Тут я посмотрел на тело «спасителя».

«Есть ли вероятность, что ты какой-то безумный ученый и все это – твои изобретения?..» – размышлял я, продолжая копать вторую могилу. Почва была мягкая и влажная, копать такую было просто: земля – будто масло.

«Пульт! – Я обернулся и посмотрел на дом. – 426 – та панель и дверь… Какого черта я сразу не догадался? Точно! Это может быть код».

Я ускорился; меня подгоняло огромное желание узнать, что там дальше, какие еще загадки кроются за этой дверью.

Закончив с могилами, я перетащил тела в неглубокие ямы. Сначала своих обидчиков – зла я на них уже не держал, наоборот, даже стало их немного жаль.

Со «спасителя» я снял бронежилет, который крепился по бокам на липучках, и кобуру, которую сразу надел. В нее с легкостью вошел пистолет.

«Ну что же, вот и все, спасибо тебе… – Я старался в этот момент ни о чем больше не думать, нечто вроде минуты молчания. – Прощай!» – и медленно присыпал землей. Звук полиэтилена, на который сыпалась земля, стал приглушаться.

С остальными попрощался без церемоний.

Начала снова портиться погода, на небе скапливались тучи и поднялся небольшой ветер. Опять будет дождь. Лопата улетела в кузов джипа. Бронежилет я водрузил на могилу «спасителя», будто каменную плиту, только без имени и дат рождения и смерти. Джип бросил в гараже как попало, непреодолимое любопытство влекло меня проникнуть в комнату как можно скорее.

Коридор озарился неярким светом: я сразу открыл зажигалку, как прошел в дом. По периметру закрытой двери свет пробивался тонкой полоской. Теперь работала и подсветка панели пароля.

Но прежде чем ввел пароль, я увидел свет не только в прихожей, но и под лестницей. Там оказалась еще одна дверь, и оттуда так же сочился свет.

«Так, пароль подождет».

Никаких ручек у двери под лестницей не было, просто панель, которая ушла в сторону, как только я ее коснулся. За дверью оказалась пустая комната, не считая подвесных ящиков на стене, достаточно просторная. Такой же красный прямоугольник, что и в гараже, размером с небольшую кровать. Странного я ничего не заметил и смело вошел.

Осматривая полки на стенах, я ощутил головокружение. Ноги подкосились, и я упал на колени.

«Да что со мной?»

В глазах потемнело, слабость просто «уронила» меня на пол. Я рухнул и потерял сознание.

Спустя некоторое время я пришел в себя. Никакой слабости, никакого головокружения. Скорее, наоборот, приток сил. Я встал с легкостью и осмотрел комнату.

«Не может быть!»

Я быстро снял свитер и футболку: от ранения не осталось и следа, ни шрама, ни боли… Я крутанул рукой на триста шестьдесят градусов.

«Просто с ума сойти…»

С улыбкой надевая свитер, я покинул «медблок». Эта улыбка олицетворяла первую разгаданную, пусть и не полностью, загадку. Да и рука не болела – как тут не улыбнуться?

В кухне я выпил немного воды и взял яблоко. Ввел на панели три цифры – 426, панель вышла из стены, дверь медленно откатывалась, пока я кусал яблоко.

«Вау».

Это была оружейная комната, по периметру которой красовались винтовки, карабины, автоматы, пистолеты. На полу и на полках стояли коробки с патронами. В конце комнаты был небольшой столик с высоким стулом, что-то вроде верстака, лампа странной формы светила белым светом.

«Для чего столько оружия? Его хватит человек на пятьдесят, зачем оборонять пусть необычный, но всего один лишь дом?!» – поражался я.

С кухни я перетащил два трофея от преследователей в оружейную. Становилось немного страшно от такого количества оружия. Я пополнил запас патронов для пистолета и взял запасную обойму. Выходя из комнаты, я решил прихватить с собой небольшой автомат, MP5, я его хорошо знал в старом мире, еще по видеоиграм. Автомат был оснащен коллиматорным прицелом и тактическим фонариком, также прилагался удобный тканевый ремень.

Перекинув автомат на плечо, я щелкнул зажигалкой, и дверь закрылась.

Надо поесть.

