Рыжая снова всплыла в моем сознании. Почему она снилась мне, моя Не-Дыши? Почему? Все началось с того, что она оккупировала мои сны.

***

Я встретился с Айзеком и группой в пятницу на репетиции. Мы сочинили несколько песен вместе и возились с остальными. Выпустить еще один альбом, возможно, было бы не так уж плохо. Мы могли бы записать его во время наших летних каникул, которые скоро должны были начаться.

Мы репетировали «Навеки Опоздавший», и дополнения Айзека воплотили песню в жизнь.

Сингл «Никогда не дыши» отлично держался в чартах. Гонорары от его продаж шли прямиком маме.

Услышав, как мать рассказала мне, что он водил мою сестру на Варбельскую тренировку, я задумался. Может быть, на этот раз он действительно был другим.

Пение «Никогда не дыши» на прогоне усилило давление вместо того, чтобы уменьшить темноту. Эта песня была только для нее. Для девушки, которой не существовало, которая никогда не будет существовать.

К четвертому разу я был эмоционально разбит. Я бросил микрофон на землю, вызвав пронзительный звук, который заставил участников группы зажать уши ладонями.

— Блейк! — закричал Айзек.

Я проигнорировал его. Мне нужно было уйти.

— С ним все в порядке? — Я услышал, как спросил Тай, когда я разделся и взлетел.

— Просто отпусти его. С ним все будет в порядке, — услышал я, как Айзек сказал, прежде чем я ушел, направляясь к своей горе.

В ту ночь я много кричал.

Я была так расстроен.

Разочарованный своим прошлым, разочарованный «а если», разочарованный тем, что я не мог быть нормальным, как бы сильно ни старался. В моей жизни всегда будет темная полоса. Даже если Люциан заявит на меня права, чего он не сделает… Я всегда буду темным.

Мне нужно было смириться с этим, но по какой-то причине я все еще держался.

Той ночью мне снова снились рыцари; казалось, их становилось все больше, и страх становился более реальным с каждым повторением.

Я снова проснулся от испуга и воспользовался дозой. У меня не было выбора. Здесь не было никого, кто мог бы успокоить мою душу. Сказать мне, что это был всего лишь сон.

Или, может быть, это был просто предлог.

Может быть, я уже был слишком зависим, что теперь собирался находить оправдания, чтобы использовать наркоту при любой возможности. Мой худший страх только что стал реальностью. Я был наркоманом.

***

Во время пика продолжалось неистовство убийств. Все, чего хотел зверь. Человек исчезал, одурманенный наркотиками, лишившийся рассудка. Никаких протестов, просто дающий зверю свободу действий, чтобы он делал все, что ему заблагорассудится.

Было ли это моим воображением? Галлюцинациями? Я не мог быть уверен. Но это преследовало меня на отходняках.

Единственное, что я действительно чувствовал на отходняках, — это сильную головную боль и полное одиночество. Одиночество, от которого становилось трудно дышать.

Я почувствовал, как кто-то постукивает по полу. Глухой звук. Тук, тук, тук, быстро.

Затем я почувствовал, как кто-то потянул меня за щеку. Это становилось все сильнее, быстрее, пока я не понял, что постукивание было не по полу. Кто-то бил меня по лицу.

Я открыл глаза. Головная боль угрожала расколоть голову надвое. Надо мной нависло чье-то тело.

Это была не Табита, запах был мужским.

Люциан. Он вернулся.

— Черт, Блейк. Что за черт? — Мне казалось, что он кричал мне в уши.

Я видел пакетик с Каиновым Огнем в его руке. Он высыпал содержимое пакета в унитаз. Мои рефлексы были слишком медленными.

— Ты с ума сошел! — Я зарычал на него. — МНЕ ЭТО НУЖНО!

— Тебе это нужно? Тебе, блядь, это нужно? — Люциан был не силен в ругани. Нет, он был слишком хорош для этого. Он спустил воду в унитазе, лицо его было ярко-красным.

— Тебе нужна помощь.

— Нет, мне нужно оставаться в здравом уме. Это помогало мне.

— Это Каинов Огонь, Блейк. Это наркотик, который погрузит тебя в землю быстрее, чем тьма.

