Он достал что-то из кармана и бросил в меня. Это была небольшая пачка банкнот.

Я смотрел на него, ничего не понимая.

— В следующий раз. Чтобы убить их быстрее.

Я потрогал деньги большим пальцем.

Он заговорил по-испански с водителем и кивнул Дими. Лимузин остановился у черта на куличках, когда я почувствовал, как магия Дими медленно испаряется.

— Убирайся.

Я уставился на Сэмюеля, разинув рот.

— Вон, парень! — крикнул он.

У меня не было выбора, кроме как выйти и смотреть, как он закрывает за мной дверь. Лимузин уехал.

Я стиснул зубы, когда вернулся настоящий я. Рубикон вышел в мир. Я вытянул руки и оттолкнулся в воздух.

Я никогда в жизни не чувствовал себя таким жалким.

***

— Блейк? — спросила мать. — Где ты взял эти деньги?

— Разве это имеет значение? Просто возьми.

Она одарила меня таким взглядом. Тем, который наполнен заботой и страхом.

— Не волнуйся. Я не крал, если это то, чего ты боишься.

Она обвила меня руками.

— Ты знаешь, что я благодарна, верно?

— Да, знаю. — Я поцеловал ее в макушку.

— Твой отец просто…

— Не оправдывай его ним, мама. Ему следовало бы знать лучше.

Она кивнула.

— Ты не знаешь, каково это для него. У него было все…

— Мы все еще у него! Посмотри, что он делает. Я не хочу слышать, как он потерял все. Это было почти пятнадцать лет назад. Он должен смириться с этим и двигаться дальше.

— Пожалуйста! — Она повысила голос. — Я не хочу ругаться.

— Тогда перестань защищать его. — Я огляделся. — В любом случае, где он?

— Он взял Саманту на Варбельскую тренировку в клубе. Он старается, Блейк.

Я надеялся, что на этот раз все получится. Я действительно надеялся.

— Ты не останешься?

— Нет, у меня другие договоренности, — сказал я и увидел разочарование на ее лице. Я обнял маму.

— Я скучаю по тебе.

— Я знаю, что ты скучаешь. Я просто не могу иметь с ним дело прямо сейчас. Мне нужно идти. Я скоро с тобой поговорю.

Она кивнула.

— Ты все еще здесь? — Она имела в виду темноту.

— Я все еще здесь, мам. — Пока.

Я вышел через парадную дверь.

Я был рад, что Саманты там не было. Она нашла бы способ убедить меня остаться.

Я снова поднялся в небо и полетел обратно в Академию. Все это время страхи преследовали меня, как призраки. Образы матери, узнающей, что я сделал, чтобы получить эти деньги, преследовали меня.

Был ли я все еще здесь? Действительно ли я пытался держаться или начинал сдаваться?

Я надеялся, что меня не будет существовать, когда мать узнает правду о том, кем я был на самом деле.

***

Я снова был на ринге. Патрик, Зеленый Пар, одолевал меня.

— Я знаю, это ты, Рубикон.

Он был сильнее.

Он рванул меня за руку. Крики были оглушительными. Я не знал, как этот бой мог так быстро пойти наперекосяк.

Я убил его. Я знал, что это так. Но каким-то образом он был здесь. Избивал меня. Звал меня.

— Ты монстр, Блейк Лиф! — продолжал кричать он.

Я становился все меньше и меньше, пока толпа скандировала:

— Монстр! Монстр! Монстр!

Слова приняли форму невидимой силы, и она начала сжимать мою шею. Душа меня. Я не мог дышать.

— Монстр! Монстр! Монстр…

Я резко сел в постели, тяжело дыша.

В течение нескольких секунд я пыталась ослабить невидимую хватку на шее, пока не понял, что нахожусь в своей комнате.

Реальность осенила меня. То, что я сделал, действительно сделал.

Желчь подступила к горлу. Я побежал в ванную и едва добрался до туалета. Меня вырвало.

Слава Богу, Люциана здесь не было. Он поехал домой, как всегда делал по выходным.

Я все еще слышал крики Патрика, все еще чувствовал запах его внутренностей, разбросанных по всему полу, слышал, как его плоть сгорает и отрывается от тела.

