредка беря к себе учеников. Мой теперь уже бывший супруг был именно из их числа — выдающийся маг, оборотень, граф с древней родословной. Я влюбилась в него очень давно. Еще в детстве, когда украдкой следила за его уроками и тренировками. И мой отец — ведь по-другому я не воспринимала мастера, — тогда пообещал мне, что все устроит. Керстен станет моим супругом. И я верила старому мастеру. Это был наш с ним маленький секрет.

И вот два года назад состоялась свадьба, которая сопровождалась всеобщим осуждением. Как же так! Сиротка без роду и племени — и плевать, что удочерена официально уважаемым магом, — стала супругой завидного холостяка. Только вот я не обращала на это внимания, ведь неделю спустя мой отец скончался. Я была безутешна. Керстен тоже переживал, потому почти сразу уехал на границу. Не хотел, чтобы я видела его в таком состоянии. Мы каждый по-своему переживали эту трагедию.

Я думала, нас объединит это горе, раз взаимной любовью и не пахло. Но и оно не помогло. Мой милый Керстен не желал меня ни как женщину, ни как спутницу.

А теперь… и вовсе выбросил меня из своей жизни. Избавился от обузы. Меня кто-то толкнул в плечо.

— Давай иди отсюда. Срамота, — пробасила дородная женщина. Я же только что поняла, что жадные до зрелищ аристократы покинули большое мрачное помещение суда, и я мешаю тут убирать.

— А куда мне… идти? — В двадцать лет я осталась одна, без поддержки и мужского плеча.

— Так проваливай из столицы. Не дадут тебе тут житья, с такой-то репутацией, — посоветовала женщина, и она была права.

Слова женщины больно врезались в мое сознание. Как все эти люди могли говорить про меня такие гадости? Но больше всего меня ранило не их вероломство, а то, что Керстен поверил им. Даже слова мне не сказал, не заступился. А ведь я так любила его. Безответно, за нас двоих, и вот к чему все это привело. Я опорочена, мое имя теперь будет звучать на каждом шагу сродни ругательству и станет символом неверности. Уже к завтрашнему дню все местные газетенки украсит мой снимок.

Женщина снова толкнула меня. Я встала, удерживаясь за край перила, открыла небольшую калиточку и вышла. Минула зал, в котором моя честь была растоптана и смешана с грязью. Пожалуй, впервые я задумалась о том, как именно мой отец организовал наш брак с Керстеном? Он его заставил? Или еще хуже, шантажировал? На что надавил, чтобы мужчина, который с легкостью поверил в гнусные инсинуации, взял меня в супруги? И почему раньше я не задумывалась об этом, считая, что наш брак нормальный. Просто мой супруг преданно служит своей империи, потому не появляется дома. Я ждала его и верила, что однажды он посмотрит на меня и воспылает чувствами.

А потом вспомнила, что Керстен больше не притрагивался ко мне с той самой ночи после свадебного обряда. Его короткие встречи и такие же мимолетные возвращения в столицу просто не подразумевали наличия между нами чего-то личного… Или это я была такая дурочка? Он ведь взрослый мужчина со своими желаниями и потребностями. Только раньше я не хотела об этом задумываться. И вот что вышло теперь… Он и не мог стать моим, потому что, скорее всего, уже был кем-то занят…