Он умрет на этом ринге. Я просто надеялся, что это произойдет не сегодня днем.

***

Толпа в Колизее уже аплодировала, пока я был занят кормлением зверя. Снежный Дракон сдержала свое слово. Я нашел ее в одном халате в моей раздевалке, откуда я должен был выходить на ринг.

Это произошло так быстро. Я хотел удовлетворить потребность, одну из потребностей зверя. Я яростно поцеловал ее. Ее спина сильно прижалась к стене, а ноги обвились вокруг моей талии.

Ее тело было вылеплено до совершенства. Ее белая кожа наводила на мысль о ледяной королеве. Она напомнила мне о зиме; она успокоила мою тоску, и ее холодное прикосновение успокоило мое собственное волнующее пламя глубоко внутри.

Ее стоны наполняли мои уши. Это доставляло удовольствие зверю. Когда она умоляла о большем, я дал ей то, что она хотела.

Похоть и удовлетворение ошеломили и зверя, как и меня самого. Когда мы достигли кульминации, мой мозг временно взорвался фейерверком, ослепив темноту.

Ее смех заполнил мои уши, усталый смех. Я слышал, как снаружи зовут меня.

— Ру-би-кон, Ру-би-кон, Ру-би-кон. — Я не знал, как долго это продолжалось. Пришло время идти.

— Задай ему жару. Заставь его пожалеть о том, что он когда-либо решил попытаться заявить на тебя права. — Она коснулась моих губ. Зверь был спокоен. Он был спокоен. — Ты неукротим, — мягко сказала она.

Мои губы изогнулись. Я поцеловал ее и ушел.

Толпа сходила с ума. Драконианцы и драконы. И, конечно же, пресса.

Мой взгляд зацепился за короля Хельмута. В его глазах читалось предупреждение.

Не причиняй вреда моему сыну. Нет, не убивай моего сына.

Твой сын не должен был этого делать.

Наши взгляды встретились, и я медленно обернулся, чтобы посмотреть, насколько переполнен Колизей. Все были здесь, потому что это были я и принц Тита.

Я не был выставочным пони, как некоторые другие драконы. Я не злил толпу и не устраивал для них шоу. Я был Рубиконом. Простое поднятие моих рук приводило их в неистовство.

Заиграла песня.

Это было что-то глупое, что делали Драконианцы. И та песня, которую выбрал Люциан, только раззадорила меня еще больше. То ли дело было в избытке баса, то ли в том эффекте, который произвела на меня электрогитара. Она пробежала рябью по моим костям, царапнула мою чешую.

Драконианцы напевали под эту мелодию. Земля вибрировала у меня под ногами, когда они топали в унисон.

Мой взгляд нашел взгляд Люциана.

Он выглядел решительным, с веревкой на плече и щитом в руке. Его глаза были прищурены. Одетый в защитный жилет и армейские ботинки, доходящие до икр, он больше походил на солдата из футуристической истории, чем на современного рыцаря, пытающегося приручить дракона. Особенно дракона, который ему не принадлежал.

Какого черта ты это делаешь, дурак? Ты еще даже не взошел!

Свет струился из него, когда он смотрел на меня с таким состраданием, что мне захотелось блевать. Зверь начинал пробуждаться.

Снежного Дракона было недостаточно.

Я подпрыгнул в воздух. Первой частью, которая вырвалась из моей человеческой плоти, были крылья. Остальное последовало так, будто это была самая естественная вещь в мире.

Глубокие, темно-красные и фиолетовые чешуйки заменили человеческую кожу.

Смертоносный хвост.

Четыре лапы с острыми когтями вместо конечностей.

Ряды заостренных зубов. Грива толстых усиков захлопала, когда я покачал головой.

Я взревел.

Люциан все еще стоял на месте.

Я настроился и обнаружил его сердцебиение. Оно было учащенным, но не от страха. От адреналина, восхищения и предвкушения. Он был готов.

Он выставил щит перед собой и положил свободную руку на веревку, перекинутую через плечо.

— Давай покажем им зрелище, которое они никогда не забудут! — крикнул он на латыни.

Я начал хихикать. Зверь брал верх. Что бы я ни сделал, это не защитит Люциана от его гнева.