— Пошел ты! Ты понятия не имеешь, на что это похоже! — Я накричал на него. — Обладание этой тьмой… — Я тщательно подбирал слова. Я не хотел показаться чокнутым. Я сильно постучал себя по виску. — Застряло внутри тебя; хочет, чтобы ты делал дерьмо, которого ты не хочешь, и если ты этого не сделаешь, это убьет все, что ты любишь.

Его взгляд был жестким. Гнев накатывал на него волнами.

— Огонь Каина никогда не входил в наши планы, Блейк.

— План изменился давным-давно, Люциан. Ты единственный, кто, похоже, этого не понимает.

— Я надрываю задницу, чтобы заявить на тебя права.

— Ты зря тратишь свое гребаное время. Ты не та особа королевской крови, которой суждено заявить на меня права! — прокричал я. Когда этот идиот поймет?

— Мне, блядь, все равно. Ты больше не будешь делать это. В противном случае я обращусь к властям.

— Властям? Ты мне угрожаешь? — Я схватил его за воротник.

Он с силой меня оттолкнул.

— Я сделаю все возможное, чтобы сохранить Рубикона в здравом уме.

— Это то, что делают кровные братья? Ты предашь меня? — Зверь внутри был в ярости. Разъяренный его гребаной тощей задницей, думающей, что он может просто щелкнуть своими маленькими пальчиками и получить то, что он хотел.

— Блейк, прекрати, — сказал он.

Я ударил его кулаком в челюсть. Второй удар пришелся в воздух, когда он откатился в сторону, а затем нырнул под меня. Я рухнул вместе с ним.

— Ты хочешь пустить в ход кулаки? — Он ударил меня, опалив мое лицо.

Еще один удар. Мои зубы царапнули внутреннюю часть губы, и я сплюнул кровь. Я снова ударил его кулаком, и он повалился на землю. Я встал и с силой ударил его ногой в живот.

Пара рук схватила меня сзади.

Я зарычал на того, кто меня сдерживал.

— Успокойся, Блейк, — сказал Джордж.

Я снова рванул вперед, но другая пара рук дернула меня назад.

Брайан.

— Чувак, Брайан этого не одобряет. Он член королевской семьи.

— Брайан, — проворчал Люциан, все еще стоя на четвереньках. — Заткнись на хрен. — Он сделал выпад, но Брайан отпустил его и вместо этого принял удар на себя.

— Успокойтесь, вы оба! — крикнул Брайан. Больше не говорив в третьем лице.

— Блейк, очнись. Это Люциан.

Я сплюнул кровь на пол.

Из носа Люциана потекла кровь.

— Скоро увидимся на ринге, — проворчал Люциан и вышел из комнаты, расправив плечи и высоко подняв подбородок.

— Серьезно, чувак, — сказал Джордж. — Ты, блядь, убьешь его.

— Убирайтесь к черту из моей комнаты! — закричал я.

Когда они не пошевелились, у меня возникло искушение выбить из них все дерьмо тоже. Я решил, что лучше всего уйти самому. Я выпрыгнул из окна и позволил крыльям обрести форму.

Успокойся, Блейк. Успокойся. Повторял я про себя.

Это не зверь набросился на него.

Это был человек. Это был я.

***

Наступило лето, медленное, липкое и жаркое.

Мы с Люцианом не разговаривали после той последней ссоры.

Он тренировался каждую секунду, какую мог, с Мией в Парфеноне, а ночью безмолвно падал в постель.

Я так сильно ненавидел его за то, что он пытался.

Я не хотел думать о братстве, которое мы разделили так давно, о кровном обещании, которое он дал. Я собирался стать его смертью. Это я действительно знал.

Я хотел провести лето в Драконии, но был вынужден вернуться домой.

Первый день был нелегким. Отец всегда был там. Мы почти не разговаривали. Я даже не хотел смотреть на него. Он был трусом, даже если ничего из этого не помнил. Старый сэр Роберт никогда бы не стал прятаться за спину своей семьи.

Мать часто пыталась завязать за столом какой-нибудь разговор, но в ту минуту, когда с едой на моей тарелке было покончено, я вставал и уходил.

Я много раз оказывался в парке, сидя на качелях.

Когда становилось темно и поздно, я работал над песнями. Иногда всплывало несколько предложений; в другие дни я часами сидел, ничего не слыша.