— Расскажи нам свой самый-самый страшный секрет, Эмми!

Ощущаю, как растягивается время и набирают скорость удары сердца. Эммилина смотрит в пустоту, бледнеет, беззвучно открывая рот, словно не может выговорить то, что заполняет теперь её мысли.

Я мечтал раскрыть её тайны… Но таким ли способом?

Нет.

Шагаю к ней и подхватываю на руки. Нужно сейчас же унести её отсюда. Баронесса подскакивает следом и пытается остановить, цепляясь за мой локоть.

— Самый гадкий секрет, о котором ты бы хотела забыть, Эмми! Отвечай! — злобно выкрикивает Дафна.

— Меня убили.

— Что? Как это? — Дафна отшатывается, отдёргивая от меня руки.

— Я ослышался? — Итеон.

Но Эммилина уже хватается за горло, словно что-то не даёт ей вздохнуть. Ноготки впиваются в собственную шею, царапая кожу.

— Эмми! Остановись… нет… не делай так… — разворачиваюсь и делаю поспешный шаг обратно, присаживаясь на скамью. Одной рукой продолжаю прижимать к себе, второй перехватываю запястья. Она продолжает судорожно втягивать в лёгкие воздух, но её глаза закрываются, и она расслабленно повисает на моих руках.

В который раз за последние несколько дней по телу прокатывается волна жгучего страха. Холодный пот прошибает всё тело. От вида бледного личика и тонких следов от ногтей на шее всё внутри переворачивается.

Проверяю пульс. Хвала богам, он есть, но едва прощупывается. Убираю с виска тёмную прядь волос, прилипшую к влажной дорожке, оставленной слезой.

— Итеон!!! — скорее рык сквозь сжатые зубы, чем возглас. — Ты говорил, что это безопасно!!

Оборачиваюсь и натыкаюсь на острый ревнивый прищур блондинки и ошарашенное лицо своего друга.

— Я… я… Алекс… это не должно было произойти так, я не знаю в чём дело, но во время моих допросов такого не случалось… Дафна, сколько ты добавила?

— По нескольку капель на закуски и половину пузырька в бокал, — невинно хлопает глазками.

— Что? Нет, Дафна, я же сказал: по одной капле в закуски и не больше пяти капель на бокал!!

— Я сбилась со счёта и боялась, что эта штука не подействует! Ты же сам говорил, что это безопасно! — Дафна нервничает, дёргая рукав пышного платья, но при этом обиженно дует губы.

— Зачем ты вообще доверил ей это, Итеон?

— Я отвлекал Эммилину, она добавляла. Мне нужна была чья-то помощь. Ты же отказался мне помочь.

— Я вообще запретил поить её этой дрянью! Я отвечаю за неё, вы это понимаете?

— Так ничего не должно было случиться! Десятки допросов! Слышишь? Я провёл десятки допросов с помощью эликсира и всё, что было с допрашиваемыми, лишь слабость и головная боль в течение пары дней. Всего лишь лёгкое недомогание, Алекс! Она бы и не заметила! Тем более, если бы Дафна не… — замолкает, кидая на блондинку гневный взгляд.

— Какая доза положена взрослому мужчине?

— Примерно десять капель при среднем телосложении.

— Дай мне эликсир!

— Дафна, отдай Алексу флакон.

Баронесса достаёт из потайного кармана изящную бутылочку и протягивает мне. На глаз прикидываю, сколько там могло быть.

— Ты сказала, что добавила примерно половину флакона, Дафна? Ты хоть представляешь сколько здесь? А если бы она выпила больше пары глотков?

Снова это фальшиво-невинное личико, которое сейчас меня безмерно раздражает. Всё, что её волнует, это, чтобы последствия не всплыли наружу и не стали лично для неё проблемой.

— Жаль, что ничего интересного не узнали, — выдыхает блондинка, вызывая у меня очередное неконтролируемое желание, как следуют встряхнуть её.

— Итеон, найди дио Хэмиса. Это личный лекарь герцогини. Он разместился в хозяйственном крыле. Передай ему, чтобы срочно пришёл в её комнаты.

— Вы что собираетесь посвятить в это постороннего?? — тут же взвивается Дафна.

— А ты хоть на мгновение подумай своей головой! Что случится, если Эммилине станет хуже?!

