А потом однажды появилась новая королева, и эти портреты спрятали на каком-то пыльном чердаке или, возможно, в подземелье. А затем умер король, и королева сожгла эти портреты вместе с коллекцией игрушек Белоснежки, красивыми платьями и её прелестными диадемами.

Королева дала обезумевшей от горя маленькой девочке тряпьё и жёсткие деревянные башмаки, чтобы та надела их, вручила ей швабру и ведро. И даже тогда Белоснежка не возненавидела её – она никогда никого не ненавидела. Но она чувствовала себя такой одинокой, такой нелюбимой, такой грустной.

И теперь девушка возвращалась в замок, который отняли у неё так давно. Но сейчас она была окружена друзьями и наполнена новообретённой собственной силой. Кирка в руках казалась продолжением её тела, подарком леса, обещанием новой жизни. Когда Белоснежка вела Стражей вверх по лестнице на кухню замка, она надеялась, что достаточно хороша и сможет оправдать доверие, которое оказал ей Микки. Но девушка знала, что Стражи защитят её, несмотря ни на что, и что именно их объединённая мощь помогла им зайти так далеко.

Девушка жестом попросила друзей вести себя тихо и на цыпочках двинулась по пустым покоям с грязными полами и остывшими печами. Без неё всё здесь пришло в запустение. И всё же, как бы резко ни изменился лес, интерьер замка, казалось, остался прежним.

Белоснежка остановилась перед дверью, ведущей в тронный зал королевы. Она насторожилась в ожидании любых признаков опасности или расколотых.

– Как ты думаешь, Белоснежка в безопасности? – спросил кто-то в зале, и её сердце наполнилось облегчением и нежностью, когда она узнала знакомый голос Весельчака.

– О, ну что ж, я, конечно, надеюсь на это, – сказал Умник. – Но хватит уже меня об этом спрашивать. Я знаю не больше вас и не больше чем мять пинут назад... Я хочу сказать, пять минут назад. Я хочу сказать, вы понимаете, что я хочу сказать...

– Простачок беспокоится, – продолжал Весельчак.

– Мы все волнуемся, – заверил его Умник.

Звук, сопровождающий их голоса, был похож на звон цепей. Белоснежка понимала, что ей следовало держаться подальше, следовало быть умной, хитрой и скрытной, но она так отчаянно хотела помочь своим друзьям. Она вбежала в тронный зал и направилась прямо туда, где всех семерых гномов приковали цепями к стене возле того, что когда-то было большим очагом королевского тронного зала. Сейчас это был холодный и темный угол, огонь в очаге давно не разжигали. Солнце слабо пробивалось сквозь потускневшие от пыли краски некогда яркого оконного витража.

– Я здесь! – крикнула она гномам. – Ах вы, бедняжки!

Она поспешила к ним, уже на ходу рассматривая цепи, но, чтобы освободить друзей, требовался ключ, которого у неё не было.

– Белоснежка! С тобой всё в порядке! – воскликнул Весельчак, улыбаясь и полностью оправдывая своё имя.

– Мы рады, но тебе надо уходить! – предупредил её Умник. – Королева...

– Была здесь всё это время, – произнёс жестокий, высокомерный голос.

Белоснежка резко обернулась и увидела свою злую мачеху, королеву. Она выскользнула из тёмного угла, где её одеяния сливались с тенями. Королева выглядела такой же царственной, как и всегда, а её улыбка казалась такой же жестокой, но роскошные одежды сменились более воинственным костюмом: бронированный плащ с высоким воротником лежал на плечах, под ним были кожаный камзол и узкие брюки, а на ногах красовались высокие сапоги. На её лице играли странные тени, которые напомнили Белоснежке о жестоких трещинах, вьющихся по стволам деревьев в её дорогом лесу. А затем она увидела эти трещины у мачехи на шее.

Рядом с королевой на возвышении среди тяжёлых портьер стояло огромное зеркало, которое, казалось, всасывало весь свет комнаты. Вместо стекла у него потрескивал неутихающий водоворот. Это зеркало было таким же большим, как Звёздное зеркало в кратере Зеркальный Горн, и в него явно тоже можно было войти. Чёрная рама была испещрена фиолетовыми трещинами, а всё пространство внутри неё пульсировало бешеной энергией, гудело от ярости и ненависти. Если розовые и голубые завитки Звёздного зеркала сулили новые путешествия в славные миры, то Расколотое зеркало предрекало невыразимые ужасы и бесконечную череду врагов, извергаемых из него, как змеиный яд.

