ХВАТИТ!

Он выкатился из укрытия, готовый снова прыгнуть, но на этот раз зверь был готов. Прежде чем я смог совладать с собой, вспышка молнии слетела с моего рта.

С самого начала он не должен был быть здесь.

Молния ударила в него.

Он отлетел назад и сильно забился в конвульсиях на полу. Он затрясся, когда по нему пробежали электрические разряды.

Потом это прекратилось.

Тело Люциана безжизненно лежало на холодном, неумолимом полу Колизея. Я хотел снова напасть на него. Он всегда возвращался и вернется снова, если я не прикончу его, а я не мог позволить ему вернуться.

Влетел Солнечный Взрыв, за ним последовали Ластохвост и Меднорогий. Все они были такими быстрыми.

Я хотел надрать им задницы.

Я рычал и визжал. Они пригибались и ныряли, избегая моих молний и кислоты.

Один из них крепко сцепился со мной. Я пошатнулся на несколько футов, но удержал равновесие. Они избивали меня. Они атаковали снова и снова.

Я зарычал.

— Блейк, успокойся, — сказала профессор Миа, когда на этот раз в меня врезался Ластохвост. — Вспомни, кто ты, — приказала она.

Ластохвост протаранил другую сторону моего тела.

Потребовалось четверо, чтобы заставить меня вспомнить, кем я был на самом деле, и парня, которого я чуть не убил.

Я отстранился.

— Он успокаивается, — сказала она. — Дайте ему немного места.

Зверь внутри меня все еще рычал.

ПРЕКРАТИ ЭТО, ПРОСТО ПРЕКРАТИ! закричала человеческая часть меня, когда я отключился от ненависти, тьмы и неудержимого стремления убивать. Постоянной жажды крови зверя.

Я снова превратился в человеческую форму и лег на землю. Кто-то подбежал со стороны и накрыл меня халатом, а затем исчез прежде, чем у меня появился шанс атаковать.

Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить свои душу, разум и сердце, хотя и не чувствовал, как оно бьется. Все мое существо было на взводе.

— Блейк? — спросила Миа. Я посмотрел на нее. Она тоже была в своем человеческом обличье, наспех завернутая в откуда-то взявшийся халат. Она присела на корточки рядом со мной. Я приподнялся, оперся локтями о колени, просто делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться.

— Я на секунду подумала, что мы потеряли тебя.

Я покачал головой.

— Это становится сильнее. Я не знаю, сколько еще смогу продержаться, Миа. — И тут меня осенило. — Люциан!

Я вскочил с пола и бросился к одним из ворот. Тем, что вели в раздевалку Люциана. Ворота были заперты, но я мог видеть, как Констанс работает над его обмякшим телом.

— Люциан!

— Блейк, успокойся, — сказал один из других профессоров через ворота.

— Люциан! — Слезы текли по моим щекам. Что я наделал? — Люциан!

Миа схватила меня.

— Дай им делать свою работу.

— Отвали от меня, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Горячие, постыдные слезы катились по моим щекам. — Я сделал это с ним, Миа. Я.

— Успокойся. Люциан знал, чем рискует, Блейк. Он знал.

— Нет, не надо. — Мне нужно было выбраться оттуда. Спасения не было. Я посмотрел на небо.

— Опустите щит! — прокричала Миа и потянула меня за подбородок вниз, чтобы я посмотрел на нее.

Наши глаза встретились.

Мерцание начало ослабевать, а затем щит исчез.

— Просто уходи. — Брови Мии сошлись вместе, ее взгляд стал мягким. Я ненавидел этот взгляд. Жалость.

Спасибо. Я так сильно хотел сказать это, но слово просто не формировалось у меня во рту.

Я снова превратился в зверя и захлопал своими огромными крыльями. Я летел так, как никогда раньше не летал. Подальше от злодеяния, которое я совершил в этот день.

— 2~

Я полетел прямиком на гору Вью Топ. Это было самое близкое место к Академии Дракония, а также одна из самых высоких вершин Пейи.

Я больше не мог контролировать свои гнев и разочарование и просто выплеснул все это наружу. Мои способности потрясли землю, когда гнев излился из меня.

Я закричал.