— Никогда не будет никаких заявлений прав. Ты не тот член королевской семьи, о котором пророчествовала Вайден.

Я сменил декорации Колизея на болото. Я любил болото; на болоте можно было делать так много вещей и быть самим собой. Устанавливать мины-ловушки, топить врагов в грязи, а они даже не заметят, как это произойдет. Зверь уже затуманивал мой разум.

Помни, кто это. Не убивай его! — взревел я. Зверь зарычал в ответ; от этого у меня по спине пробежали мурашки и проникли прямо в душу. Он давал мне понять, кто здесь главный. Сегодня должен был состояться бой, к которому я никогда бы не мог подготовиться. Внутри меня.

Люциан выглядел ошеломленным болотом, которое внезапно появилось вокруг нас. Новый ужас зажегся в его глазах.

Я оставался неподвижным, скрытый, как валун, прямо перед ним. Затем зверь полностью взял верх. Я был по уши в дерьме.

Не убивай его. Я дам тебе то, что ты хочешь. Просто не убивай его.

Борьба была тяжелой. Не только против Люциана, но и против себя тоже.

Я почти сдался. Я висел на волоске. Убийство Люциана не было вариантом.

Я должен был сохранять контроль.

Люциан сражался хорошо.

Болото просуществовало недолго. Он был действительно хорош, единственный, кто действительно был достоин находиться со мной на этом ринге, если честно.

Он, наконец, потерял равновесие, когда я сотряс землю, топая ногами.

Так продолжалось долгое время. Как в глупой игре. Люциан попытался восстановить равновесие и сильно ударился об пол.

Зверю это показалось смешным.

Хватит! Я положу этому конец.

Зверь бросился на Люциана. Люциан перекатился; мои лапы едва не раздавили его, всего в нескольких дюймах.

Я не хотел смотреть, но у меня не было выбора.

Я был напуган. Но в то же время мне нравилось в этом все. Я начинал злиться, когда он выскользнул из моих лап.

Битва бушевала.

Люциан отказывался сдаваться. Каждую крошечную щель пространства, которую он находил, каждую секунду передышки он использовал, чтобы одержать верх.

На каком-то этапе я думал, что он меня поймал. Это было так интенсивно. То, как толпа аплодировала. Их песнопения разносились по земле и сверлили мои чешуйки.

А потом он воспользовался веревкой.

Я даже не заметил, как он подошел.

Ублюдок только что был на земле, перекатываясь, чтобы увернуться от моих смертоносных лап, а потом он исчез, просто так.

Я услышал его крик сзади, когда он запрыгнул мне на спину.

Я слишком опоздал, чтобы атаковать его с помощью способности. Он с силой приземлился мне на позвоночник. Веревка обвилась вокруг одного из моих рогов. Того, до которого я не мог дотянуться.

Он сделал домашнюю работу. Он свесился с веревки.

Я попытался раздавить его в процессе слезания с моей спины, но он бил кулаками и швырял мое тело во все стороны. Я всего лишь сделал именно то, на что он надеялся.

Я запутался в веревках, наполовину задушенный.

Он унижал меня.

— Уступи, Блейк, ради нас обоих! Просто уступи!

Это был конец. Он собирался победить. Был ли он предсказанным королем или нет. Люциан всегда верил, что не имеет значения, что говорят люди, и до тех пор, пока ты веришь в это всем своим сердцем и признаешь это всем своим разумом, ты можешь добиться чего угодно. И это было все. Доказательство, стоящее за его верой.

Но зверь во мне отказывался уступать.

Я не был ничьим ягненком. Я — Рубикон! Меня нельзя приручить!

Сила, которая ослабла несколько минут назад, вернулась, усилившись в геометрической прогрессии. Мое тело разорвало веревку, удерживающую в ловушке.

Люциан закричал от разочарования и пригнулся, снова ныряя, чтобы избежать моего гнева.

Я больше не мог ясно мыслить.

Я не помнил нашу дружбу и то, насколько мы были близки.

Я плюнул в него кислотой. Места, куда попали мои кислотные шары, распались. Камни плавились и раскалывались, оставляя ему все меньше и меньше мест для укрытия. Но хорек все равно ускользнул от меня. Мой гнев стал еще темнее.