Если я и хотел, чтобы Изабель выглядела разочарованной новостью о моем уходе, то это ничто по сравнению с тем, как приятно видеть мгновенную реакцию Хантера на эту новость. Затем, как и подобает Хантеру, он берет ситуацию под контроль.

— Нет. Ты не можешь уйти раньше. Мне нужна твоя помощь. Ты занимаешься инфраструктурой клуба, помнишь? Я в этом ни черта не понимаю. Так что ты должен остаться в поездке.

— Чувак, у меня есть три недели, чтобы съехать и найти новое место жительства.

— Изабель права. Просто оставайся с нами. У тебя будет неделя, чтобы перевезти свои вещи на склад после того, как мы вернемся домой. Ты и так практически живешь у нас. Так что наслаждайся остатком путешествия с нами, а о квартире будешь беспокоиться, когда мы вернемся.

Моя челюсть сжимается, когда я понимаю, что меня загнали в угол. С Хантером невозможно спорить. Он всегда был таким. Лидер, принимающий решения, главнокомандующий нашей дружбы, и я бы солгала, если бы сказала, что это меня беспокоит. Правда в том, что это всегда давало мне странное чувство комфорта, зная, что все в его руках. Даже, иногда, моя жизнь.

— Кроме того, все, что у тебя есть, — это кровать и диван. У тебя даже телевизора в этой квартире нет. Нам понадобится меньше часа, чтобы все это вывезти. Так что просто расслабься.

Он трогает меня за плечо, проходя мимо, обнимает Изабель и ведет ее к машине.

Я не знаю, почему это меня так беспокоит. Если я люблю передавать контроль над ситуацией, то почему этот раз так сильно меня беспокоит? Может быть, потому, что Хантер не представляет, как сильно меня пугает перспектива жить с ними. Это не имеет ничего общего с тем, что я живу с ними в одном помещении. Я имею в виду, конечно. Мы вместе едем в двухнедельное путешествие, снимаем жилье и машину, и, как он сказал, я все время остаюсь у них. И я жила с ними раньше.

Но что-то в том, что я живу с ними сейчас, пусть даже временно, заставляет меня волноваться. Что, если я сразу не найду себе место? Что, если я привыкну к их присутствию? Пить кофе с Изабель каждое утро. Каждый вечер засиживаться допоздна с Хантером. Делить еду и стирать вместе. Это чертовски домашняя обстановка, и что-то в этом есть такое, от чего у меня мурашки по коже.

Я люблю Хантера и Изабель, но их счастливая семейная жизнь не для меня. Спать с одним и тем же человеком каждую ночь и просыпаться с одним и тем же человеком каждое утро. Это однообразие кажется таким тоскливым.

А как насчет того, чтобы приводить домой женщин? Я не смогу привести в их дом проститутку. Я никогда не делал этого раньше, и это явно отличается от аренды жилья. Это их дом.

Хорошо, что у меня есть клуб.

Черт, между работой и Salacious я сомневаюсь, что когда-нибудь окажусь у них дома.

И мне не нравится мысль о том, чтобы прервать эту поездку, даже после неловкого момента на сцене прошлой ночью.

— Отлично, — бормочу я, сидя на заднем сиденье Durango Хантера, когда мы отъезжаем от заправки.

Изабель поворачивается ко мне с волнением. — Ты сделаешь это? Ты останешься?

Я ухмыляюсь. — Да. Я останусь. Но только на неделю или две. Пока не найду место получше.

— Конечно, — говорит она.

Наши глаза встречаются, и волнение в ее лице перерастает в нечто другое, более сильное, чем просто желание. Я бы отдал правую руку, чтобы узнать, о чем она сейчас думает, чтобы понять, насколько она действительно взволнована и почему.

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, — говорит Хантер, глядя на меня через зеркало заднего вида, и я быстро отвожу глаза от их обоих взглядов.

— Спасибо. Вы, ребята, слишком добры ко мне.

Когда я чувствую руку Изабель на своей ноге, я вздрагиваю, чего никогда раньше не делал. И она замечает это, но не убирает руку. — Тебе не нужно благодарить нас, Дрейк. Ты — член семьи. Мы готовы на все ради тебя.