Я не мог справиться с этим, не сейчас.

Я схватил пакетик Каиново Огня, который дал мне Фил, высыпал немного на ладонь и занюхнул. Он обжег мне ноздри и воспламенил мозг. Это длилось всего несколько секунд. Затем все изменилось, мир стал расплывчатым и затуманенным.

Кайф был всем, в чем я когда-либо нуждался. Было приятно быть свободным. Не чувствовать, не заботиться и не слышать ничего, чего я не хотел слышать.

Я был спокоен.

И именно так я хотел, чтобы это было.

***

Следующие несколько недель Патрик снился мне каждую ночь.

Мне больше не снилось, что он ломал меня. Мой разум был слишком силен, и даже во сне я знал правду. Мне снились ужасные поступки, которые произошли на самом деле. Которые были еще хуже.

— Блейк, что с тобой происходит? — спросил Люциан однажды утром. — Кто такой Патрик?

— Оставь меня в покое, — пробормотал я и вышел за дверь.

Ирен тоже спросила меня, кто такой Патрик. Очевидно, я выкрикнул его имя во сне. Я солгал ей, сказал, что это был старый друг, который умер давным-давно. Поверила она мне или нет, я не знал. В любом случае, она не могла видеть мое будущее. Все, что она видела, была тьма над тьмой.

Я старался справиться с этим как можно лучше. Я больше не хотел драться и буквально считал дни до окончания контракта.

***

Затем однажды ночью произошло что-то еще, что-то совершенно другое.

Я обнаружил, что стою на ринге. Другого вида. Колизей.

Толпа скандировала. Я посмотрел на каждого зрителя. Они все приняли форму Люциана. Каждый из них был Люцианом. Ледяные пальцы страха сжали мой позвоночник, обездвижили меня.

Земля задрожала. Я почувствовал это у себя под ногами. Я не мог сдвинуться с места. Я пытался, но моя истинная форма просто не хотела двигаться.

Проснись, Блейк.

Ничего не произошло.

Я задыхался и хватал ртом воздух.

Я хотел убежать. Я никогда не убегал. Я не был трусом. Но что бы ни заставляло вибрировать землю, оно было большим… и недружелюбным.

Я не мог уйти. Мои ноги налились свинцом. Они не хотели двигаться.

Люциан, каждый из них, указал в мою сторону. Потом все просто остановилось. Больше не было ни вибрации, ни звука. Только все Люцианцы, указывающие на меня, и тошнотворный привкус тишины.

Ворота Колизея со скрипом отворились. Раздался барабанный бой, ритм ужаса. Он становился все громче и громче, пока я не понял, что это было.

Не барабан.

Когда они вышли, мне пришлось прикрыть глаза, так как солнце отражалось от брони. Тысяча рыцарей, все они были одеты в платиновые — нет, белые, чисто белые — доспехи.

Они маршировали в одном и том же ритме. Ко мне.

Тысяча рыцарей не смогла бы заявить на меня права. Это было против драконьего закона.

Наконец-то я изменился, но я был не таким большим, каким привык. На самом деле, чем ближе подходили рыцари, тем меньше я становился.

Нет, это было неправильно.

Нет.

Нет.

Нет! Я проснулся.

Мое дыхание было учащенным.

Какого хрена мне это только что приснилось?

— Это всего лишь сон, Блейк. — Люциан был рядом со мной.

Его рука коснулась моего плеча.

— Просто сон.

— 17~

Сон о рыцарях, претендующих на меня, преследовал мое подсознание в течение следующих нескольких дней.

Ирен была неспособна понять его значение. Это не могло быть связано с моим будущим. Люциан не был белым рыцарем; он был в толпе, указывая пальцем. Кто или что представляло белого рыцаря? Горан? Он был всем, кроме света. Он был злым и должен был быть темным во сне, но он также был единственным, кто был достаточно силен, чтобы справиться со мной, когда я обращусь.

Как бы я ни старался разобраться в этом, все дороги вели к тому, чего я не хотел: к всаднику.

Мне было все равно, насколько они храбры или достойны меня, я не был одним из тех драконов, которые могли кому-то принадлежать.