Боль в груди разрывала сердце. Дарья с трудом вздохнула. Проклятая клубника разбередила старые раны. Мелочи. Всю жизнь мелочи наглядно доказывали ей, что она никому не нужна. Даже странно, что при таких обстоятельствах ей ни разу всерьез не приходила мысль о самоубийстве. Ее ответом на жизнь была месть.

Она не уважала людей, старалась всячески вывести их из себя, посмотреть, что на самом деле таит в себе человек, какое дно, какую мерзость. И всегда находила то, что искала. Люди в гневе говорят искренние вещи. Лишь однажды ей встретился человек, который сказал, что гнев – это не все. Люди могут поступать жестоко, но одним поступком человек не исчерпывается.

Это был учитель физики. Талантливый педагог, которого через год выжила из школы администрация за то, что честно ставил оценки детям высокопоставленных чинов и требовал от них работы на равных с остальными. Как для всех. Дарье было жаль его. С такой философией по жизни он был не боец, травоядное.

– Ты есть-то будешь? – робко постучав в дверь, спросила Дарью бабушка.

– Нет, – отрезала Даша. – Мне от тебя ничего не надо. С этого дня я буду покупать и готовить себе сама.

Баба Соня вздохнула, покачала головой, открыла рот, закрыла и, мотнув головой, молча ушла, снова прикрыв за собой дверь. Что спорить с умалишенными.

Больше ни в тот вечер, ни на следующее утро внучку есть она не звала.

Направление

–

Север

– Людей на свете много.

– Значит, человек – существо социальное?

– Нет, этому его учить надо.

Из разговора отца с 8-летним сыном

Они ехали по сухой речке на грузовике на водопады. Скакали по камням и переметам, взбирались по склону реки вверх, чтобы через пару минут снова нырнуть в ее русло, с визгом проезжали небольшие лужи, оставшиеся от дождя. Санек вел уверенно, с нужной для туристов лихостью, периодически обдавая водой тех, кто сидел в кузове. Туристы визжали, смеялись от восторга и тыкали пальцем по сторонам, делали фотографии. Некоторые даже умудрялись снимать все на видео. В общем, все шло, как надо, и Макар чувствовал, что может расслабиться, ненадолго, минут на пятнадцать, пока они не прибудут на дневную стоянку на обед. Там он рассадит гостей по местам и сдаст на руки местному гиду – и свобода. Три часа можно будет поспать в тени сарая, под боком у местного сторожа.

Макар невольно повел глазами в сторону Санька. Надо было подумать, чем занять парня, а то еще, чего доброго, обидится: пригласил, мол, с собой, да там и бросил. А Санек Макару нужен. Парень с головой и водитель вроде неплохой, а главное, разговорчивый, галантный. Вон как ручку той дамочке подал: «Прошу, мадам, в кузов». И без тени иронии. Как с королевой. Сопляк. Таких бы работников Макару побольше, и, глядишь, не пришлось бы ездить в большинство рейсов самому. Отправил бы такого водителя-провожатого, а там уж встретят. Если что, местные подстрахуют. С ними Макар не церемонился, завязывал отношения сразу деловые и прочные, никогда не забывал прихватить с собой нужную «смазку». Вот и сейчас они по заказу старика везли две канистры спирта: одну – местному гиду и по совместительству сторожу, другую – охотникам, которые должны были подойти Большим маршрутом завтра, когда нынешние гости уедут: какая охота при таком скоплении народа. Да и человек, что зверь: любит вкушать водочку в дружеской компании, чтобы все свои, и тепло, и сытно, и никуда не надо спешить, и никому ничего не надо доказывать. В удовольствие, в общем…

Макар умел организовывать подобные застолья, за что его ценили и привечали местные турфирмы, мирились с его требовательностью и въедливым характером, а попросту, с жадностью, с которой он выторговывал себе лишнюю копейку. Макар только усмехался в ответ на жалобы. Зато его люди на него не обижались. Иные даже просили: «Возьми сына к себе, пусть поработает, наберется ума-разума».