Я знаю, что она говорит правду. Они готовы на все, но в этом-то и проблема. Хантер и Изабель держат меня на коротком поводке… и они даже не знают, что делают это. Это как эмоциональная граница, которую я не могу пересечь, не позволяя мне уйти от них слишком далеко. И это моя вина — потому что я неоднократно потакал им на протяжении последних десяти лет.

Я так долго был третьим лишним в их жизни, что не знаю, как быть без них, и знаю, что скоро я им надоем. Эта маленькая триада рано или поздно должна закончиться. Мне не очень приятно думать об этом, потому что дело не в моих чувствах к Изабель или Хантеру… дело в них с большой буквы "Т".

Они мне дороги больше, чем кто-либо другой в мире.

Хантер

Из Феникса в Остин ехать долго. Мы с Дрейком ведем машину по очереди, а в Эль-Пасо он сменил меня. Изабель мирно спит, положив голову мне на колени на заднем сиденье, а у Дрейка включена музыка, что означает для меня много времени для размышлений. И единственное место, где мой разум больше не хочет оставаться, — это та демонстрация в клубе прошлой ночью.

Сначала было странно, как я не разозлился при виде ног моей жены, обхвативших моего лучшего друга. Но еще больше настораживает то, что каждый раз, когда я думаю об этом, меня охватывает возбуждение, и мне приходится поправлять себя в штанах.

Теперь я просто обязан признаться в этом, по крайней мере, самому себе — мысль о том, что они вместе в сексуальном плане, меня возбуждает.

Я занимаюсь кинком уже семь лет. Я знаю, что то, что нас возбуждает, не обязательно должно быть чем-то постыдным — конечно, при условии, что это происходит по согласию. Поэтому я не собираюсь смущаться этого нового откровения. Я такой же человек, как и все остальные, и я контролирую свои извращения не больше, чем Гарретт, вуайерист, или Эмерсон, Дом.

Но почему я не замечала этого раньше?

Когда мы запустили приложение для знакомств Salacious, которое до сих пор работает без сбоев благодаря нашей команде разработчиков, я возглавил этот отдел. Я нашел ребят, которые занимались техническими вопросами, но это также означало, что я отвечал за организацию всей этой чертовой затеи. Я должен был объяснить группе девственников, пишущих коды, что означает каждое из этих извращенных обозначений и как задать алгоритм, который отфильтрует подписчиков приложения по их соответствующим извращенным группам.

Так что в вопросах кинка я разбираюсь, пожалуй, больше, чем любой другой владелец клуба.

А это значит, что я точно знаю, что такое рогоносец, известный в последнее время как “горячий муж”. Семь лет назад я и не подозревал о его существовании, но, судя по всему, есть немало людей, которые хотят посмотреть, как кто-то трахает их любимого человека. За последние несколько лет популярность этого вида секса возросла, и он вошел в пятерку лучших в наших категориях, что означает, что наши пользователи больше любят рогоносец, чем порку и паддинг, которые заняли седьмое место.

На первом месте оказалось подчинение. Оказывается, хорошего Дома найти не так-то просто.

Мне кажется странным, что все это время, когда я помогал команде разрабатывать алгоритм и составлять весь тест "Найди свою изюминку", который должны были пройти новые участники, я даже не подозревал, что у меня самого есть такая изюминка.

Но рогоносец основан на унижении и деградации, а я точно не хочу быть униженным. Я хочу, чтобы меня возбуждали. Делает ли это мою изюминку более горячей — просто парень, который хочет разделить свою прекрасную женщину с кем-то еще? Да кто его знает и кого волнуют условия? Суть в том, что… сама мысль о них возбуждает меня, и я хочу знать, почему.

Мысль о том, что я могу возбудиться, наблюдая за тем, как кто-то другой трогает Изабель, никогда не приходила мне в голову. До тех пор, пока я не увидел, как Дрейк поднял ее на руки, одной рукой крепко держа за задницу, а другой — за ремни, обмотанные вокруг ее торса. И мое тело тут же отреагировало на это висцеральным откликом.