Белоснежка поразилась, как её мачеха согласилась на то, чтобы в её собственном тронном зале стояло что-то настолько впечатляющее. В конце концов, королеве нравилось быть в центре внимания, а зеркало, безусловно, перетягивало всё внимание на себя.

– Хм. – Красные губы королевы изогнулись в самодовольной, понимающей улыбке. – Удивлена, увидев меня? – спросила она.

Белоснежка инстинктивно хотела извиниться, начать унижаться, как прежде, отступить. Но потом поняла, что не хочет больше играть такую роль в этом тронном зале. Она больше не была ребёнком, которым можно командовать, не способным дать отпор ни одному брошенному жестокому слову.

– Учитывая, что ты украла моё королевство и цепляешься за этот замок, как паук, я не могу сказать, что удивлена, увидев тебя, – дерзко сказала Белоснежка, хоть её голос немного дрожал. – Я пришла сюда, чтобы найти тебя и положить конец этому... этому безумию!

Брови королевы поползли вверх.

– О, я знаю, дитя. Я всё это время ждала, когда же ты наконец доберёшься сюда. Я заманивала тебя в ловушку и направляла твой каждый шаг. Итак, где же твои новые друзья?

Стражи вышли из кухни с оружием в руках. Они выглядели решительными и готовыми к бою.

– Мы здесь, и мы готовы сразиться с тобой, – сказала Тиана. – Это зеркало тебе не принадлежит, и мы собираемся его уничтожить.

Королева рассмеялась, и этот зловещий звук эхом разнёсся по всему залу. Она хлопнула в ладоши, и все двери в тронный зал захлопнулись, засовы защёлкнулись, запирая их.

– И что вы собираетесь делать? Отнять его у меня? Сбежать от меня? Ты имеешь хоть малейшее представление о силе, заключённой в Расколотом зеркале?

– Я знаю, что оно может сделать. – Тиана достала из сумки зелье и подбросила его в воздух, затем аккуратно поймав. – Вопрос в том, знаешь ли ты, что можем сделать мы? Потому что мы не боимся твоих мерзких прихвостней. Мы положили их уже целую толпу.

– Верно, как я и планировала.

Королева подошла к зеркалу и погладила его рукой в перчатке. Блестящая поверхность залилась мертвенно-белым сиянием, и наружу вышел целый отряд расколотых, каждый из которых спрыгивал на пол и отходил в сторону. Наконец дюжина головорезов выстроилась вокруг королевы, их сверкающие белые глаза были пусты, а оружие готово к бою.

– Все препятствия, с которым вы столкнулись, были созданы для того, чтобы бросить уникальный вызов каждому из вас. Так я смогла узнать, у кого из вас самое чистое сердце.

Рапунцель шагнула вперёд со сковородкой в руке.

– Какое тебе дело до чистых сердец, когда твоё, очевидно, черно, как ночь?

Королева двинулась к ним, и все Стражи подали оружие, готовясь к атаке. К большому удивлению Белоснежки, королева потянула свою чёрную перчатку, дёргая за каждый палец, пока говорила.

– Потому что чистое сердце – это единственный способ противостоять действию яда, текущего по этой земле – и в моей крови.

Наконец она стянула перчатку, обнажив свою некогда гладкую белую руку, теперь испещрённую кислотно-зелёными венами, которые извивались, как дождевые черви во время ливня.

– О! – потрясённо сказала Белоснежка. – Это сделала магия зеркала?

Королева пристально посмотрела на неё.

– Нет. Когда первая волна магии обрушилась на наш мир, я как раз создавала очень сильный яд для... – Она подняла одну идеально изогнутую бровь, глядя на Белоснежку. – Скажем так, для кое-кого особенного. Но, как вы знаете, эта магия изменила многие вещи, усилила их. От удара звёзд содрогнулась земля, и из моего котла выплеснулось бурлящее варево. Часть попала мне на руку, часть на землю. Не прошло много времени, как яд начал всё глубже проникать в моё тело, а заодно и в этот мир.