Она кивнула.

— Мне нужно провести тщательный осмотр.

— Не прикасайся ко мне. — Мой голос сорвался.

Ее губы начали дрожать.

— Где ты был, Блейк?

Я не знал.

— Я в порядке.

— 24~

Констанс, наконец, выпустила меня из лазарета, когда увидела, что я не собираюсь говорить о сне.

Мне нужен был Каинов Огонь. Это было чертовски запутанно, но я не собирался плакать из-за этого.

То, что произошло в той хижине из сна, изменило меня. Я не думал, что можно полностью поддаться. Тетя вернула меня назад до того, как это случилось, но та тьма оставила след.

Тот, который распространялся подобно вирусу. Я стану темным. Пришло время просто принять это. С нетерпением ждать, когда наконец стану свободным. Тьма была не так уж плоха. Мне просто пришлось смириться с этим.

В течение следующих нескольких дней студенты и все профессора относились ко мне настороженно.

Я не понимал почему.

Я думал, что мне это просто приснилось, пока не узнал правду от Ирен.

— Ты уверена? — спросил я.

Она кивнула.

— Что тебе снилось, Блейк?

Я покачал головой.

— Поговори со мной, пожалуйста.

— Перестань давить! — закричал я. — Я не знал, что это был он, ясно?

— Как ты думаешь, кто это был?

— Не надо. — Я вылетел из ее башни.

Прежний я был бы в ужасе. Новый нет. Я, конечно, волновался, но не из-за того, что я сделал… потому что мне было все равно.

Как оказалось, когда я выбросил существо из окна хижины, в реальной жизни я выбросил Люциана из нашего окна.

Констанс и все остальные уже были начеку.

Мастер Лонгвей и пара других профессоров уже были в пути, в то время как Констанс и Джулия ждали меня. Именно тогда они увидели, как Люциана выбросило из окна.

Джулия, не раздумывая дважды, преобразилась и поймала Люциана в свои драконьи лапы. Он был невредим, но мои крики заставили тетю забеспокоиться, и она позвонила маме.

Очевидно, им пришлось привести в порядок нашу комнату. Мои способности, которые не хотели проявляться во сне, взорвались вопреки всему, и все разрушили. Люциану повезло, что он остался жив.

Ирен была встревожена. Все были встревожены. Мастер Лонгвей больше всех. Я постоянно видел это на лицах всех профессоров. Некоторые из них думали, что я изменился к худшему.

Если это было то, чего они боялись, то теперь была моя очередь кричать на зверя. Он был самым слабым.

Я просто хотел схватить кого-нибудь и прижать к себе, заставить их почувствовать то, что чувствовал я в том сне. Может быть, тогда они бы, блядь, отвалили.

Я снова оказался на Табите. Мы трахались в моей комнате. Она громко стонала.

Люциан только что ушел. Мне было насрать.

Я вбивался в нее все сильнее и сильнее. Мои руки схватили ее за горло. Я сжал. Ее глаза вылезли из орбит, а губы побледнели. Она начала бить меня по руке. Я отпустил.

Она была зла на меня. Слезы наполнили ее глаза. Она назвала меня психом и сбежала.

Я смотрел, как она выбегает из комнаты. Я собирался сходить к психотерапевту. Тем не менее, меня это ни капельки не беспокоило. Я должен попытаться, даже если это было всего лишь притворство.

Я встал и принял душ, пока сон прокручивался в моей голове в миллионный раз.

С момента инцидента прошло больше недели.

Я вышел из ванной, достал свой Каинов Огонь из плитки для душа и занюхнул, по крайней мере, четыре дорожки. Голова горела, и я упал и не знал, кому я поддался на этот раз.

Зверю… или человеку?

***

Такое дерьмо продолжалось в течение двух месяцев.

Я не пошел домой на первые каникулы, а остался в школе.

Сестра умоляла меня пойти с ней.

— К черту Сэмми, убирайся! Я не собираюсь домой. Оставь меня в покое.

Она закрыла лицо руками, глаза расширились от шока.

Только тогда я понял, что натворил. Моя рука пульсировала. Если бы она не была драконом, ее голова отделилась бы от шеи от силы, с которой я ударил ее.

