Кровать Люциана все еще была пуста. Сколько времени ему нужно, чтобы прийти в себя? Собирался ли он вообще вернуться? Зверю это нравилось, но я ненавидел не знать, в порядке он или нет.

Я принял душ и заставил себя уснуть, молясь, чтобы кошмары прекратились.

***

На следующее утро я пошел в кафетерий. Взгляды всех до единого были устремлены на меня, когда я подходил к очереди в буфет.

Я получил пару приветствий от девушек, когда расставлял тарелки.

— Блейк, — сказал шеф. — Приятно видеть тебя снова на ногах.

Я хмыкнул, возмущенный его намеком. Меднорогие.

Я нашел свободный столик снаружи, и менее чем через тридцать секунд Джордж, Брайан, Табита и все, кто был «всеми», присоединились ко мне.

Я хотел взорваться, но съел завтрак и пошел на урок в ту минуту, когда прозвенел звонок.

Сегодня время летело незаметно; я боялся встречи с Ирен. Мои ладони были потными. Что она со мной делала?

Профессор Эдвард назвал мое имя.

— Ты можешь идти, — сказал он со своим резким ирландским акцентом.

Я собрал сумку и отправился в башню Ирен. Мне следовало просто пропустить ее сегодня, но она сообщила бы о моем отсутствии мастеру Лонгвею, и это вызвало бы еще больше вопросов. Прямо сейчас у меня не было ответов на все вопросы.

Поэтому я вытер вспотевшие ладони о брюки и поплелся вверх по ступенькам, которые вели в ее комнату высоко в башне.

Я протянул руку, чтобы постучать.

— Входи! — крикнула она еще до того, как мой кулак соприкоснулся с деревом.

Я открыл дверь.

Ее лицо озарилось, и она одарила меня своей ослепительной улыбкой. Впервые я был рад, что мое сердце не было услышано; это было бы неловко.

— Не думала, что ты придешь, — сказала она своим медово-сладким голосом.

— Я не был уверен, стоит ли мне это делать. — Я был честен, слишком честен.

— Что ж, я рада, что ты это сделал. Садись. — Она улыбнулась.

Я сбросил рюкзак и сел. Я лег на спину и закрыл глаза.

Я скучал по этой башне, по ее формальности. Я скучал по разговорам с ней.

— Что?

— Я не знаю. Ты скажи мне, Ирен. Что я здесь делаю?

— Ты знаешь, что видеться со мной — это обязательно, Рубикон. Ты пропустил довольно много сеансов.

Я усмехнулся ее выбору слов. Если бы только она знала, какие сеансы я имел в виду, она бы мне этого не говорила.

— Что-то смешное? — спросила она.

— Нет, совсем наоборот. — Мой тон был мрачным.

— Тогда поговори со мной. Что с тобой происходило в последнее время?

— Мне снятся сны, сны, которые я не знаю, как истолковать. Являются ли они плодом моего воображения или чем-то грядущим.

— Расскажи мне о снах.

Я посмотрел на нее, приподняв бровь.

— Попробуй.

— Отлично. Думаю, мне снится мой всадник.

Она прищурилась.

— Я не понимаю.

— Думаю, это моя всадница или то, какой бы она была, если бы была жива.

— Она? — сказала Ирен.

— Да, у меня всегда было впечатление, что это был он, пока не появились сны.

— Расскажи мне о них. Что ты чувствуешь? Что ты делаешь? Откуда ты знаешь, что они о твоей всаднице?

— Я знаю, как это звучит, хорошо? Моего всадника не существует. Это просто глупые сны.

— Нет ничего глупого, Блейк. Испытай меня.

На мгновение воцарилась тишина, а потом я просто открылся. Слова полились из меня потоком, и я рассказал Ирен о каждом сне до единого. Она жадно слушала, не произнося ни единого слова. Поэтому я продолжал говорить.

— И это все. Это последний сон, который у меня был. — Я посмотрел на нее. — Ты знаешь, что это может означать?

Она прищурилась, напряженно размышляя.

— Знаю, ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что это касается твоего будущего, что это твоя сторона Лунного Удара пробуждается внутри. Но не думаю, что дело в этом. Думаю, это то, что ты думаешь. Принимая желаемое за действительное.