— Эта хитрая змея слишком живучая, чтобы с ней вообще что-то могло случиться! Я даже не уверена, что это всё не очередной её спектакль, чтобы заставить тебя, Алекс, волноваться и суетиться перед ней!

— Замолчи, Дафна! Закрой свой рот и не смей больше так говорить!

— Ты сам так постоянно говорил! Посмотри, на себя, Алекс, носишься с ней, как с хрустальной чашей! Да ты весь вечер на балу не спускал с неё глаз! Думаешь, никто этого не заметил? Ещё немного и начнёшь пылинки с неё сдувать! Ау! Приди в себя! Это Эммилина Эон Нидао!!

Не слушаю Дафну, подхватываю Эммилину и широкими шагами направляюсь в сторону особняка, прижимая тело девушки к груди. С дорожки в нашу сторону тут же шагают оба стражника, которых я лично приставил охранять её. Их лица встревожены и напряжены, но всё, что они сейчас могут — это молча следовать за мной. Я не могу их винить… только себя.

Стража не имела права без повода или приказа вторгаться в личное пространство лордов. И они не могли видеть того, что происходило в беседке. Уже сумерки, а густая фалантия перекрывает обзор со стороны, оставляя открытым лишь вид на озеро. К тому же растение поглощает звук… эта беседка предназначалась для романтических ужинов и уединённых разговоров.

Итеон хорошо это знал.

— Мне нужно будет переговорить с тобой, вызови лекаря и будь у себя в имении, я сам приду, — бросаю другу, следующему за мной, и получаю от него понимающий кивок головой.

— Конечно. Буду ждать от тебя новостей… и… прости, я не думал, что так получится… — его голос звучит безжизненно, а лицо выглядит бледным даже в сгустившихся сумерках. Мы оба понимаем, к чему это приведёт.

Алексион-Кэссим

В комнатах Эммилины царит полутьма. Укладываю девушку на постель поверх покрывала и зажигаю свечи. Снимаю мягкие ботиночки, открывая своему взору тонкие ступни. Чтобы не пялиться, прикрываю их пледом.

Присаживаюсь на край кровати и беру её руку. Проверяю пульс. Всё ещё слабый. Может у неё особенная реакция на этот эликсир? А может, Итеон что-то не договаривает, и не для всех допросы заканчивались “всего лишь лёгким недомоганием”?

Её пальцы холодны и я поднимаю их ближе к губам, ещё не понимая, что хочу сделать: согреть руку или коснуться бледной кожи на аккуратных пальчиках.

— Ваше сиятельство, — лекарь появляется в комнате и тут же торопливо проходит к постели, начиная суетиться и что-то доставать из своего саквояжа.

Киваю ему и зачем-то продолжаю держать её руку.

Выходит, она действительно собирается расторгнуть помолвку… Вот так просто? Готова отказаться от стольких лет, в течение которых считала меня своей собственностью? Почему-то теперь меня это задевает. Абсурд. Я должен радоваться, но вместо этого испытываю беспокойство и ощущение потери.

Возможно, я всего лишь хочу разгадать её? Понять, что с ней произошло. Почему я ощущаю её совершенно другой? Откуда в ней появились эта мягкость и нежность? Ничего подобного я раньше не замечал… Возможно потому, что ничего этого в ней прежде не было… Не было этой трогательности во взгляде, не было плавности в каждом повороте головы. Не было опущенных уголков губ… И что значит эта фраза “меня убили”? Может ли быть, что на её жизнь покушались? Почему никто об этом не знает? А об этом, очевидно, никто не знает… Если бы Его Величество был в курсе, Эммилина бы гуляла исключительно по закрытой части дворца…

— Ваше сиятельство, расскажите мне, пожалуйста, что произошло?

Вопрос, на который я бы предпочёл не отвечать, но я не могу себе позволить такую слабость.

— Мы… я дал герцогине один эликсир… который, скажем так, немного развязывает язык. И это подействовало на её светлость… неожиданным образом… — произнесённые вслух, эти слова ощущаются особенно погано. Поднимаю глаза и заставляю себя выдержать долгий осуждающий взгляд.

— Вы же понимаете, что это может значить лично для вас, ваше сиятельство?

— Более чем. Я не отрекаюсь от ответственности, просто прошу вас помочь ей.

Нет смысла пытаться смягчить действительность. Я допустил это. Мне за это отвечать и, уверен, в этом случае Его Величество не будет снисходителен.