Не без труда, но я разобрался, как использовать плиту: просто кладешь специальную посуду на одну из квадратных панелей, и она автоматически включается.

На сковороде на медленном огне в сливочном масле поджаривался кусок красной рыбы, кожицей вниз. Красный цвет менялся на алый, я добавил немного соли и черного перца – специи в больших круглых банках аккуратно украшали полки, их было в избытке, но даже если бы я высыпал их все, то они так же вновь появились бы на следующий день, как и другие продукты. Соус для рыбы я сделал из сливок и сыра: в сотейнике, не доводя до кипения, я подогрел сливки и насыпал твердый сыр; медленно помешивал, пока сыр не растаял и все не превратилось в густую однородную массу; добавил немного черного перца, и сливочный аромат заполнил кухню.

Я перестал объедаться, старался оставаться чуть голодным. К рациону добавлял овощи, но немного. На большую тарелку я уложил рыбу и добавил густой соус; горячий салат из картофеля с цветками брокколи и дольки цукини дополняли картину. Не торопясь, я ужинал и вспоминал ресторан, в котором работал.

В прежней жизни я устроился учеником повара. Пусть мне и платили минимальную ставку, но работа мне нравилась, я любил готовить и учиться. Мне тогда было лет девятнадцать – в общем, давно. На меня «вешали» и грязную работу: мыть посуду, наводить порядок после рабочей смены. От усталости болела спина, целый день я проводил на ногах. Приходя домой, я сразу падал на кровать и под звук стука сердца проваливался в сон. Утром я прыгал на велосипед и через пять миль был в ресторане, помогал делать заготовки. Шеф был жесткий, очень педантичный; если кто-то не справлялся и блюдо оказывалось неидеальным, он выкидывал это блюдо в ведро. Он не ленился повторять технологию приготовления и хвалил, когда повар все делал правильно. Мне очень нравилось быть частью механизма, я фантазировал, что если вдруг заболею и не выйду на работу, то ресторан сегодня не откроют.

В свободное время я читал книги по кулинарии и смотрел ролики по технологии приготовления отдельных блюд, но не только: также изучал сервировку, подачу блюд, вплоть до самого банального – как правильно держать тарелку. Тарелка должна лежать на четырех пальцах, надо придерживать ее подушечкой большого пальца у запястья, ни в коем случае не допускать попадания пальца в тарелку. Мне были интересны подобные тонкости, ведь кто бы что ни говорил, кулинария – это наука: химия, физика, биология…

Тарелка опустела, и я горизонтально и параллельно уложил на ней нож и вилку: так говорят спасибо, делают комплимент превосходному блюду.

После ужина я выпил зеленый чай с молочным привкусом, он приятно согревал. Затем переместился на диван, укрылся плотным мягким пледом и уснул.

В маленькой, но уютной квартире, которую я снимал у вдовы, живущей по соседству, тишину нарушал небольшой телевизор. На всех каналах диктор предупреждал о карантине и комендантском часе. Было запрещено покидать дома, неизвестная болезнь обрушилась на весь мир. Стоял почти полдень, спецтранспорт развозил по районам питьевую воду и прочные пакеты с едой, сухими пайками. Через плотно закрытые шторы я смотрел в окно и слышал шум подъезжающей техники. Шум нарастал, звук мотора грузовика замолкал, громкоговоритель отчетливо вещал: «Жители дома номер шестьдесят девять, наденьте защитные маски и очки для получения продовольствия». Я был уже готов. Открыв дверь, я медленно спускался по лестнице. В доме осталось человек одиннадцать, мы не общались друг с другом, стараясь поскорее вернуться в квартиру.

Грузовик сопровождали вооруженные военные в защитных костюмах, черные плотные маски как защищали их, так и устрашали нас. Они не разговаривали, а лишь выполняли свою задачу: борт грузовика был опущен, в одни руки отпускали две пятилитровые бутылки с водой и пакет с едой. Мне приходилось спускаться дважды: вдова давно не выходила, боялась. Воду и провиант я оставлял у двери, сопровождая процесс двойным стуком в дверь. Когда моя дверь закрывалась, ее – открывалась, и в глазок было видно, как пожилая женщина в толстом сером халате выходит и неспешно затаскивает продукты и воду внутрь.