Почему я? Почему он? Почему это не могло быть просто гребаным сном?

Когда я проснусь?

В конце концов, я измотал себя. Я чувствовал себя опустошенным. Я начал успокаиваться.

Близлежащие деревья были опалены. Это не я!

Ползли минуты. Я сидел на валуне и с безопасного расстояния наблюдал, как подо мной расстилается Пейя.

Звезды уже начинали освещать ночь.

Я сосредоточился и стал считать мерцание щита, который защищал Пейю от остального мира.

Я хотел просто пролететь сквозь эту стену и исчезнуть, но это было не так просто. Они пошлют за мной орды, и меня неоднократно предупреждали, что они убьют меня, если я потеряю контроль.

Я не хотел испытывать судьбу со зверем. Я не хотел убивать еще больше невинных людей. Дрожь пробежала по моему телу при этой мысли.

Так что я остался. Желая, чтобы мне было больше все равно.

С того дня, как я сделал свой первый вдох, предопределенное зло нависло надо мной. Без моего истинного всадника я стану темным.

Даже если Люциан найдет способ заявить на меня права, я продолжу становиться сильнее. Наступит время, когда я уничтожу его… или ему придется убить меня.

Это было просто тем, кем я был. Кем мы все были.

Все Рубиконы до меня стали злыми, темными. Последний был убит отважным викингом по имени Уильям. Они сделали его королем Пейи в тот день, когда он убил Китто.

Они сказали, что раньше мы были частью внешнего мира. Пейя не всегда была скрыта. Но люди становились жадными, когда дело доходило до драконьей крови и магии. Поэтому лучшие колдуны того времени создали Стену.

Стену, через которую могли проходить только драконы.

У меня была теория о том, почему это были только драконы, но какой смысл делиться ею со всеми? Они просто возложили бы на меня больше обязанностей, если бы знали, что у меня есть хоть капля мозгов. У меня и так было слишком много дел, с которыми нужно было разбираться как есть. Я не был ученым, и я не был философом. Может быть, это был Коронохвост во мне.

Это было так очевидно; я не знал, почему никто не подумал об этом раньше.

Стена питалась эссенцией.

Сердце дракона билось намного мягче, чем сердце человека. Стена не улавливала сердцебиение дракона, но она улавливала сердцебиение человека.

Даже если кто-то попытается превратиться в дракона с помощью какой-то сумасшедшей невозможной магии, она никогда не сможет изменить сердце. Внутри человек все еще оставался бы человеком.

Вот почему людей сжигало, когда они пытались уйти. Вот почему драконы могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится. Ну, это была всего лишь моя теория.

Я посмотрел вниз на свой мир.

Я сомневался, что когда-нибудь захочу уйти, даже если они дадут мне на это разрешение. Но я всегда хотел узнать больше о другой стороне.

Единственным местом, которое я видел за пределами Пейи, был Китай. Это было очень давно. Я все еще не принял свою человеческую форму. Народ Китая питал огромную любовь к Пейе. Даже в настоящем наше существование было очевидно в их искусстве и архитектуре.

Перемирие между Китаем и США было прочным. Мы все еще вели с ними торговлю… ну, это делали драконы, замаскированные под людей. Они хотели выразить свое почтение новому Рубикону, который спасет оба мира, если до этого дойдет.

Это было настоящим стимулятором эгоизма.

Другие тоже знали о нас. Драконы жили среди людей; они регистрировались в совете на другой стороне. Кроме того, лидеры каждой нации были проинформированы о нашем существовании. Избранные лидеры и монархии одинаково хранили Пейю в секрете.

Они помогали нам, когда мы в этом нуждались, и мы отвечали им взаимностью, выполняя секретные миссии.

Я знал это, потому что я был Рубиконом.

Остальная часть другой стороны понятия не имела о существовании нашего мира. Это было печально, но это был единственный способ сохранить Пейю в безопасности.

Люди, которые открыли наш мир по ошибке, ну, большинство из них не смогли смириться с нашей реальностью. Они сходили с ума. Обезумели. Многие из них были заперты в учреждениях в Пейе, накачанные наркотиками и потерявшие сознание. Такими они оставались до самой смерти.