На Серебряных рудниках все было готово к приезду гостей. Как всегда, при въезде на базе их встретил старый Игнат, проводил до импровизированной столовой и конференц-зала (два в одном), с удовольствием провел традиционную чайную церемонию, рассказал о местных травах, грибах, ягодах. Старик был фанатом природы. Макар, который не раз слушал все эти россказни о здоровом, естественном образе жизни предков, оставив Санька один на один с машиной, таинственно испарился в недрах импровизированной туристической базы.

Проверив воду и масло, дозаправившись, протерев ветровое стекло, Санек, недолго думая, тоже решил соснуть часок-другой в кабине, благо до ужина его подопечные никуда на тронутся. Вернее, тронутся, но на своих двоих и с Игнатом, совершат, так сказать, «вылазку» к заброшенным рудникам, посмотрят на водопады. Старик приглашал и Санька пойти с ними, но тот отказался. Он не был любителем месить грязь ногами.

Поспав с часок в кабине, Санек сонным взглядом обозревал местность. Горы и леса, леса и горы. Скучно. Нервы после непривычного дневного сна были как-то болезненно обострены. Зря он не принял предложение старика закинуть рюмочку-другую. Но ему приходилось контролировать себя, чтобы не сорваться. Если он завалит и эту работу, отец спустит с него три шкуры, а то и вообще выставит из дома без всякого выходного пособия. «Двадцать три года, а все балбес…».

– Ну как, Игнат, тебе наш новый водитель? Парень вроде ничего, с огоньком, – прихлебывая любимый травяной отвар в прикуску с натуральным медком, тем временем хвалился Макар. – Сын моего старого друга. Учились вместе. Водит с огоньком, но осторожно. Я тебе, пожалуй, оставлю его как-нибудь на пару деньков. Поднатаскаешь его по маршруту. Хватит тебе одному по горам шляться.

– Парень-то, вроде, ничего, только худой больно и дергается во сне, – осторожно ответил Игнат. – Но так-то кто его знает… У нынешней молодежи с нервами-то вообще не порядок.

– Ну, ну, – недовольно промычал Макар.

– А он не того? Не покуривает чего-нибудь? А то я ему водочку предложил – побрезговал. Непьющий, сказал.

– Он же за рулем, – возразил Макар, но к парнишке решил присмотреться еще раз попристальнее.

Когда Санек вернулся после первого своего рейса домой, там его уже ждала целая делегация: хмурый отец, заплаканная мать, то ли причитающая, то ли голосящая тетка. Разобрать что-либо было немыслимо.

– Что случилось-то? – не удержавшись, рявкнул он на весь двор. – Все в порядке, вернулся, отработал, как надо.

– Ничего не хочешь мне сказать?

Отцовский тон Саньку не понравился, и он еще раз бросил пристальный взгляд на мать: не рассказала ли чего лишнего, – но та, поняв, едва заметно покачала головой.

– Ты о чем?

– Не понимаешь, значит? Или делаешь вид, что не понимаешь? Я тебе говорил, что люди не глупее тебя, говорил? За дурака меня держишь? Не ожидал. Чего-чего, а этого не ожидал. Еще и мать приплел, подонок.

Отец замахнулся было на Санька, но тот перехватил удар.

– Осторожней на поворотах, папаша. Мне уже не семь лет. Ты сильней, но я сдачи дам, учти.

Взгляды отца и сына встретились. Тетка запричитала во весь голос. Мать испуганно бросилась между ними.

– Поговорим толком или как? Бить я все равно себя не дам, – упрямо повторил Санек.

Он уже чувствовал, что дело шваль, что отец все знает, чувствовал себя виноватым. Стыдно было ужасно. Он даже не ожидал.

– И долго ты еще будешь ломать себе жизнь? – завел свою моральную шарманку отец. – Из колледжа отчислили, в армию пошел – хоть тут, думал, сделают из тебя человека, – не помогло. На работу его, сосунка, устроил, поручился. Дурак. Старый дурак. Но вот зачем? С чего? Объяснить ты мне можешь? Чего тебе не хватает по жизни? Вроде мы с матерью нормально тебя воспитывали…

Голос отца потихоньку стихал, теряя опору.

– А-а-а, ладно. Себе врешь. Людям не соврешь. Таких, как Макар, не обманешь. Он, знаешь, какую жизнь прожил. Людей насквозь видит. Но чтобы так… Не ожидал, сын.