— Я так…

— Не смей, черт возьми. Если ты еще когда-нибудь ударишь меня… — Ее голос сорвался. — Ты пожалеешь об этом. — Она выбежала.

До этих снов я никогда раньше не бил женщину, не душил ее и не причинял ей боль намеренно. Сейчас? Я был монстром. Я протопал к окну и выпрыгнул наружу. Земля становилась все ближе и ближе. Несколько девушек взвизгнули, когда мое тело сильно соприкоснулось с землей.

Я начал смеяться. Боль прошла, как будто ничего не случилось.

— Ты гребаный мудак, Блейк! — закричала на меня одна из девушек, когда я попытался встать.

— Это было весело. — Я засмеялся еще больше.

Я был безумен. Меня нужно было запереть.

Однако до мастера Лонгвея это так и не дошло. Может быть, ему на самом деле было все равно. Это было не так, как если бы я умер.

Я использовал ту ночь. Я отсутствовал около четырех дней. Каникулы были единственным временем, когда никто на самом деле не знал, что происходит в моей комнате, и употребление алкоголя было единственным, что меня успокаивало.

Я сомневался, что это приведет к моей смерти.

Я боялся, что ничего не может к ней привести.

***

Без сомнения, все гадали, когда наступил поворотный момент. Когда мое дерьмо снова соберется воедино?

Ответ был прост. Огромный гребаный Ночной Злодей наконец-то взял себя в руки.

Точно так же, как я потерял свое, мой отец вернул свое.

Когда начались занятия в школе, у меня произошел еще один инцидент с Самантой. Она слышала, что я сделал.

— Почему ты не полетел, Блейк? Ты что, пытаешься покончить с собой? — Она продолжала давить и тявкать, как маленькая собачка. Она сводила меня с ума.

Я оттолкнул ее, и она сильно ударилась головой об пол.

Люциан сразу же набросился на меня. Как и его жалкий маленький друг Дин. Они все пытались сбить меня с ног, удержать меня. Все они закончили с окровавленными носами и почти сломанными конечностями. Затем вмешались Джордж и Брайан с Джеффом и парой других драконов.

После этого мне дали успокоительное. Когда я проснулся, мне все еще нужно было с кое-кем иметь дело. Он ждал меня в кресле рядом с моей кроватью.

— Серьезно? — проворчал я. — Они послали тебя? Человека, который даже не может позаботиться о своей собственной семье?

Отец просто пристально смотрел на меня; в следующую секунду я оказался лицом к нему. Его рука сжала мою шею.

— Я оплодотворил твое яйцо, когда твоя мать снесла тебя. Я раздавлю тебя, мальчик.

Я не мог дышать. Но он не отпускал меня.

— Я не боюсь Рубикона. Ударишь сестру еще раз или кого-нибудь еще, Блейк, и я позабочусь о том, чтобы тебя заперли в подземельях Тита, и лично сожгу ключ.

Я кипел от злости, но не мог дышать. Я попыталась вырваться из его хватки, когда его кислота начала обжигать мне горло. Я не могла вырваться из его хватки.

— Подземелья Тита заколдованы. Ни один дракон никогда не сбегал из них. Я оставлю тебя там гнить.

Я увидел правду в глазах отца.

— Хорошо, пап, — прохрипел я. — Я верю тебе.

Он отпустил меня.

— Возьми себя в руки, Блейк. И никогда больше не заставляй меня приходить сюда, чтобы во всем разобраться.

Я кивнул. Я никогда не видел отца таким. Он тоже был темным, но всегда таким слабым.

Он выглянул в окно.

— Ты обратился?

Я молчал.

— Ты обратился, Блейк?

— Я не знаю. Часть меня темнее, но, очевидно, я все еще испытываю некоторый страх. — Только что почувствовал его сейчас.

— Тогда все еще есть надежда.

Он отвернулся и, не оглядываясь, вышел из лазарета.

Я вздрогнул. Я не думал, что когда-нибудь снова буду бояться отца, но каждая косточка в моем теле, каждая чешуйка, покрывавшая меня, дрожала.

Зверю это не понравилось.

***

Последовала пара заявлений. Мне теперь было все равно.