— Принимая желаемое за действительное. — Я сильно потер лицо. — А как насчет того, что я чувствую в этом сне? Это хоть отдаленно похоже на что-нибудь реальное?

— Я не знаю. Хотела бы я знать ответ, но ты же знаешь, я вряд ли вижу что-то хорошее, когда дело касается тебя.

Я кивнул, чувствуя себя опечаленным.

— Да, мое проклятие. Все, чего я пытаюсь достичь, совершенно безнадежно. С таким же успехом я мог бы просто сдаться.

— Не говори так. Это не безнадежно, ясно? — Она встала и подошла, чтобы сесть рядом со мной. Она никогда раньше не сидела так близко ко мне.

Она погладила меня по руке. Если бы она знала, что для нее хорошо, она бы не прикасалась ко мне так.

Зверь пробуждался. Он хотел большего.

Не надо, Блейк, просто не надо.

Я сделал глубокий вдох. Мне пора идти. Сейчас было подходящее время, но я не мог. У меня больше не было сил бороться.

Тогда она подошла ближе ко мне, и ее губы коснулись моих.

Я замер. Какого хрена?

Она поцеловала меня прямо в губы. Зверь взял верх и притянул ее ближе. Ее тело было теплым рядом с моим. Я тихо хмыкнул, когда ее руки запутались в моих волосах, а поцелуй стал глубже.

У нее был потрясающий вкус. Я хотел большего.

Наконец она остановилась.

— Мы не должны этого делать.

— Заткнись на хрен. — Это было даже не похоже на меня. Не успел я опомниться, как она была прижата к стене, а моя рубашка была снята.

Мои губы прошлись по всей ее коже. Ее дыхание участилось, и наша одежда исчезла.

Она тихо стонала мне на ухо, когда я вонзал себя в нее снова и снова. Она была потрясающей на вкус, и пребывание внутри нее стоило каждой запретной секунды.

Теперь мне было все равно. Это было великолепно, когда зверь получал то, что хотел. Это было ликование. Может быть, я смог бы продержаться еще чуть-чуть.

***

Потом она предложила мне сигарету. Я не хотел уходить, но у нее, вероятно, скоро появится другой ученик.

Мы каким-то образом добрались до ее спальни.

Кто бы мог подумать, что спать с трехсотлетней Лунным Ударом будет так приятно. Она… приручила часть меня.

Я давно не чувствовал себя таким свободным. Таким отдохнувшим. Готовым к тому, что ждет меня дальше.

Она забрала у меня сигарету. Я положил голову ей на живот, и она посмотрела на меня сверху вниз.

— Не жалеешь об этом?

— Ты — Лунный Удар. Ты видишь, как я сожалею об этом?

Она рассмеялась.

— Нет, я не сожалею, — сказал я и поцеловал ее. — Но мне действительно нужно идти, если ты не хочешь, чтобы другие знали.

— О, черт, — сказала она. — Почему ты обязательно должен быть студентом?

Я рассмеялся.

— Еще несколько лет, и тогда мне конец.

— Пока что, — сказала она.

Я встал, натянул штаны и поискал футболку.

— Итак, завтра в это же время?

— Еще бы, — сказал я и наклонился над кроватью, целуя ее на прощание. — И я довольно собственнический, Ирен, так что лучше мне быть твоим единственным.

Она покраснела. Она не сказала ни единого слова, просто покачала головой.

Я натянул рубашку и послал ей еще один воздушный поцелуй, надевая туфли. Я ушел до ее следующей встречи.

Я все еще не мог поверить в то, что, черт возьми, только что произошло. Мне даже не пришлось целовать ее, она пришла ко мне. Ко мне.

Я глубоко вздохнул, покидая ее башню. Впервые за очень долгое время я с нетерпением ждал завтрашнего дня.

***

Я не мог выбросить Ирен из головы. Ее запах подавлял мои чувства. Зверь внутри мурлыкал. Это был ненастоящий звук, просто то, на что он был похож. Все было спокойно, и я тоже.

Я был рад, что это ощущение возникло в результате чего-то такого простого, как Ирен, а не убийства. С убийствами было труднее всего иметь дело. Я больше не мог видеть кошмары.

Я сомневался, что сны о рыжей придут снова.

Мне стало грустно из-за того, чего на самом деле никогда не будет. Это показало, насколько хреновыми были сны в Пейе.